Владимир Моисеев - Здравствуй, Марс! [СИ]

— Наверное, они вас все-таки достали? Это объяснило бы подобную реакцию.

— Кто? Люди? — Логов засмеялся. — Им нет до меня дела. Вежливые, равнодушные создания. Иногда, кажется, что их не заботят даже собственные дела.

— Логическая нестыковка. У вас появились претензии к естественному порядку вещей. Люди равнодушны к вам, вы — к ним. Так и должно быть. Все правильно.

— Ты этого не поймешь, потому что не человек, а всего лишь железяка.

— Незаслуженное оскорбление.

— Прости. Но я не про тебя, а про себя. Равнодушие других людей не может оправдывать мое равнодушие к ним. Тут ты прав. Это ведь как болезнь. И это не лечится. Многие пробовали, но не получилось.

— Не лечится, потому что не болезнь, а как болезнь, — уточнил АСК27.

— Есть такое стихотворение:

— Понимаешь, АСК27, птицы хотят вернуться, а я нет. И меня это приводит в бешенство.

— Неужели не было в вашей жизни ничего хорошего, что запомнилось на долгие годы?

— Было, было много хорошего, но вернуться на Землю я бы не хотел.

— Поэтому вы грустите?

— Получается, что так.

Разговор с АСК27 не принес Логову успокоения, он с раздражением выключил коммуникатор. Ему совсем не понравилось, что он получил еще одно доказательство очевидному факту — его ничего больше не держит на Земле. И если предположить, что объявленный полет на Марс не состоится, это будет означать, что разнесчастное существование окончательно потеряет какой-либо смысл. И это будет удар, оправиться от которого он не сможет никогда.

Обидный вывод. Логов попробовал вспомнить все то хорошее, что случалось в его жизни. Должно же было быть в его жизни что-то хорошее. Вот, например, он знает, что такое Марс. Это планета Солнечной системы. Есть еще другие планеты: Юпитер, Венера, Сатурн, Уран… Самая подходящая для переселения планета, конечно, Марс. Собственно, поэтому люди и собираются отправиться на постоянное местожительство именно туда. Логов знает это, потому что изучал астрономию в университете. Современная техника позволяет успешно осуществить переселение. Было бы глупо не воспользоваться.

Прежде Логову не приходило в голову, что обладание какими-то знаниями может оказаться самым ценным приобретением в жизни. Он узнал что-то, следовательно, приложил какие-то усилия, проявил интерес, возбудил детское любопытство. То есть совершил самостоятельные действия, сделал что-то по собственному разумению, проявил себя свободным человеком, способным хотя бы в такой малости, как получение знаний, исполнить свое желание, отличающееся от общепринятого, модного или рекламируемого.

Он не смог вспомнить ничего другого, что заслуживало бы воспоминания. Грустно было сознавать, что если его лишить пресловутого любопытства, то он больше ничем не будет отличаться от остальных людей. Если бы у него была страсть, если бы он любил кого-нибудь, если бы он однажды поставил перед собой необычную цель, которой бы добивался изо всех сил. Если, если, если…

Сейчас у него такая цель появилась — Марс. Но… Если бы Логову пришлось отбирать переселенцев для полета, самого себя он бы ни за что не выбрал. Логика простая — раз уж он не смог организовать свою жизнь на Земле, планете в высшей степени подходящей для проживания людей, то как можно ожидать, что он выживет на чужой планете? С какого, спрашивается, перепуга?

Нет, когда он был маленьким, его жизнь не выглядела столь удручающе. Было время, когда он по-настоящему любил читать книги. У него даже была своя читалка! Ему подарил на день рождения друг, который приучил его к чтению. Помнится, они часами могли обсуждать какие-то умопомрачительные сведения, о которых они узнавали из книг. Именно тогда Логов заинтересовался Марсом.

Логов привык звать его Виком. Потом, когда пришло время выбирать себе фамилию, друг попросил называть его Абзацевым.

— Почему? — помнится, спросил удивленный Логов.

— Я люблю абзацы. Трудно переоценить их роль при написании хорошей книги.

Ответ показался абсолютно несуразным, но Логов его надолго запомнил. Было в этом наборе случайных слов что-то заслуживающее внимания, но ускользающее от школяра. Впрочем, ему было приятно сознавать, что его товарищ, время от времени, способен произносить такие замысловатые предложения. Такое далеко не от каждого услышишь. У парня был своеобразный талант, если для его умения можно использовать такой термин.

Этот Вик Абзацев вообще был забавным человеком. Прошло много лет, Логов давно забыл, почему считал его не от мира сего. Но уже одного того, что Абзацев любил читать, было бы достаточно, чтобы считать его уникумом, настоящим чудаком.

Наверное, и Абзацев чему-то научился у своего друга, только об этом надо было спрашивать у него. Эта мысль — ну, что он может, поскольку никто не запрещает, в любой момент отыскать Вика Абзацева и поговорить с ним — показалась Логову чудовищной. Не потому, что в этом действии таилась какая-то скрытая опасность, просто так поступать было не принято. Жизнь развела их, и с этим надо было считаться. Наверняка, была какая-то забытая взаимная обида. Теперь и не вспомнишь, что там между ними произошло. Восстанавливать хронику давней ссоры скучно. К тому же не исключено, что виноватым окажется именно он, что не добавит ему оптимизма и уверенности. А так, нет воспоминания, нет необходимости исправлять ситуацию.

Стоит ли ворошить прошлое?

Никто, вроде бы, не запрещал ему отыскать этого Вика Абзацева. Но жизнь Логова так сложилась, что ему прежде никогда не приходилось отыскивать кого-то. Он не знал, как это можно сделать практически. И спросить было не у кого. Разве что у капитана из Агентства, с которой за последнее время он разговаривал уже два раза. В конце концов, ее работа — помогать переселенцам, попавшим в трудное положение на Земле. Логов решил, что нашел отличный способ разобраться со своим столь неожиданно возникшим и не слишком приятным воспоминанием. Если понадобится, он так и поступит — обратится к капитану. Заодно и выяснит, как ее зовут. Скорее всего, именно так: капитан. Капитан Капитанова?

Он успокоился.