Эдуард Голубев - Это было в Веморке

Лотар не мог в это всё поверить. Ему казалось, что он уснул, здесь, прямо на улице и это самый дурной сон в его жизни. По голосу Логдэ узнал Якоба. Он несколько раз видел его на заводе, абсолютно ничем не примечательного рабочего, но, как оказалось, лидера норвежского сопротивления. Всё начинало становиться на свои места. Голос Якоба прервал мысли Лотара и он уже не мог отойти от окна, в шоке ловя каждое слово.

– Альф, вам нечего бояться. Через несколько дней их не будет здесь в Веморке, а через некоторое время и во всей Норвегии. Я не хочу вас шантажировать, просто подумайте, кем вы станете в будущем? Человеком, который работал на немцев или вам будет, что рассказать внукам с гордостью в голосе. Мне кажется, ответ очевиден.

– Что вы хотите узнать? – спросил Альф Ларсен и Лотар услышал в его голосе ноты решительности.

– Всё, абсолютно всё, что касается перемещения тяжелой воды. Все известные вам детали. Прошу вас, не упустите ни одной мелочи.

– Восемнадцатого февраля, ранним утром, весь запас тяжелой воды вывезут по железной дороге к озеру Тинншё, где её переправят паромом на другой берег. Куда и как она направится дальше, я не знаю, – Альф замолчал, ожидая вопросов.

– Каковы шансы уничтожить тяжелую воду пустив под откос составы? Я хочу услышать ваше мнение, вы всё-таки инженер, – спросил Якоб.

– Это, конечно, возможно. Во-первых, мы уничтожим составы, но не уничтожим тяжёлую воду. А цель, я так понимаю, именно она. Во-вторых, железная дорога и состав находятся под такой охраной, что мне кажется, это самоубийство, поэтому…, – Альф Ларсен резко замолк и его собеседник понял причину этой паузы.

– Единственный вариант потопить паром, – продолжил слова главного инженера Якоб.

Несколько секунд они оба молчали, прекрасно понимая, что на пароме будут мирные жители, а Лотар, глотая каждое слово, не мог оторваться от окна. Он просто стоял и слушал, не зная, что делать. Первым тишину нарушил Якоб:

– Это будет очень тяжелое решение, и кто-то нам этого не простит никогда. Но мне кажется, другого пути нет.

– Единственное, что я могу сделать, это перенести дату отправки груза на двадцатое число. В воскресенье на борту парома всегда самое малое количество мирных людей.

Якоб задумался и через небольшую паузу ответил:

– Это самый оптимальный вариант. Плюс ко всему, у нас будет достаточно времени основательно подготовиться. Я завтра, – он взглянул на часы, – а точнее уже сегодня, буду на пароме и проведу все замеры по времени. Один вопрос, Альф, как вы перенесете дату отправки?

– Это механизмы, а у них есть свойство ломаться в самый неподходящий момент. Если я сказал, что это сделаю. Значит, так оно и будет, – Ларсен был сама твердость и та осмотрительность, которая была с ним все эти последние четыре года, испарилась в дымоходе камина. Якоб сумел разорвать защитную оболочку с названием “будь осторожен”.

– Ещё один вопрос Альф. Все данные о количестве и концентрации тяжелой воды.

– Вот здесь я могу сказать лишь приблизительно. Точные числа здесь знает только Лотар Логдэ. Он занимался этим вопросом и где находится учетный журнал, я не знаю, – ответил Альф.

– Ну, тогда, хотя бы примерно, сколько её в готовом чистом виде? – спросил Якоб, и поймал себя на мысли, что, в принципе, это без разницы.

– Я думаю в районе полтонны.

– Интересно, это много или мало? Я в этом ничего не понимаю, – в вопросе Якоба чувствовалось любопытство.

– Сказать честно, для меня эти цифры тоже не о чём не говорят. Но, исходя из того количества тяжелой воды, которую мы отправили в Германию за эти годы, а это, как минимум тонн десять, данная партия очень мала. Не знаю, но мне так кажется.

Альф Ларсен ошибался, даже не представляя насколько. После войны на допросе руководитель уранового проекта Германии Вернер Гейзенберг на вопрос следователя, чем вы занимались, ответил, что создавал урановую машину, для запуска которой не хватило пятьсот литров оксида дейтерия. Англичанин, проводивший дознание, тогда поймал себя на мысли, что очень интересно, какой из городов стал бы первой жертвой этой адской машины – Лондон или Москва.

Лотар понимал, что он просто обязан помешать всему тому, о чём говорили внутри комнаты. Не зная пока, что делать, он решил вернуться к себе в сторожку. Рукав пальто, которым он облокотился на подоконник, за это время немного примерз и, убирая руку, издал негромкий звук, отрываясь от поверхности. Это вполне хватило, чтоб быть услышанным в комнате. Пару секунд у Лотара имелось, чтобы скрыться в темноте, но бегать от кого-то было не в его правилах. Штора резко отдернулась, и Ларсен встретился взглядом с Логдэ.

– Лотар, не уходи. Я сейчас выйду, нам надо поговорить, – тихо сказал Альф и, отпустив штору, через несколько секунд появился на улице, накидывая на ходу пальто. Он подошел к Логдэ и, взяв его под локоть, спокойно и доброжелательно сказал:

– Я так понимаю, Лотар, ты всё слышал. Значит, нам есть, что обсудить. Пошли, пройдемся, ночь замечательная.

– Я не против. Давай прогуляемся, Альф. Только знаешь, мне мало верится, что ты меня переубедишь. Я не могу допустить того, о чём вы говорили.

Снег в эту ночь не останавливался и Веморк с удовольствием покрывал себя этими белыми листьями, как бы укрываясь теплым одеялом, чтобы наконец-то выспаться и отдохнуть, понимая, что всё закончилось. Ларсен с Логдэ пошли в сторону водопада и только там продолжили свою беседу. Говорить пришлось почти криком, так как шум летящей вниз воды заглушал голоса.

– Лотар! Я с большим уважением отношусь к тебе, как к патриоту своей родины, но ты должен понимать, что Германия сделала очень большую и дорогую для себя ошибку. Гитлеру скоро конец. Забудь то, что ты слышал. Это всё равно уже ничего не изменит.

– Откуда ты знаешь, Альф. Может это – последний шанс Германии и ты хочешь, чтобы я лишил её этого, сделав вид, что я ничего не знаю. Это мой тебе совет – уезжай завтра, точнее уже сегодня отсюда, – довольно резко ответил Лотар, отчего Альфа Ларсена немного передернуло.

– Логдэ, не горячись. То оружие, которое вы создаете с помощью тяжелой воды, может пойти, по твоим словам, на спасение Германии. Но это может уничтожить мир. Ты же ученый, для тебя не должно быть границ. Определись, что ты хочешь сохранить – Германию или мир?

– Одну другому, Альф, абсолютно не мешает. Я говорю, что у Германии есть шанс и она обязана им воспользоваться, ради своего народа, но причем здесь уничтожение мира. Ты взял слишком высоко. Давай честно, ты просто это делаешь, чтобы на тебя, когда всё закончится, не показывали пальцем и не называли пособником немцев. А я, мистер Ларсен, это делаю не для себя, а для своей Родины. И это не высокие слова, это то, что есть на самом деле. Я повторюсь. Уезжай сегодня отсюда или…, – внезапный удар и боль в теле оборвали речь Лотара и, обернувшись назад, он увидел силуэт Якоба в нескольких метрах от себя с вытянутой рукой вперед, сжимающей пистолет.