Нед Виззини - Be More Chill [Расслабься] [litres]

«Жаль, что это автомат. Если бы был рычаг переключения передач, ты мог бы словно невзначай прикоснуться к ее ноге. Она бы это отметила, пусть и подсознательно».

Сама идея приводит меня в ужас. Опускаю стекло. Холодный ночной ветер врывается внутрь, не давая мне уснуть прямо за рулем. Дом Финдерманов остается в прошлом. Часы показывают тридцать семь минут четвертого. Мне казалось, что уже больше. Но устал я зверски.

«Могу простимулировать определенные участки твоего мозга, чтобы прогнать сон».

Правда? А какие именно участки?

«Ретикулярную формацию. Она проходит вдоль оси ствола головного мозга».

А-а-а.

«Ничего сложного. Направлю туда определенный электрический импульс, побуждая выработать норадреналин. Ты испытаешь страх и сразу взбодришься».

Давай.

Ничего не чувствую. Однако мои глаза мигом распахиваются и больше закрыться не пытаются. Я еду быстро, но все под контролем. Удивительно, с какой скоростью я могу ехать! Бросаю взгляд на спидометр. Всего пятьдесят?..

«Не отвлекайся!»

Вздергиваю голову. Навстречу несется пожарная машина. Мельком замечаю сидящих в ней людей, спокойных и крепких, а потом в зеркальце заднего вида от них остаются лишь красные огоньки. Вскоре исчезают и они.

– Господи!

«Сколько раз можно повторять?! Не “Господи”, а…»

– Дерьмо!

– Может, музычку послушаем? – начинает нудеть Майкл, подаваясь вперед.

– Нет. Мне нельзя отвлекаться.

– Это потому, что ты раньше никогда не водил. – Майкл пьяно гогочет.

«Он прав».

– Водил бы – знал, что музыка помогает… – Майкл протягивает компакт-диск.

– Нет! – протестует Николь. – Только не рок!

– Отвали, Майкл! – Отталкиваю его руку, не выпуская руля.

«Осторожнее, не нервничай. И что еще за “отвали”»?

– Не хочу я ничего сейчас слушать!

Эа-а-а, эа-а-а, эа-а-а! Мимо на полной скорости проносится еще одна пожарная машина. Мы едва не сталкиваемся. Она виляет, прижимаясь к обочине. Народ тут же умолкает. Моя ступня застыла на педали акселератора, держу безопасную дистанцию между нами и пикапом. Поворачиваюсь к Кристин:

– Ну так как? Порепетируем?

– Подай реплику, – механическим тоном отвечает она, скрестив руки на груди, перетянутой ремнем безопасности.

Сам я ремнем не озаботился.

«И правильно».

– Ну же! Подай реплику! – повторяет Кристин.

– Э-э-э…

Пытаюсь припомнить сцену с Паком.

«Это ловушка».

– Не можешь? Все верно. Лизандер не говорит с Паком. Вообще. Поэтому лучше следи за дорогой.

– А-а-а.

Следующие десять минут никто не произносит ни слова. Кристин молча показывает дорогу к ее дому. И вот мы на месте. Останавливаюсь как можно непринужденнее.

– Джереми…

– Что?

– Ты не мог бы проехать немного вперед? Иначе мне придется высаживаться прямо в мусорный бак.

И действительно, у дома в ожидании мусорщиков, которые появятся примерно через час, стоят пластиковые контейнеры.

– А, ну да.

Проезжаю еще малость.

– Так нормально?

«Проводи ее».

– Я тебя провожу.

Кристин молчит. Ставлю машину на нейтралку и выхожу. Кристин уже идет по краю газона к дому. Топаю за ней, потирая руки. Холодно-то как!

«Стой! Здесь датчики движения. Один шаг на газон – и тебя осветит мощным прожектором».

Опускаю занесенную было ногу.

– Кри…

«Потише. И вместо “с” говори “ш”, будто шепелявишь. Звук не такой громкий».

– Э-э-э… Криштин, – шиплю я, чувствуя себя полным идиотом, – я тебе позвоню… м-м-м… шкоро.

– Ты, главное, води получше к тому времени, – отвечает она, предусмотрительно выбирая слова без «с», отворачивается и идет к дому.

«Кремень, а не девочка».

Смотрю ей вслед. Попа, ноги и руки, растворяющиеся в черноте ночи. И почему она такая неотразимая?

«Потому что женщины рожают детей».

И только? Брось.

«Они вас мотивируют. Сказал бы даже, дают вам определение. Делают вас людьми».

Плюхаюсь на водительское место.

Людьми?!

Впервые слышу, чтобы СКВИП смеялся. Звучит жутковато. В вашей голове смеется Киану Ривз? Поздравляем: вы – шизик.

До самого дома Хлои все молчат. Тепло прощаюсь с ней и Баком (Хлоя чмокает меня в щеку, Бак пожимает руку). Майкл с Николь вольготно растягиваются на заднем сиденье. Подъезжаем к моему дому, и я с ужасом вижу, что в кухне светится окно. Либо отец просто забыл погасить свет, либо до сих пор смотрит исторический канал («Тайны нацистов», «Нацисты и оккультизм», «Последние нацисты Гитлера»). А может быть, поджидает блудного сына, гневно сжимая кулачищи. Отец никогда меня пальцем не тронул, но я угнал материнскую машину. Что же делать?

«Уберите машину Майкла с газона. Двигатель не заводите, точно так же, как ты поступил с “Ниссаном”. Потом аккуратно и осторожно поставь “Ниссан” на место».

– Дай мне ключи, бро, – прошу я Майкла.

Он протягивает связку. Сжимая ее, глушу двигатель и выхожу из машины. На четвереньках переползаю через газон, открываю пассажирскую дверь рыдвана, протискиваюсь в щель между передними сиденьями, опускаю ручник. Машина и не думает двигаться с места.

«Слишком тяжелая. Старая модель. Двигатель большой, расположен спереди. Придется подтолкнуть».

Дерьмо. Пригнувшись, возвращаюсь обратно и докладываю Майклу обстановку.

– Да просто заведи ее, чел.

– Чтобы разбудить отца, гений? Твой двигатель ревет как ракета. Вылезай, поможешь толкать.

– Я тоже помогу, – предлагает Николь. – Он слишком тощий.

Она пальцем тычет Майкла в бок.

– Я стройный!

Втроем прокрадываемся к подъездной дорожке и слаженно, словно олимпийская команда по какому-то новому виду спорта, беремся за передний бампер развалюхи Майкла.

– Кштати, как называетшя твоя тачка? – шепчу я.

– «Форд Краун Виктория». Одна из самых тяжелых и прожорливых, когда-либо сходивших с конвейера. А почему ты шепелявишь?

– Неважно.

Упираюсь руками в крыло, ногами – в асфальт, мысленно порадовавшись, что дорожка у нас не гравийная.

– Ну? Готовы?

Оглядываю соратников. На лице Николь – решимость, точь-в-точь как у соревнующихся в конкурсах силачей, тягающих грузовики голыми руками. А вот с мускулами Майкла (рукава он закатал) дело обстоит куда хуже, чем я предполагал.

– Раз, два, взяли!

Толкаю изо всех сил, нависая над капотом. Пальцы саднит, руки дрожат от напряжения. Но машина, похоже, трогается с места.

«Подай влево».

На секунду убираю руки с крыла. Машина явно сдвинулась вперед. Затем вновь упираюсь в крыло, только на фут левее. Сантиметр за сантиметром тачка с тихим скрежетом, похожим на поскрипывание колеса для хомячков, катится задом. Слышу шорох покрышек по асфальту.

«Вот так! Прежде вы слишком сильно нажимали на правый борт. Помогай Майклу. Не останавливайся!»