Максим Мортем - Смотрители (СИ)

– Ты выступаешь на изначально проигравшей стороне. – Возразил он мне. – Именно соединив разум человека со всезнающивм искусственным интеллектом, мы получим высшее существо, соединившее в себе холодный цифровой расчёт и творческий подход ко всему. Именно это существо способно сотворить мир, именно оно может стать Богом, к чему ты так и стремишься. Твой способ лишь предотвратит повреждения от внешних вредителей, но не более. Это усилит внешнюю оболочку, что не поможет в войне с Богом. Только совмещение человека и машины сделает из нас совершенный организм. – Этот разговор тоже значительно повлиял на меня, я в тот день долго об этом думал.

Я также разговаривал с одним человеком на тему безопасности.

– Не знаю, как ты к этому отнесёшься, – Начал он. – Но в гробу реально безопасней, ведь ты уже мёртв… если мёртв. Ты находишься в состоянии уже-не-жив. А в утробе тоже безопасно, ведь ты ничего не чувствуешь и не понимаешь. Ты находишься в состоянии ещё-не-жив, но на пороге к уже-жив, что страшно. Вот ты не испытывал ничего, вдруг яркий свет, затем боль, боль от всего подряд. Не важно, это чья-то смерть, что по хуже или лучше. Важен сам факт безопасности…

– Бесплодной, бесполезной, бестолковой безопасности. – Возразил я. – Эта безопасность ничто пред всем тем могуществом, которого любой может достичь. Безусловно, от тебя ничто не зависит в утробе, но как только пробьют живот выстрелом, так сразу твой хрупкий череп обзаведётся новыми отверстиями. И что ты вносишь в определение безопасности? Не чувствие боли? Если так, то прими морфий, тебе это гораздо больше понравится, уверяю тебя. – В тот момент его лицо неодобрительно скрючилось. По моим последующим догадкам, он уже был несчастен, уже употреблял морфий для лишения себя всех тех страданий, уже хотел смерти. – Не позорь будущих Богов своим существованием, своей беспомощностью. Все здесь присутствующие изменят вселенную, а на пути к этому будут получать удовольствие и удовлетворение в процессе, пусть и не сейчас. Очень надеюсь, что ты исправишь своё во многом неправильное мнение. И проблема его не в том, что оно не нравится нам, а в том, что ты сам погружаешь себя в рамки, в скорлупу, в футляр, не позволяя себе жить. Это и есть твоя проблема. Исправь её немедля, иначе станешь лишь нашей паствой, ведь ты не сможешь преодолеть ни один барьер, который воздвигает мозг на пути к безграничной силе. Не огорчай хотя бы своих друзей, свою семью, за которых ты мог бы биться до конца… вселенной, управляемой тобой. Мы дадим тебе время на раздумья, иначе уйди с глаз наших долой.

– …Я не знаю, хватит ли мне сил поклониться кому-то, кроме богов, они же могут даровать ту самую защиту от всего, что может быть опасно.

– Людские страхи и предрассудки способны разить в самое сердце, уничтожая любое стремление стать богом. Многие люди боятся трудностей на пути становления высшим существом, ты боишься любых опасностей, которые могут угрожать твоей жизни, но боится ли её Бог? Только нас, если вообще боится, если вообще заметил, что мы угрожаем ему своим скорым приходом в его бесконечное царство… или межцарствие, кто знает? Нам не нужны постоянно мешающие, сеющие семена сомнений в наши сердца, разлагающие меч, что разит Бога и дарует нам его силу – меч разума – и разрушающие щит, что защитит нас от его нападок – щит эмоций и чувств. Решай же, на чьей стороне выступаешь.

– Бог слишком важен для меня, слишком много вера в него сделала для моего душевного благосостояния. Именно благодаря ней я ежедневно нахожу в себе силы подниматься по лестнице развития. Да и разве вера в Бога не позволит и нам обрести большую силу? Нам же точно также потребуются последователи, почему Бог не может верить сам в себя, чтобы обрести силу? Разве мы сами не можем верить друг в друга, нам тогда и верующие не будут нужны?

– Это работает не так. – Сказал я, совершенно в этом не уверенный. И вот ведь как удобно было бы, если бы это действительно было так, иметь больше, чем одного бога в одной Вселенной: можешь вообще не следить за своими созданиями, верьте друг в друга и всё, силы не оберётесь.

– Так или иначе, я не хочу быть лицемером, который, уверовав в Бога, убил Его. Прощайте.

***

Постепенно я начинал много раздумывать над всем сказанным и услышанным. Спустя какое-то время я осознал слова того философа-математика и понял, что пытался создать всего лишь очередную секту, новую религию, если бы последователи сохранились на века после моей смерти. Атеизм сам по себе стал новой религией, верой в божественное начало каждого живого существа, которое нужно лишь открыть, стать богом, заменив Нынешнего. Жалею ли я о всём содеянном? Нет, ведь я получил бесценный опыт, который пригодился мне ныне: я научился разговаривать с людьми о высоком, вдохновляя их на свершения, именно об этом я всегда мечтал. – Его длинный монолог наконец закончился.

– Славно, друг мой. – Похвалил коллегу Смотритель.

Из толпы выскочил маленький человек с относительно логичным вопросом. – Зачем вы всё это столь личное рассказываете нам, незнакомым вам людям?

– Да, прямого вопроса вы не задавали, но эти знания вы всё равно унесёте с собой в могилу, а рассказывать мне больше нечего. Наши жизни разрушены, поэтому пусть вы обо мне узнаете чуть больше перед своей кончиной.

– Незадолго до твоего прихода. – Встрял Смотритель. – Кто-то спрашивал об Агрессе. Сможешь ли ты вспомнить чуть больше, чем я?

– Полагаю, что да. – Он глянул на Смотрителя. – Но я должен напомнить всем вам, что наша память повреждена не меньше вашей, ведь прошло не мало времени, да и сам я провёл в капсуле, которая, можно сказать, стирает память, не меньше вашего. Всё, что мы вам сейчас расскажем, может оказаться нашей больной фантазией. Итак, я, пожалуй, начну. Агресс – общественный строй, который берёт за основу социализм: при рождении и смерти все равны, никто в гроб деньги не утащит. – Его перебил первый.

– Тут, конечно, встаёт вопрос о наследстве. В разных случаях бывает разное, конкретно же мне кажется, что, в идеале, наследство должно переходить государству после смерти деятеля, и когда его потомок достигнет определённых высот, возможно даже больших, чем его предок, тогда он и получит обратно всё нажитое его предками в полной мере. Но ежели он не сможет чего-то достичь, то тогда такая же возможность передаётся его потомкам и так до бесконечности. Но если род вдруг обрывается, то всё наследство должно переходить жителям государства.

– Это лишь на бумаге, но на практике такого идеального Агресса, о котором мой коллега не до конца поведал, это была лишь часть, не существовало ни в

одном городе, были лишь тени, чаще всего значительно побледневшие… Я слышал, что в одном из городов была такая практика: всем людям даётся возможность поступить на то же самое место, что и их родителям, чтоб там они могли получить возможность проявить себя в тех же сферах. Но не всегда такое бывало, да и власть никогда не передавалась по наследству. Наследникам, если конец срока уже был близок, но не успел пока случиться, давалась возможность проявить себя в политической деятельности, хотя никто почти не справлялся с возложенными на них обязанностями, это конечно же было по желанию, поэтому они довольно быстро сдавали свой пост. И ещё, управление городом было лишь формальным, решений и изменений, противоречащих двум основным сводам законов и конституции, быть не могло, в том числе и правок с целью, например, расширения своих полномочий. Да, мир развивался, потому корректировки с целью решения вопросов, не поднимаемых ранее, проводились, но они были редкостью, так что условные государи, которые и бывали-то не везде, лишь следили за порядком, выполняли представительскую функцию перед главами других городов, да помогали с решением каких-то проблем своим гражданам. Почти никто из правителей не пытался помочь своим горожанам лично, эту работу выполняли конкретные органы, но был тот, кто выделялся среди своих коллег, до сих пор помню его имя – Евгений, он был властителем в том городе, который изначально не отличался благосостоянием. Этого человека несколько раз подряд избирали на один и тот же срок, за это время он многое сумел поменять, годы его правления ещё при жизни нарекли “Счастливой декадой”, но сам он проуправлял чуть ли не в два раза дольше. С ним пришли великие изменения: начался не только импорт высокотехнологичных товаров, но и небольшой экспорт объектов собственного производства, Агресс также был постепенно введён, пусть и одними из последних его принявших. Хотя несколько городов, точно не скажу сколько, всё равно его не приняли и сами прожили довольно приличную жизнь вплоть до знаменательной даты, приведшей нас сюда… Я отбился от темы, коллега, продолжай.