Анастасия Гор - 2:36 по Аляске [litres]

– А еще киты, черепахи и акулы, – ответил Крис и поспешил добавить, прикусив себе язык: – Спокойно! Ковровые акулы и акулы-няньки. Они безобидные.

После услышанного мне все равно пришлось вернуться на берег, чтобы прийти в себя. Отряхиваясь от воды, я собралась повернуть к нашим вещам, оставленным в конце берега, но Крис ловко перехватил меня за талию. По его лукавой и хитрой улыбке я поняла, что наши заморские приключения еще не закончены.

– У нас осталось чуть больше часа до возвращения Ливви, – прошептал он, мокрый, как и я. – Идем за мной.

Мы подобрали сложенные вещи, и я надела кроссовки и джинсы, оставшись в бюстгальтере, чтобы немного высохнуть. Крис тоже остался обнаженным по пояс, повязав толстовку на ремень. Непротоптанная извилистая тропа, которой он меня повел, вдруг начала подниматься в гору. Я едва не скатилась вниз, быстро сбив дыхание.

– Ты что, хочешь меня убить? – спросила я, карабкаясь. – Выбирай: или я, или спорт, потому что вместе мы не уживемся. Давай повернем обратно!

Крис поднялся на очередной выступ и подал мне руку, помогая взобраться. К счастью, это оказалось все: изнурительная тропа кончилась, выведя нас прямо к двухэтажному дому.

Он был обшит бежевым сайдингом, а позади расстилался широкий двор с обеденной верандой, застекленной теплицей и садом. Чуть поодаль, пристроившись под тенью холма, стояли деревянные качели. На таких качелях нас с Джесс часто катал Эшли или отец. Я невольно засмотрелась на них, пока не заметила, что дом выглядит не только уютно, но и крайне свежо. Так, словно здесь до сих пор жили люди. Мне стоило заглянуть в теплицу и сад, чтобы убедиться в этом: начавшая пробиваться овощная рассада и виноградные лозы, увивающие крышу дома и входные двери. Под навесом росло маленькое лимонное деревце, а рядом – многообещающий куст, покрытый мягкими шипами и зачинающимися бутонами всех красок – от желтого до классического красного. Розы.

– Как давно ты нашел Байрон-Бей? – спросила я, обернувшись на Криса, позволившего мне бродить здесь и осматриваться.

– Две недели назад.

– А этот дом?

– Тоже две недели назад. Ты о том, что я облагородил его? – догадался Крис и робко улыбнулся. – Сад здесь уже был, только иссушенный жарой и сорняками. В Прайде есть одна девочка… Почти ровесница Ливви. Ее дар – это цветение. Так Сара поддерживала урожай и парники. Здесь это будет гораздо проще, – Крис оглянулся на грядки и опрыскиватели. – Конечно, и в Австралии придется побороться за плоды, но все хотя бы не так безнадежно, как с заморозками и снегом.

– Другие придушат тебя, – ухмыльнулась я. – Как только узнают, на что ты потратил столько времени…

– Не переживай, здесь ведь под боком целый город. О жилище для них я тоже позаботился, – хмыкнул Крис, очень гордый собой (и заслуженно). – Мы все будем жить по соседству. Правда, наш дом дальше всех, прямо возле маяка и океана. Бонусом идет роскошный вид.

– А жители? – вдруг спросила я, опьяненная чрезмерной сказочностью происходящего. – Здесь много спящих? Может, этот дом уже кому-то принадлежит… Сколько тут банши?

– Здесь нет банши, – тут же утешил меня Крис, поднимаясь на крыльцо. – И спящих тоже. Людей мало… Я не знаю, почему, но и нужно ли нам это знать? Тех спящих, что есть, мы с Августом перенесли в городскую часовню. А от банши, которых почувствовал Ливви, избавился Тото. Мы сможем разбудить тех людей, когда переберемся сюда. А еще захватим с собой всех желающих покинуть Прайд. Однажды, быть может, мы даже отыщем и других выживших… Джейми, – Крис подошел, беря мои руки в свои так, как брал каждый раз, когда просил поверить ему. – Не думай сейчас об этом. Все успеется. Нам больше не надо выживать – мы заслужили право жить. Ты хочешь зайти внутрь?

Я зажевала губу, глядя на свою мечту во плоти. Крис не просто осуществил ее – он ее превзошел. Шум прибоя, маяк, что виден прямо из окон, город и дельфины под круглым балконом. Я чувствовала себя так, будто не заслуживала этого, но все равно сказала:

– Хочу.

Крис вскочил на ступеньки и распахнул передо мной дверь, выкрашенную в зеленый цвет.

– Добро пожаловать домой, – сказал он, обнимая меня сзади и целуя в голое плечо, пока я привыкала к прохладной тени и мысли, что теперь снова могу использовать это слово – « дом» .

Это наш дом.

Мы обошли друг за другом каждую комнату. Крис без остановки рассказывал мне, почему передвинул ту или иную мебель так, а не по-другому; почему розовые шторы, почему топливный электрогенератор находится прямо в подвале, почему так много витражей и почему он предпочел, чтобы мы поселились в южной спальне, а не той, что в конце коридора (больше солнца и лучше слышен океан). Все здесь было обставлено с такой заботой, что я цепенела перед каждой картиной и ночником, увлеченно разглядывая.

Пока я бродила по чердаку, решив покопаться в хламе, Крис зажег в гостиной камин. Я тут же спросила об этом, спустившись вниз:

– На улице двадцать пять градусов, а ты решил развести огонь?

– Камин электрический, Джейми, – хихикнул Крис. – Кстати, когда мы заходили, небо темнело. Вероятно, приближается шторм. Ты ведь не боишься грозы?

Последнее прозвучало как флирт. Впрочем, это он и был: Крис повалил меня на пол, якобы пряча от чернильных туч за окном, и я засмеялась.

По крыше забарабанил предвещенный дождь, спустя минуту перешедший в сильный ливень. Небо затянуло, и теперь камин был единственным, что освещало гостиную. Мы лежали посреди нее на ковре, целуясь до исступления, пока не заныли губы. Это напоминало борьбу двух голодных зверей: то я взбиралась на Криса, то он подминал меня под себя. Наше катание по полу доставляло ему наслаждение не меньше, чем сам процесс. Пальцы, стягивающие белье, облепленное песком. Язык, утешивший розовый и невыводимый шрам на ноге, а затем слизывающий соль с внутренней поверхности бедер.

– Целая жизнь, – прохрипел Крис мне на ухо. – Чтобы изучать тебя.

Кажется, именно это делали его пальцы со мной – изучали, а следом шли губы, обтачивающие мое тело, как волны то самое изумрудное стеклышко. Именно это не дало мне сойти с ума после гибели Джесс – наша близость, начавшаяся с совместного принятия душа, где я плакала и жалела себя, а Крис меня умывал. Затем, перекочевав в спальню, мы были близки и там, но не сразу: он носил мне какао, приводил Дурашку, читал со мной книги. Но ничто не помогало мне лучше, чем то, что он делал сейчас.

После Крис укутал меня в покрывало, давая отдохнуть, чтобы собраться с силами, одеться и вернуться к берегу. Опаздывая, мы неслись к порталу Ливви прямо под ливнем, как ошпаренные, и это была по большей части моя вина, потому что я снова умудрилась заснуть.