Эдуард Голубев - Это было в Веморке

– Если меня поймают, они будут допрашивать, а затем расстреляют, – тихо сказал Йомар Брун, рисуя перед собой картину допроса, боясь, что он его не выдержит.

– Абсолютно верно. Можешь не сомневаться. Но это единственный твой билет в Англию, – и выдержав паузу, Якоб добавил, – Йомар, тебе это сделать в десять раз легче, чем любому на этом заводе. Выкинь сомнения.

– По большому счету у меня и выхода нет, – в голосе Йомара Бруна появились нотки уверенности. – Один вопрос, англичане узнали, зачем немцам столько тяжелой воды?

– Я думаю да. А более подробно, Йомар, может быть, расскажут в Британии. Сам-то я не знаю, – ответил Якоб.

Управлению специальных операций явно не хватало информации, и они ожидали новостей из Веморка. К этому времени подпольщики норвежского сопротивление объединились в организацию “Милорг”, и разрозненные саботажи по всей стране превратились в четко спланированные акции. Это действия не могли не настораживать немцев, где явно чувствовалась рука Лондона. Англичане были прекрасно осведомлены обо всех перемещениях военно-морского флота Германии, и по всей Норвегии прошли облавы, где немцы очень жестко расправлялись с попавшими под подозрение местными жителями. Но в основном это всё касалось прибрежных городов с крупными портами, поэтому для жителей Рьюкана многочисленные аресты по стране прошли незаметно, и жизнь здесь продолжалась без особых изменений. Единственное, что их коснулось, это изъятие всех радиоприемников.

Йомару Бруну в этой обстановке не составило большого труда добыть требуемую информацию и через месяц он снова общался с Якобом.

– Йомар, отличная работа, – сказал Якоб, рассматривая планы и чертежи завода, – это то, что нужно. Теперь у нас только один вопрос. Как ты думаешь, кто будет после тебя на заводе, и можно ли с ним иметь дело?

Главный инженер задумался, поднял глаза на Якоба и неуверенно сказал:

– Я думаю, это будет один из моих помощников – Альф Ларсен.

– Что он собой представляет?

– Он всем видом показывает, что вне политики и просто делает свою работу. Но как бы Альф не скрывал этого, я вижу, он очень не доволен работать на немцев. Скажу честно, я не разговаривал с ним на эту тему. Сам понимаешь, Якоб, здесь все боятся попасть на агента Йозефа Тербовена, поэтому никто не о чем ни с кем не разговаривает, впрочем, как и я. Но мне кажется, как ты спросил, с ним можно будет иметь дело. Альф Ларсен очень осторожный человек, значит недоверчивый, и любые свои действия, я сужу по его работе, он просчитывает несколько раз. То, что Альф патриот – это без сомнения, но пойдет ли он на контакт, вот это вопрос. Даже бывая в гостях, друг у друга, мы так и не стали близкими друзьями. Просто хорошие знакомые по работе.

Якоб внимательно выслушал Йомара Бруна, ухмыльнулся и сказал:

– Что-то подобное мне рассказывали о тебе. С тобой всё получилось, получиться и с Альфом.

В начале 1942 года бумаги, которые достал Йомар Брун, уже лежали на столе Чарльза Хэмбро, через месяц возглавившего Управление специальных операций. А в Веморке, к этому времени уже закончили полный монтаж новых электролизных установок и завод вышел на максимально возможное производство.

Докладывая своему другу Уинстону Черчиллю, Чарльз Хэмбро не мог сдержать радости от того, что с ними здесь работает бывший главный инженер завода Йомар Брун, чьи консультации в планирование диверсии в Веморке просто бесценны.

– Теперь мы знаем о них всё, вплоть, где находятся двери туалетов и на каких этажах. Я создал британско-норвежскую группу для планирования операции. У нас есть всё, для её удачного выполнения, – бойко рапортовал Чарльз Хэмбро.

Английский бульдог внимательно выслушал доклад и, затянувшись своей любимой кубинской сигарой, улыбнулся. На тот момент в истории Британии, улыбка Черчилля была равносильна если не победе, то её началу.

Если 1942 год был полон событиями, как в восточной Европе, так и на туманном Альбионе, то по другую сторону Северного моря про ад войны слышали только по редким слухам. Когда с неба на тебя не падают бомбы и ты не вздрагиваешь от разрывов, а единственное, что напоминает о войне, это чужие люди в военной форме, то, в конце концов, чувство опасности притупляется. Можно так сказать, это становится привычкой, на которую уже не обращаешь внимание. Тебя уже не бесят эти чужеземцы, они просто вызывают вполне переносимый дискомфорт. Приблизительно такие чувства ощущали жители Рьюкана. Лотар уже довольно часто видел вполне доброжелательные улыбки и приветствия в свою сторону. Он не стал там своим за эти два года и не станет, но и чужим уже не был. В отличие от большинства немцев, Лотар пришел сюда без оружия, поэтому отношение к нему в городе было другое. Именно об этом очень часто говорил Хельг Бьернсон, когда кто-нибудь из местных предъявлял ему претензии в дружбе с немцем. Логдэ уже свободно общался на норвежском языке и каждую пятницу посещал “Kornsnok” , где свежее пиво Льот наливала в столь дорогую для него кружку со львом. Лотару не нравилось, что на полке в доме, где она стояла покрываясь пылью, он всё реже обращал на неё внимание, как бы постепенно забывая Лиону. Ловя себя на мысли, что не думал о Львенке пару дней, он чувствовал себя предателем, поэтому спросил разрешения у Льот принести свою кружку, чтобы в эти вечера Лиона была с ним. Хозяйка полоза любезно согласилась, как всегда кротко улыбнувшись. Кружка очень понравилась Льот и она нашла ей самое видное место на полке бара.

Сорок второй год для Лотара также шел размеренно, как и предыдущий. Логдэ прекрасно понимал, чем быстрее будет произведено нужное количество тяжелой воды, тем раньше он покинет этот Рьюкан. Где-то в глубине души он уже проклинал его.

Пятница 20 ноября 1942 года заставила шуметь весь город. Рьюкан ещё не видел такого количество солдат вермахта. Руководитель СС и полиции Норвегии Вильгельм Редисс лично приехал в Веморк и встретился с Лотаром Логдэ. Втроём, вместе с Михаэлем Штенцем, они поднялись на плато, и внимательно рассматривая окрестности, Вильгельм Редисс вкратце рассказал, что произошло:

– Сегодня ночью разбились два британских планера с диверсантами на борту. Один в районе Эгерсунда, вместе с буксировочным самолетом, а второй в двадцати километрах восточнее Ставангера. На борту планеров были только британцы, по группе из 17 человек в каждом. На месте крушения были обнаружены значительные средства диверсионной деятельности.

Вильгельм Редисс открыл офицерский кожаный планшет, достал карту и показал места, где это произошло. Михаэль Штенц посмотрев на карту, с сомнением спросил:

– Это двести километров от Веморка. Значит, цель была другая.