Ларри Нивен - Молот Люцифера [litres]

– Хорошо. – Она повернулась, чтобы уйти.

– Эй, – позвал он, и девушка остановилась. – Послушай, давай все обсудим. Когда ты вернешься из Лос-Анджелеса. Ведь ребенок и мой тоже…

– Верно. – И она покинула кабинет Прайса.

– Эй, малый, Молот уничтожит город. Превратит в пустыню.

– Чушь, мать ее так, собачья, – произнес Нассор и улыбнулся. – Мы им устроим пустыню.

Он наслушался разговоров о том, что способна натворить комета. Проповедники, вещающие со своих кафедр, собирали огромные толпы, обеспечивая себе кусок хлеба. Наступает апокалипсис, примиритесь со сладчайшим Иисусом и гоните монету…

Появились новые возможности. К примеру, белые удирали отсюда. С ума сойти. Алим объехал Брентвуд и Бел-Эйр и везде видел одно и то же: множество домов с упаковками молока у дверей и старыми газетами на крыльце. Нассор тогда ехал на стареньком пикапе, на заднем сиденье и в багажном отделении которого были навалены газонокосилки и разные садовые инструменты. Кто обратит внимание на простого чернокожего? В общем, когда он останавливался, чтобы забрать брошенную прессу или картонки с молоком, никто его и не замечал. Зато он собирал информацию и уже составил план действий. Теперь-то он будет на коне.

Они пройдутся по Бел-Эйру и Брентвуду, как уборочный комбайн. Нассор запасся набором отмычек для взлома. С ним – его люди, которые неохотно повиновались приказам, но свое дело знали хорошо. Молот Божий на протяжении человеческой жизни дважды не появляется.

В некоторые особняки, правда, лучше не лезть. Легавые бдят. Но был способ справиться и с этой маленькой загвоздкой. Нужно только все предусмотреть. Они успели скосить траву в нескольких дворах. Здорово потрудились – и смогли без помех провести наблюдение за целым кварталом, увидеть, как местные загружают трейлеры барахлом и уезжают. Бел-Эйр наполовину опустел. Ну а оставшееся можно слямзить сегодня ночью. А потом, наверное, удастся возобновить политическую деятельность. И многие братья будут на время обеспечены хлебом.

А белые паниковали. Богатые белые, люди много чего знающие. А в мэрии нервничали. Вдруг столкновение и впрямь произойдет?

Алим быстро просмотрел стопку газет и журналов. Пусть не сразу, но понял, что им грозит, а рисунки прояснили ситуацию окончательно. На низменностях не спрячешься. Будут волны высотой в тысячу футов! Автор картинок обладал немалым воображением. Он нарисовал здание мэрии Лос-Анджелеса: над поверхностью воды поднималась только башня. Виднелись крыши административного корпуса и здания городского суда. Все копы, которые там находились, сдохли – вот это было да! Но Алиму точно не хотелось быть в городе, когда жахнет.

А если пронесет? Тогда народ быстренько вернется обратно.

– То-то они удивятся, – пробормотал Нассор.

– А?

– Белые. Спорим, они рты пораззявят, когда приедут в город?

– Ага. Почему ты выбрал именно эти дома? Если б мы облазили самые богатые особняки повсюду, мы…

– Заткнись.

– Ладно.

– Я не хочу, чтобы мы удалялись друг от друга. Если окажется, что какой-то из домов битком набит легавыми, мы сможем по рации позвать на помощь.

– Ясно.

Молот Божий. Что, если он ударит? Куда тогда удирать? Не на юг, конечно. Политиканы могли кричать о всеобщем братстве, но все это лажа. Латиносы не любят черных, а те тоже не отстают.

«В иных местах, чтобы вступить в банду, латиносу нужно грохнуть нашего брата. У них нет к нам жалости, и чем дальше на юг, тем хуже и хуже».

– Сегодня ночью берем стволы, – сказал Алим.

Гарольд вздрогнул, и автомобиль чуть вильнул.

– Думаешь, будет гимор?

– Просто хочу быть готовым ко всему, – ответил Нассор. – А если гребаная комета… Короче сегодня и завтра лучше иметь под рукой пушки и боеприпасы. И жратву.

Нельзя огорчать братьев, поэтому он возьмет ответственность на себя.

И в случае столкновения, они будут во всеоружии.

Патрульный Эрик Ларсен приехал в Лос-Анджелес из Топики. Он был лингвистом (английский язык) и мечтал писать сценарии для кино и телевидения. Но необходимость зарабатывать на жизнь вкупе с волею судьбы привели его на службу в полицию Бербанка. Он сказал себе, что накопит ценный опыт. Вспомните, чего добился Джозеф Уэмбо, а ведь, как известно, начинал он в качестве полицейского! А сам Эрик умел писать – по крайней мере о данном навыке свидетельствовал его диплом.

Три года спустя он так и не продал никому ни одного сценария, зато теперь обрел уверенность, мог поведать множество необычных историй и гораздо лучше разбирался в человеческой психологии и в индустрии развлечений. А еще здорово повзрослел. Он жил с женщиной, дважды был помолвлен и преодолел свое неумение завязывать случайные знакомства с девушками, хотя по-прежнему не утратил склонности идеализировать «слабый пол». Ему было неприятно видеть на панели юных беглянок, давших деру из дома. Он знал, жизнь у них могла бы сложиться иначе.

Вдобавок Эрик научился видеть мир глазами копа. Человечество делилось на три группы – полиция, подонки и обычные граждане. Однако презирать последних он не научился: обывателей он обязан был защищать и, поскольку не заделался карьеристом (хотя жители Бербанка об этом и не подозревали), относился к выполняемой работе серьезно.

Он получал жалованье благодаря гражданам своей страны. Когда-нибудь он выйдет в отставку и станет одним из них.

Он научился клясть судебную систему, но, сохраняя присущую литераторам объективность, признавал, что не знает, чем ее вообще заменить. Некоторые типы, конечно, поддаются коррекции, но таких насчитывалось немного. А в основном преступники оставались именно преступниками, и лучшее, что можно с ними сделать, отвезти на остров Сан-Николас и высадить на берег. Пусть истязают друг дружку в свое удовольствие. Но трудность заключалась в том, что не всегда удавалось определить заранее, кто из правонарушителей окончательно потерян для общества, а кто способен вернуться к нормальной жизни.

Эрик часто спорил с коллегами. Товарищи прозвали его «Профессором» и посмеивались над его литературными амбициями и над тем, что он ведет дневник. Однако он был в хороших отношениях почти со всеми, и его сержант рекомендовал назначить Ларсена дознавателем.

Комета зачаровала его, и Эрик прочел о ней все, что только мог достать. Сейчас она царила в небе, а завтра начнет удаляться от Земли. Вместе со своим напарником он ехал по необычно оживленным улицам Бербанка. Всюду кишели люди, что-то делали в домах, грузили в трейлеры пакеты и рюкзаки. Улицы запрудили автомобили.

– Скорей бы она наконец убралась куда подальше, – пробурчал коллега.

Дознаватель Гаррис оказался копом до мозга костей. Сияние в небе стало для него лишь очередной проблемой. Если это действительно красиво, то он позже посмотрит фильмы про комету – после того как она улетит. А в данный момент она сидела у него в печенках.