Эдуард Голубев - Это было в Веморке

– Руво, а как ты относишься к джазу?

– Никогда такого не слышал, – и продолжил, – если появлялась возможность, то я обязательно приходил в Норвежский национальный театр. Естественно без билета. Просто поднимался снизу, когда начиналось действие и тушили свет, я спокойно становился за кулисы и слушал, слушал, слушал. А потом также тихо возвращался. Правда, был забавный случай. На одном из представлений, если не ошибаюсь, “ Победа во тьме” Лагерквиста, я как всегда занял свое излюбленное место в темном углу за кулисами и наслаждался игрой актеров. Закончился первый акт, началась подготовка декораций ко второму и в этом движение меня никто не замечал. Я был похож на неприглядную тень, никому не нужную. Не знаю точно, что там случилось, но на сцене начал появляться дым. Прибежал пожарный с фонарем, пытаясь отыскать очаг. Так интересно, вокруг была огромная суета и при этом тихо. Все перешептывались, чтоб не испугать зрителей. И вдруг пожарный резко развернул фонарь в мою сторону и полностью осветил меня. Мне ничего не оставалось, как застыть замертво, прикидываясь куклой. Не сильно присматриваясь ко мне, укротитель огня приказал, чтобы “этого страшного деревянного карлика” отнесли в сторону. Честно сказать, Лотар, я обиделся, он тоже был далеко не красавец. Круглый, на коротких ногах и этот шлем, который не залазил на его голову, смотрелся, как железная чашка на глобусе. Двое актеров подбежали ко мне, взяв по бокам за прижатые руки, перенесли как дверь и поставили, напротив, в метрах пяти. Меня это начало веселить. В течение пару минут они справились с источником дыма, там начала тлеть какая-то мелочь и вся труппа выдохнув и успокоившись, вместе с пожарным молча стояли на сцене. И в этот момент я топнул ногой. Когда они посмотрели все в мою сторону, не понимая, откуда этот звук, я уже на их глазах стукнул по полу еще раз и походкой Чарли Чаплина пошел в их сторону. Лотар, ты не видел эти лица! Пройдя по сцене сквозь них, они расступались, а я в полной тише, вышел за кулисы и направился восвояси. Правда на двери комнаты пожарного я не удержался и написал “Сам ты страшный деревянный карлик”. Жаль, так и не глянул второй акт.

Смех Лотара начинал расти по ходу рассказа и, представляя эту картину, превращался в хохот. Он не мог остановиться, рисуя в своем воображение глупо удивленное лицо нагнувшегося пожарного, читающего несколько раз надпись на двери, сделанную на уровне живота.

– Да ты, Руво, шутник, – успокоившись, после глубокого вздоха, произнес Лотар. – И часто так веселимся?

– Это было как-то спонтанно. Мне после этого досталось. У нас не приветствуются открытые встречи с вами.

– Интересно, а какие приветствуются? – перебил Лотар, и тут же извинился за бестактность.

– У нас не везде есть уши, и мы находим людей, которые могут добыть для нас что-нибудь интересное. Ты не представляешь, на какую низость способны многие из вас за пригоршню золотых монет. А у нас этого добра – горы. Вот с ними мы и встречаемся в темных, глухих места. Лотар, я уже сказал, мы следим за вами.

– А если я, когда выберусь отсюда, расскажу о своей встрече и разговоре с тобой? – неуверенно спросил Логдэ, – вы сделаете, так, что я пропаду без вести?

– Ты не тот случай, потому что тебе никто не поверит. Все спишут на шок и галлюцинации. Я уверен, ты даже сейчас не до конца веришь в происходящее. Вы не можете полностью принимать информацию без визуального контакта, а он как раз сейчас отсутствует.

И действительно Лотар поймал себя на мысли, что может это просто игра его пассивного воображения. “Шутка”, “Каприс”, “В пещере горного короля”, конечно, он знал все эти произведения, и мозг мог их достать у себя на полке, но “Победа во тьме” Лагерквиста была необъяснима. Мало того он не знал такой пьесы, но Лотар и не слышал такого автора. Ему рассказывали, что достаточно беглого взгляда на предмет и это навсегда останется в памяти. Может эту пьесу он видел на одной из многочисленных афиш в Берлине. Может быть. Но были сомнения. Лотар обладал хорошей зрительной памятью и считал, что однозначно запомнил бы эту фамилию. Он не знал о запрете изданий и постановок пьес этого шведа из-за его отрицательного отношения к Германии после Первой мировой войны. На афишах Берлина в то время Лагерквиста никогда не было. Также Руво сказал, как называлась спецоперация. “Ганнерсайд”. Лотар точно не слышал этого слово. Значит это не галлюцинации и напротив него в этой тьме действительно находится существо, зовущее себя Руво. Математический склад холодного ума и сильное логическое мышление мешали Лотару принять данную ситуацию, как вполне реальную. Но Логдэ мог рассмотреть происходящее и с другой стороны. Будучи физико-химиком, в отличие от математиков, Лотар отлично знал, что два плюс два не всегда будет четыре. Все зависит от условий, в которых происходит сложение. В итоге может быть и ноль, а может быть и десять. Если в науке для него с условиями было все понятно (изменения температуры, давления) и их влияние на происходящие процессы, то здесь он не мог определиться. Но это не было причиной отрицать существование таких, как Руво. В конце концов, ему было приятно это общение, хоть иногда оно его и злило. Но интереса было больше, и Логдэ задал следующий вопрос.

– Как я понял, вы не любите нашу науку, но цените наше искусство. А еще мы делаем что-нибудь прекрасное в вашем понимание?

– Лотар, нет разницы между наукой и искусством. Это все ваша активность, а вот она уже различается. Либо созидание, либо уничтожение, ну и вспоминая о дураках, просто бессмысленная. И здесь появляются, как ты видишь, между мной и тобой разногласия. То, что ты считаешь творением, я считаю разрушением. Задайся вопросом, что ты делаешь в Веморке? Я знаю, ты ответишь, что человечество стоит на пороге открытия великой энергии, а ты в этом процессе далеко не последнее звено и вероятно войдешь в историю.

– Ты прав, я именно так и ответил бы, но добавлю еще, понимая, к чему ты клонишь. Да, атомная энергия может принести смерти и разгром. И скорей всего принесет. Но сколько с ее помощью можно будет сделать хорошего. Гораздо больше, чем плохого.

– Смотря, в чьи руки вы ее отдадите. Но дело не в этом. Зачем расщеплять атом, когда вокруг вас один сплошной клубок энергии. Солнце, ветер, вода и в конце концов ее величество гравитация. Но нет, вам надо разрушить атом. А могли бы просто поймать за хвост молнию и оседлать ее. И хватило бы на все и всех. Толька та энергия может быть чистой, которую дает природа вам просто так. Но чувствую, я тебя все равно не переубедил.

– Руво, давай каждый останется при своем мнение в этом вопросе, и поменяем тему. Мне так понравилась твоя история о театре, что очень хочется узнать, где ты еще был. Например, видел ли ты Эйфелеву башню? Я шучу.