Максим Мортем - Смотрители (СИ)

– Лично я рассказал всё, что помню, за столько-то лет без воспоминаний многое уже забылось.

– У меня та же претензия к своей памяти. Да и вам стоит понять, что Агресс как таковой никто на бумаге в качестве документа, этакой библии для Агреси – последователя Агресса – не записывал, по факту все додумывали сами, времени на составление особо не было, по крайней мере в городах, известных мне, пусть они и слабо были подвержены влиянию сего строя. Так или иначе, продолжим.

– Прежде, чем вы продолжите свои рассказы, я хочу спросить: вы счастливы? – Задал свой вопрос ближайший к рассказчикам слушатель.

– Даже если мы выберемся отсюда, – начал было Смотритель, – то я всё равно никогда не буду счастлив. Слишком много мыслей было в моей голове, слишком много раздумий предшествовало вашему освобождению. В бесконечной вселенной придумывать уныние – глупо, но у меня иной случай. Я нигилист, считающий абсолютно всё бессмысленным, но при этом хочу жить, творить собственную историю, пусть она ни к чему и не приведёт. Я считаю, что религия, любовь, мораль, этика, культура – не нужны, но всё равно им подвластен. Мне нравится верить, что мои усилия не напрасны, что людям будущего пригодятся плоды моих трудов. Такое же настроение было примерно с семидесятых прошлого века, когда люди наконец поняли, что от всех них зависит будущее их собственной расы. Именно с семидесятых начался всплеск умов, именно тогда количество мыслителей стремительно начало расти, именно тогда начался пропагандизм ума и развития… именно в том времени я бы хотел оказаться, дабы прочувствовать наконец значимость всех тех, кто своими умственными творениями создал почву для нашего сегодняшнего… вчерашнего прекрасного мира. Я не знаю точно, как этого добились, но само человеческое сплочение, пусть и всего пары-тройки миллионов человек, ради своего счастливого будущего удивляет. Нас здесь всего пара десятков, а мы умудряемся чуть ли не ставить весь Сектор под угрозу своими распрями. Меня поражает прошлое. Как в столь многих удалось поместить рвение к изменению мира? Они писали историю человечества сами, но ведь всё не началось так сразу. Были единицы, больные идеей самосовершенствования, которые заразили десятки, которые заразили сотни и так далее. Хотя после Катастрофы людям было не до развития, нужно было налаживать жизнь. Пусть Френк и восстановил мир, но катастрофа значительно повлияла на людей, ещё лет двадцать потребовалось для полного восстановления. Впрочем, что было в тот период, мало кому известно. – Он задумался, в разговор вступил Леонид.

– Я так и не сумел познать той боли, что заставляет человека ощущать себя живым. – Говорил вступивший в секту слов. – Концом любой жизни является смерть, а боль украшает этот путь душевных терзаний. Разве не прекрасно видеть, как всё, что ты строил долгое время, рушится к чертям, разве это смешанное чувство уныния, скорби и бессильной злобы не говорит тебе о том, что ты всё ещё жив? Такая боль вдохновляет двигаться, ведь мозг будет всеми силами тщетно пытаться избавиться от всех источников страданий. Но что ты представляешь из себя без этой самой боли? Не жалкую ли массу костей и мяса, не жаждущую ничего, кроме потребления того, что дают, сидящей лишь в своём уютном мирке, укутавшись в одеяло спокойствия и личного благосостояния, находясь весь остаток своей убогой жизни в счастливом неведении и незнании? Боль же была создана не для одних лишь страданий, а в качестве защитного механизма, чтобы ты сразу мог узнать, чему конкретно в тебе требуется лечение. В данном случае, необходимо лечение такой бесконтрольной жажды смерти. Да, бесспорно, человек готов отдать всё, лишь бы боль прекратилась, но тогда жизнь потеряет краски… хотя, знаете, в нашем случае любая смерть лучше такой серой жизни.

– Безусловно, боль – полезная штука, – вставил Смотритель, – но не каждый может с ней совладать. Да и разве так уж сложно создать какое-нибудь устройство, которое позволило бы людям с врождённой нечувствительности к боли узнавать о ней даже раньше здоровых, в Технологический Век же живём… жили. Сейчас уже какой-то век деградации… И всё же не каждый любит, да и в состоянии выдерживать, испытывать боль, поэтому не всякий, сколь бы не было это приятно тебе, захочет жить даже в редкой, периодической боли, напоминающей ему о важности движения на своём пути прямо по собственному курсу или вправо по своему росту.

– Конечно, кто-то под натиском боли может пасть, развернуться и пойти сеять эту же боль в сердца других. – Со всё нарастающим раздражением или неодобрением молвил соратник Смотрителя. – Одни не выдержат и пойдут вместе с ним, но иные восстанут против него, став тем самым ещё лучше. Разве эта боль не отрабатывает за естественный отбор последние примерно пару веков, периодически даже опережая его в жертвах? Боль – это часть естественного отбора? Можно ли сказать, что мировые, да и в целом войны, были простейшим естественным отбором, разделившим чуть ли не все страны на охотников и жертв? Являлась ли боль от потерь основным фактором к прекращению каждой из войн? Поразмыслите над всем этим, если успеете.

– Имеет ли кто-нибудь право на убийство? – Спросил освобождённый.

– Вы из этого вечера хотите устроить сборник наших мыслей? – Со спокойным раздражением спросил Смотритель.

В помещение зашёл ещё один человек, незнакомый почти никому доселе. Его коллега, будто бы и не заметив раздражения Смотрителя, засмотревшись на входившего, начал свой ответ на вопрос кого-то из толпы. – Ну, мне и самому вроде не нравится, что кто-то смеет убивать кого-то или себя самого, ведь я уже описал своё отношение к жизни, но с другой-то стороны, всё, что тебе нужно сделать в временном промежутке, посвящённом одному лишь тебе, так это найти себе занятие на промежуток времени от момента рождения до смерти, и кто-то занимает себя убийствами других людей… а сейчас перейдём к более насущным вопросам. Смотритель, – Леонид с неодобрением посмотрел на своего старого псевдодруга. – Уверен, ты прекрасно понимаешь, зачем я здесь. Нет, не для одной лишь проверки тебя или уничтожения всего Сектора, я не из таких, но ты достаточно угробил жизней, чтобы вызвать наше недовольство. – Вокруг поднялось около десятка людей, почти половина.

– Вы подготовились, я посмотрю. – С усмешкой заявил Смотритель. – А ведь я верил вам… В любом случае, вам это не поможет. От вас всех сразу нужно было избавиться. Фатальная ошибка… – Он медленно подходил к стене во время своих слов. Быстро присев и протаранив её, он выбрался из помещения и растворился в темноте глубоких коридоров, стена вслед за ним обвалилась.

– Он знал, что я приду. Бегом в Кабинет, он наверняка будет там. – Все десять условных последователей рванули к кабинету. – И освободите несколько Заключённых, я знаю, как его остановить от убийства всех нас.