Василий Арсеньев - Путь борьбы

Теперь Стивенсон равнодушно глядел в пылающие гневом глаза Кинга.

– Ты не выполнил моего поручения! И поверил этому итальяшке…

– А ты переоценил мои способности, – опустив глаза, тихо проговорил Стивенсон. – И, кстати, обманул меня… Почему ты не открыл мне всей правды?

– Я знал, что ты меня не поймёшь… – заговорил, было, Кинг, но рёв автомобилей заглушил звук его голоса. Потом вдруг стало тихо вокруг, и Стивенсон увидел обстановку незнакомой гостиной.

– Это мой дом, – сказал Кинг, присаживаясь на диван. Стивенсон удивился:

– Как ты это делаешь?

– А разве ты не знаешь? Итальяшка тебе не сказал?! – грубовато пробасил Кинг.

– Да, но почему об этом я узнал от него, а не от тебя? Почему ты скрыл от меня правду? Ты меня обманывал с самого начала, – все эти годы! Ты говорил, что вы работаете на благо американского народа…

– Так оно и есть, – невозмутимо проговорил Кинг, – благодаря нам, Америка стала самой могущественной страной в мире, и мы победили коммунистов…

– И это произошло под руководством Алесандро Торино… – усмехнулся Стивенсон.

– Без нас, избранных, он бы ничего не сделал! – возразил Кинг. – Пойми ты, итальянец узурпировал власть над нашей страной! У него нет никаких прав на неё. Мы с тобой оба потомки первых переселенцев. Нашей прапрабабкой была Виргиния Дэйр…

Стивенсон вспомнил слова Торино, на которые прежде не обратил внимания:

– Ты говоришь о потерянной колонии с острова Роанок? Об этой загадке написано много книг! Стало быть, они всё-таки выжили? А что значит слово «Кроатон» на дереве?

– Кроатон – это племя, остров и имя бога, которому поклонялись индейцы… Но сейчас речь не об этом. Ты знаешь, почему в нашей стране так много экстрасенсов, целителей и колдунов? Все они потомки тех самых первых переселенцев. И мы…

– Я-то тебе зачем? – удивился Стивенсон.

– Я уже говорил тебе, что мы с тобой связаны незримыми, но прочными нитями. Ты, в отличие от меня, пока не чувствуешь этой связи. А я всякий раз прихожу к тебе на помощь…

Стивенсон вспомнил слова Торино: «Одни мысли и чувства на двоих!»

– Мы, – продолжал Кинг, – можем претендовать на власть только вместе. И наш долг – заменить проклятых итальянцев. Высшие силы позволяют…

– Ты имеешь в виду Люцифера?

– Так он тебе и об этом рассказал! – удивился Кинг. – Стало быть, он решил склонить тебя на свою сторону… Что он тебе обещал?

Стивенсон молчал.

– Значит, не хочешь говорить, – обиделся Кинг. – Тогда уходи отсюда!

Стивенсон вопросительным взглядом окинул его:

– Мне надо вернуться в Вашингтон…

– Даже не думай об этом! Добирайся до дома Торино как хочешь, – отныне помогать тебе я не стану. Предатель! – злобно прошипел Кинг. Он понял, что правильно сделал, сохранив жизнь Литвинову.

«Надо узнать, что задумали итальянцы», – Кинг решил отправиться в Вашингтон на разведку. Но всё оказалось гораздо проще. Вскоре до него долетела весть об инициации нового избранного, которым должен был стать Джеймс Стивенсон…

Всемогущему итальянцу по имени Алесандро Торино предстояли большие хлопоты. Не так-то просто оживить человека, который умер пятьдесят лет назад!

Тогда наркотики сгубили Стивена, – к ним он пристрастился в коммуне хиппи. И был этот юноша похоронен на кладбище в Сан-Франциско.

За свою жизнь он решительно не сделал ничего хорошего. Ни дня не работал, жил только в своё удовольствие, постоянно менял партнёрш по сексу. Когда кончились деньги, встал на преступный путь. Выхватывал из рук зазевавшихся дамочек их сумочки. Потом покупал выпивку и наркотики. Два раза сидел в тюрьме. Его пытались лечить от зависимости за государственный счёт. Но ничто не помогало наркоману со стажем… Всякий раз он срывался и принимался за старое. Пока однажды в одном из борделей Сан-Франциско не нашёл своей смерти…

Стивенсон не знал, как дни свои окончил его младший сын. И ни за что бы не поверил, что малыш Стивен стал преступником.

Алесандро Торино понимал бессмысленность перевозки из далёкого Сан-Франциско останков Стивена. Он мог бы воскресить его в прежней материальной оболочке, если бы с момента смерти прошло не более двух дней. Потому оставалось только одно – вернуть к жизни сына Стивенсона в другом теле… В моргах он искал подходящее по возрасту и внешности тело без признаков разложения. Но самая большая трудность состояла в другом – Ад мог отпустить душу Стивена только при посредстве Люцифера. И Алесандро Торино был вынужден обратиться к своему господину. Тогда он подошёл к зеркалу и мысленно призвал имя его, – простоял больше часа, и, когда совсем, было, отчаялся, его отражение вдруг состроило насмешливую гримасу. Наконец-то, господин соизволил посетить раба своего, понял он.

– Приветствую тебя, повелитель! – итальянец почтительно наклонил голову. Выражение лица в зеркале стало холодным и мрачным:

– Алесандро, отчего ты снова потревожил меня?

– Господин мой. Мы можем пополнить наше число новым избранным. Джеймс Стивенсон… Но он поставил условие – оживить его сына.

– Знаю. Но мне не доставляет удовольствия общение с Тьмой! Впрочем, в порядке исключения твоя просьба будет выполнена… Что ещё у тебя ко мне?

– Инициация… – начал, было, итальянец, но Люцифер перебил его:

– Я буду в храме.

И в следующий миг Алесандро Торино снова увидел в зеркале отражение грустного уставшего человека…

На другой день тело было найдено. При жизни оно принадлежало сотруднику одной международной корпорации. Тот юноша умер от остановки сердца: у него была врождённая патология, о которой он не знал, что совсем нетипично для американцев, не жалеющих денег на своё здоровье…

Между тем возникло неожиданное затруднение: пропал виновник этого переполоха – Джеймс Стивенсон… Невидимые шпионы Алесандро Торино прочесали весь Вашингтон, но их поиски не увенчались успехом. А он в это время был в Нью-Йорке…

В сумерках Стивенсон долго в раздумьях бродил по улицам города. В его жизни всё слишком перемешалось. Он с грустью оглядывался на прошлое, а с возвращением в Вашингтон решил не торопиться, полагая, что о нём вспомнят не ранее, чем через пару дней. Потом он зашёл в бар, сел у стойки и заказал двойной виски. Выпил залпом и купил бутылку, с которой пересел за столик.

Стивенсон допивал очередной бокал, когда к нему подсела вызывающе одетая девица лет двадцати на вид (по законам штата Нью-Йорк она была ещё несовершеннолетней).

Девица достала сигарету:

– У вас огонька не найдётся?

Он отрицательно качнул головой. Девица, однако, не уходила и, не сводя с него глаз, нетерпеливо спросила:

– Не хотите расслабиться?