Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Я чего-то пропустил? — перевёл я глаза на Фудзи.

— Да ты очень много пропустил. — Японец усмехнулся. — Впрочем, тебе тоже весело было.

— Их было трое, — пояснил Хан, морщась от боли приподняв голову и кивая на Карена. — Трое, м-мать, понимаешь! У нашего романтичного женатика!

— Ничего я не женатик, — буркнул объект наших коллективных подколов.

— Ну, верность своим девушкам до сей поры блюл.

— Пока никто не видит — да. Блюл, — согласился он.

— То есть наоборот, пока видят, — поправил я, не в силах сдерживать улыбку.

— Это три сестры, — пояснил Карен. — Две родные, одна двоюродная. Хуану, значит, можно сразу с несколькими сёстрами, а мне нельзя? Ты вон, сам вчера с двумя ушёл. И тоже с сёстрами. Да ещё и близнецами.

Хан опустил голову и, кажется, покраснел.

— Мия и Роза? — догадался я.

— Угу. А после добавились Патрисия и Пенелопа.

— Прям таки Пенелопа? — весело усмехнулся я, вспоминая встречу в супермаркете, где я впервые лицезрел ангельскую технику метания ножей.

— Ну, она просила называть её так. А как её на самом деле зовут… Не выговорю, Вань.

Пауза, и с жаром в голосе, наболевшее:

— Блин, Ванюша, я до вчерашнего дня считал себя если не асом, то хотя бы профи в деле умения потреблять горячительное! А, оказывается, сосунок я, молоко не обсохло!

Самокритично он, но в точку. Пить с ангелами нетренированным людям не стоит. Особенно грустно с ними пить, если не если знать (а знают единицы), что детоксин на базе в свободном доступе, бесплатно. Идёшь в город — можешь взять сколько нужно. Без героизма, конечно, если берёшь часто и много — на примету попадёшь. Но детоксин в целом для наших девочек не проблема. Это нужно на случай усиления и тревоги — мало ли где и в каком состоянии тебя сигнал застанет. О, сколько ему открытий чудных в общении с ангелами ещё предстоит!

— Так они тебя что, даже не изнасиловали? — обалдел я и кажется выпучил глаза.

— Не в том я был состоянии… — признался наш гитарист и уже совершенно точно опустил голову, краснея.

Рудный оказался… Маленькой жилой клоакой на отшибе, на горном плато, в ста километрах от магнитки, примерно на середине пути между Самарой и Вознесенском. Рядом располагался перерабатывающий комплекс, вокруг по плато было раскидано несколько десятков шахт. Согласно данным из сетей, не особо богатые руды, но попадались и редкозёмы, и лантаноиды, и сопутствующие им уран с торием, так что содержание городишки было оправданным, хоть и не особо рентабельным. Потому всё в посёлке было выполнено в минималистском стиле — над ним было даже купола.

Подземный посёлок, полностью в толще земли, со всей вытекающей теснотой и экономией места. На весь жилой фонд один супермаркет (правда большой, и работающий допоздна), одна больница с тремя с половиной врачами, без разделения на отделения, только палаты, одна католическая и одна православная церкви… Ну и так по мелочи. Улицы — только-только проедут две машины. Пешеходные дорожки — отдельно, уровнем выше. Лабиринты таких вот улочек, ярусов и локальных несколькоэтажных кварталов — и весь город, никаких рекреаций и парков. Общее население — десять тысяч человек. Ах да, школа, парикмахерская и детский садик тоже в единичном экземпляре.

Весь этот городок принадлежал горнодобывающей компании, и разрабатывающей плато. Тут, конечно, есть свой мэр, полиция и пожарная инспекция с почтой, но весь жилой фонд принадлежит компании и сдаётся в режиме социального найма, только сотрудникам. Или бывшим сотрудникам. Или кому захочет компания. Именно это я объяснял Розе, Мии и Кассандре, пока мы шли по лабиринтам кварталосплетений, пытаясь найти в них нужное направление.

— То есть когда бабушка умерла, мама не могла даже дом свой продать. Это был не её дом. У неё не было ничего за душой. Компания получила от неё отказное письмо, что она не будет проживать по данному адресу, и вселило туда других жильцов. А вещи перевозить не было смысла — дороже, чем новые купить. Потому забрала только самое ценное.

— Вселили чужих людей в дом, в котором она выросла. Да-а-а! — Роза тяжко вздохнула. — На её глазах. Мне было бы грустно.

Мы вышли на площадку, где играли дети. Это была футбольная площадка с разметкой, но никаких сеток не наблюдалось. Зачем. Вокруг — бетонные стены строений с двумя арками сквозного прохода, никуда мяч не улетит. Через одну арку мы вошли, и, пройдя по краю площадки, выйдем в другую — вот и весь спорткомплекс.

— А вы заметили, как здесь душно и влажно? — поёжилась Патрисия.

— Да, — кивнула любопытно зыркающая по сторонам Мия, — не заметишь тут! Хладагент экономят, сволочи!

— И поглотитель, — добавила Роза. — Углекислота тоже явно выше нормы — тяжеловато дышится.

Действительно, дышалось в посёлке тяжело. Но возле въезда и на центральной (единственной) улице, где мы припарковали машину с Маркизой внутри, дышалось полегче. И чем выше поднимаемся, тем тяжелее и тяжелее.

— Но дышать можно, — парировал я. — Вот пусть рабочие и дышат. Люди подневольные, всё стерпят. А нет — до свидания.

— Сурово! — констатировала Роза.

— Реальность шахтёрских посёлков. Компания тут единственный налогоплательщик, а значит мэр сделает всё, что она скажет. Если же жильё и фонды для малого бизнеса отдать людям на выкуп, то компания может со спокойной совестью завтра уйти в другое место, километров на двести-триста северо-западнее, и все, кто живёт сейчас хоть и тесно, но сносно, окажутся запертыми тут без перспектив. Кому будет нужен город с магазинами, барами, массажными салонами и парикмахерскими, если другой работы нет? Кто будет в них ходить и оставлять деньги? Разве что сами друг к другу. Много они наработают? А содержание инфраструктуры денег стоит, за холод и энергию надо будет платить из своего кармана, а не компании. А государство такие бесперспективные посёлки принципиально не поддерживает, если в них нет ценности для военных. Так что…

— Теперь понимаю, почему Стефания перебралась в Альфу, — произнесла Роза.

— Вначале в Самару, — поправил я.

— Вначале в Самару, — согласилась она. — А там куда глаза глядят. Я бы тоже свалила.

Рядом с нами ударил в стену мяч, сделал несколько подскоков, после чего я перехватил его и отправил обратно ребятам. Поле для мини-футбола маленькое, очень маленькое, а мы были под прицелом ребятни, потому попросил:

— Девочки, пойдём быстрее?

Спортплощадку прошли. Вышли на пешеходную улицу с какими-то лавками. Одежда для юношей и девушек, игрушки, ломбард, магазин конфет. Местные частники. Но они — обслуга, погоды не делают. Так, скрашивают серый быт местных. Люди, пешеходы, на улице были, в основном женщины (мужчины на вахте на шахтах, не так далеко, но иногда проще несколько дней не возвращаться, чем переться ежедневно туда-сюда через пару сотен километров раскалённой атмосферы) и маленькие дети. Большие ещё в школе. Кстати, а кто тогда футбол гонял? Прогульщики что ли?