Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Ну, не так и дорого, если учесть собственный менеджмент станции и рекламу, — наморщился Слон. — Реальную рекламу — ты ж не думаешь, что и реклама на радио подставная?

— Нет, конечно же, — покачал я головой.

— А с другой стороны… Хуан, ты знаешь какие сделки ежедневно заключаются на одних только товарных биржах на одной только Венере? Сколько там нулей перед запятой? То-то же! Одна удачная сделка может покрыть расходы на жалкую радиоточку на долгие десятилетия вперёд.

Но мне, повторюсь, — вернулся Слон к теме беседы, — не показалось, что это оно. Мне кажется, что это «прачечная» и ничего кроме.

— В Самаре? — придирался я, играя роль обвинителя дьявола. — В этой глуши?

— Так самое то! — поддержал Слона Дэн. — От властей далеко. С местными квесторами проще договориться, над ними контроль тоже меньше. А значит и расценки у него пониже будут, чем в столице — за риск надо доплачивать, а риска тут как раз и нет, а значит что? Правильно, значит клиенты у него будут! Сто пудов!

— Но не топовые кланы, и не первой сотни, — понял я, — а мелочь второй-третьей сотни. Которым каждый центаво на счету, и они готовы ехать хоть в Самару, хоть на Меркурий лететь, лишь бы сэкономить.

— Вот! — махнул рукой Слон и снова развалился в кресле. — К тому же у сеньора Манчини это не единственный бизнес. Есть ещё несколько компаний, но все «месят воздух». То есть реального производства, материального, нет. Только услуги. И если честно, они и приносят ему основной доход.

— То есть «Радио Романтика» для него… Побочный бизнес, — нахмурился я. А это мне уже не нравилось.

— Хуан, — понимающе улыбнулся Дэн, — станция приносит ему деньги. Небольшие, у неё сами по себе объёмы маленькие, но приносит. А теперь представь, что аудитория станции с двухсот-трёхсот тысяч поднимется до пары миллионов?

— Двести тысяч? — Я снова нахмурился. Фи, да это же ни о чём! Я на Атлетико бы больше собрал!

— Это заходы на сайт посмотреть видео, — пояснил Даниель. — Сам понимаешь, туда один из десяти заходит. Так что миллион-два человек на Венере их может и слушает.

— А может и триста-пятьсот тысяч. Счётчики же тоже можно прикрутить, — парировал я.

Дэн скривился. Но Слон согласился.

— Хуан, тебе никто и не говорил, что это легко. Наоборот, это сложно. И станция — реально маленькая. Потому на тебя и вышли — для такой никчёмной по аудитории станции это реальный шанс за раз вылезти в дамки. Одним единственным гадским творческим вечером с парией, которого никто тупо больше не пригласит! Понимаешь? И именно сейчас, пока ты после концерта наиболее одиозен, все-все вокруг ещё долго будут по сторонам смотреть, приглашает тебя кто-то, и есть ли ему за это что-то. Чтоб ни дай бог не быть первым и не попасть в случае чего под раздачу.

— А Маркус, получается… Не боится, — произнёс я вслух.

— Так чего ему бояться с его-то фамилией? — развеселился Дэн. — Чел верно сказал, бро. Ничего ему не будет. Топовую радиостанцию примерно, чтоб все видели, «нагнут» — к бабке не ходи, а с его взять нечего. Он в эфире на грани погрешности, станция его в безубыточность согласно отчётам еле-еле входит несмотря на стиральную машину… Да не нужен он там никому!

— А если попрёт, если поднимешь за вечер им аудиторию, — улыбаясь, закончил слон, — то можно будет и за «белую» рекламу расценки поднять, а это средства, которые идут прямо в карман. И с покровителей больше потребовать. Не процент отстёга — тут он вряд ли решится быковать, но на повышении объёма прокачиваемой «стирки» своё возьмёт. Нет, я не вижу подвоха, командор. Всё чики, чел бизнес делает.

— Ничего личного, только деньги! — поддержал улыбающийся Дэн.

— И именно сейчас! — отрезал Слон. — Если завтра тебя пригласит какая-нибудь «Полярная звезда» интервью дать, так просто ты уже не согласишься. А если после этого нарасхват станешь — он просто упустит свою птицу счастья. Ему нужно спешить, как можно быстрее, пока маза и у тебя непонятный статус. Я тоже не вижу подвоха.

— Хорошо. — Я принял решение и глубоко вздохнул. — Через полчаса-час мне досье на него, досье на его главреда Полпольского, и выжимку по репертуару в целом и по этому… Творческому вечеру, авторской программе — отдельно. Кто бывает, о чём трындят, всё такое.

— Да, шеф! — отсалютовал Слон.

— Есть, командор! — вторил ему Дэн. Я же поднялся, и, борясь в болями в голове от резкой ходьбы, пошёл к выходу, думая, как сообщить о нашем скором сборе Карену и не быть при этом обложенным благим матом с рассоединением линии.

Ребята встретили новость о творческом вечере без понимания.

— Вань, на хрена нам это надо! — мерил шагами Карен сцену нашей маленькой репетиционной в школе. — Сразу после такого громового концерта так подставляться?

— Потому, что Маркус чертовски прав, — спокойно убеждал я, — Все будут смотреть друг на друга, кто же решится первый? А тут решается он. Маленькая никому не интересная радиостанция, никаким боком не относящаяся к большим медийным империям планеты. Они никто, и вдруг срывают самый большой куш — наши имена долго будут ассоциироваться с ними. И главный фактор, ты правильно назвал наш концерт громовым. Сейчас хайп, нас обсуждают и обсасывают с разных сторон, мы на пике волны. А если он пригласит позже… Да хотя бы если мы поедем туда в субботу, эмоции у большинства успеют улечься. Это будет выстрел, но не взрыв. Он поймает свою славу, но она не будет такой всеобъемлющей.

То же касается и нас. Дав новый мини-концерт на станции сейчас, мы сразу и навечно разорвём кольцо блокады и покажем всем, что срать хотели на мнения и происки врагов. И будем спокойно набирать новую аудиторию на волне вчерашней бомбы. Послезавтра среднестатистически житель Обратной Стороны будет с придыханием внимать: «Вау, эти горячие брутальные перцы посмели бросить вызов системе латиносов, надо всё бросить и послушать, что напоют!» Но уже в субботу он скажет: «А, это те самые ребята, что не так давно выпендрились? Да, помню, кто ж их не помнит. Но у меня вечером дела — футбол, и девушку надо в ресторан сводить». Понимаете?

— Куй железо, пока горячо, — выдал афоризм Фудзи. Явно не японский.

— Меня убедили, — произнёс Хан. На него было страшно смотреть, из всех нас похмелье по нему ударило больнее всего. — Что от нас требуется?

— А моё мнение уже ничего не значит? — не успокаивалась армянская диаспора нашей команды.

— Ну Каренушка, ну заинька! Пупсик! — со смешинками в глазах заканючил Фудзи, подражая чьему-то явно недавно услышанному тону с небольшим провинциальным акцентом. — Ну пожа-алуйста! Ну не ломай кайф своим друзья-а-ам!

— Я не пупсик! — сжал кулаки Карен, но после этого опал и сел на стул.