Максим Мортем - Смотрители (СИ)

– Слушай, я всё понимаю. После сто второго года мы особенно отличились, ты наверняка потерял кого-то из близких…

– Да наплевать на близких, я никогда не отличался привязанностью к кому-то, то происшествие я принял как данность. Я привык ко всему относиться спокойно, хотя и вывести меня из себя довольно просто, но меня напрягает то, что история выступила против всех нас несколько лет назад. Согласен, глупо винить историю, но именно мыслители прошлого века, да и не только, виноваты во всех наших нынешних бедах. Ну ты представь, вся линия жизни человечества не была настроена на наше полное уничтожение, а наоборот, хотела лишь лучшего, хотя и лишь часть… все те исторические мыслители… или деятели… развивали своё дело потому что они хотели сделать лучше для себя, удовлетворив свои желания по созданию чего-либо, но в итоге все они привели наш мир к краху… Пусть не вся история, но многие идеи и концепты встали при создании Секторов. Единственное, что мне доселе известно, так это стены сделаны из какой-то стали и вольфрама, чья прочность в наших-то внешних условиях позволит им простоять сотни лет. Сектора простоят дольше Египетских гробниц, а мы сами будем погребены заживо. Подопытные станут фараонами Нового Мира… если он наступит… Может, конечно, и не вся история, а лишь двадцать первый век, но это не отменяет того факта, что наша жизнь была бы беззаботной и счастливой, если бы мы так и не слезли с деревьев.

– Безусловно, жизнь наша сложна как никогда, но не забывай, что именно в сложностях таится наша сила. Именно в борьбе за жизнь мы…

– Становимся сильнее. Я миллиарды раз слышал эту чёртову вдохновительную речь и нихрена она не вдохновляет. Какой смысл бороться за жизнь в безысходной ситуации? Зачем пытаться жить в страданиях? Зачем продлевать и без того бесконечную боль? Зачем ты пытаешься отговорить всех нас от наступающей смерти? Неужели ты очередной псевдоморальный хрен, который борется за жизнь, и неважно, хотят ли того люди, который обрезает чужую петлю без явного на то согласия? Я искренне ненавижу подобных тебе людей, которым наплевать на всё, лишь бы кто-то жил, даже в непрекращающейся агонии буллёзного эпидермолиза. Или что, тебя так сильно напряг тот факт, что все женщины стали бесплодны, что ты аж решил все жизни довести до естественной смерти в надежде на спасение с чужих планет? Единственное спасение, которое нам светит и в целом может спасти, так это упавший двухкилометровый метеорит прямо на этот Сектор. Надеюсь, что хоть он избавит нас от мучений по правилам, раз ты у нас такой жизнежаждущий. Но ведь наверняка ты освобождаешь лишь тех, чей мозг больше всего демонстрировал активность, чтобы они не сбежали и не свергли тебя. Мы наверняка всё ещё участвуем в этом вашем “эксперименте” или вроде того, опыте. – Все неодобрительно посмотрели на Смотрителя.

– Подожди… стали Бесплодны? – спросил Смотритель.

– …Так ты не знаешь. – Доктор поморщился. – Был разработан препарат, который, грубо говоря, заблокировал выработку половых клеток гамет. В этом и вся новость. Этот препарат вкололи многим женщинам, хотя ближе к последним дням капсуляризации в капсулы стали пихать всех без разбора, но в жидкость также добавили это… лекарство. Я знаю это, поскольку участвовал в разработке этого лекарства от рака Земли. И да, в капсулы попали и лекари, и богачи, и программисты, в общем все, кто попался под руку. Не знаю, как то… лекарство отразилась на мужчинах, но прям мёртвым себя я, к сожалению, не ощущаю. Да и в общем-то после многих лет, проведённых в капсуле, я подзабыл генетику; о побочных эффектах, которые собственной рукой описал, уже не смогу вспомнить. – Доктор поймал несколько укоризненных взглядов, но на Смотрителе их было повешено гораздо больше.

– Слушайте, – сказал Смотритель, – мы не о том сейчас ведём разговор, это всё разрушает нашу связь, благодаря которой мы сможем выжить в этом мире.

– Выжить, – Доктор усмехнулся. – А ты не подумал, что мы хотим жить, а не выживать? Нам наплевать на все твои обещания о возможной счастливой жизни, которая может ещё и не случиться. Мы хотим счастья либо здесь и сейчас, либо в гробу. Мы не собираемся выслушивать все твои обещания ещё миллион раз. Мы справимся без тебя. Кто со мной? – Из толпы выкрикнуло человек пять. – Вот и славно. Уходим отсюда, ребят. – Доктор и группа из пяти человек отправились к выходу из комнаты. В неё зашёл незнакомый доселе человек, видимо, вышедший совсем недавно из капсулы, он прошёл мимо доктора. Они переглянулись… и сколько же воспоминаний образовалось, Доктор узнал его, но незнакомец взглянул на него с задумчивой миной. Доктор ускорил шаг, но это не отдалит ни на мгновение встречу нескольких человек со Смертью, что уже очень давно сидит на правом плече хирурга-правши, за тем незнакомым, как казалось, больше никому всегда кралась смерть, где бы Лекарь его не встретил. Остальные в его группе ничего не заметили. Они вышли.

– Всё, теперь я смогу спокойно продолжить свой рассказ. – Начал Смотритель, когда шестеро человек вышли. – Я рад, что вы остались здесь. Доктор и ушедшие с ним мало знают о Секторе, даже меньше меня. Но всё равно я бы им мог помочь освоиться…, но былого не вернуть, не о них сейчас. Прежде, чем продолжить, я хочу рассказать вам о Смотрителях, которые, скажем так, шли в пару к первым. Я знал многих из них, но ни одному, как позже выяснилось, нельзя было называть свой истинный, скажем так, пункт назначения, потому что кто-то из них вполне мог втереться ко мне в доверие, чтобы впоследствии от меня легко и просто избавиться. Многие из этих самых «вторых» были готовы хоть Секторами и самими собой пожертвовать ради убийства своего оппонента, я это знаю благодаря всё ещё рабочей в первые несколько месяцев после погружения людей в глубины Секторов связи. Ни один из известных мне «помощников» не обладал какими-то положительными качествами или мотивами, острейшим умом или хитростью, кроме одного – Леонида. Я с самого начала заметил, что он отличается от остальных, но при этом умело этого не показывает, чтобы ни вопросов, ни просьб к нему не было. Я был единственным, кто поддерживал с ним контакт, по крайней мере, он мне так говорил. Он не раз рассказывал о глупости и некоторой бесполезности его соратников, о скорых смертях, которых легко можно было бы избежать. Мне и самому, кажется, становилось жаль всех их, хотя у меня такое впечатление, что я вам вру. С давних времён не отличаюсь жалостью к кому-либо. Да, я могу испытывать эмпатию, но мне уже долгое время не удаётся на себе ощутить то, что чувствует собеседник. Я понимаю, что он испытывает, возможно, как именно он это переживает, но отреагировать тем же чувством я не в состоянии, к сожалению, наверно, вашему, и моему счастью… А счастью ли? Могу ли я назвать хоть какой-то радостный момент в своей жизни? Нет. А самый печальный? Рождение? Возможно. Как бы то ни было, спустя время я принял своё положение Смотрителя, мне даже начало нравиться это безмерное чувство пустоты внутри. Тем не менее, простой интерес начал брать верх, а потому я решил открыть несколько капсул, освободить незаслуженно заключённых из своих тюрем. Но интерес быстро начал угасать. В какой-то момент я начал задаваться вопросом: стоят ли месяцы одиночества пары дней ощущения себя живым? Я отвечал, что да. Им это не помогло. – Смотритель запнулся и оглянул своих слушателей. Лицо одного из них показалось знакомым. Он продолжил свой рассказ, приправив его неодобрительной гримасой в начале. – Мне мало, что известно о прошлом, но у меня в кабинете должна быть вся собранная информация о других Секторах, да и о самих Смотрителях там тоже можно что-то найти, предполагаю. Редко пользовался той техникой для поиска информации, помню лишь, что нашёл одну из ранних записей со Смотрителем 11.03, в своём Секторе он наверняка отличился своей безумностью, но что его-таки сломило ранее – мне неизвестно… Кто готов вжиться в роль исследователя, чтобы понять, что же происходило с ним раньше?