Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

Сильвия пожала плечами. Её этот вопрос интересовал мало. На неё покушались, с оружием, остальное вторично.

— Умею я с ножами обращаться! — фыркнула бывшая противница. — Но в тот момент как что-то переклинило: «Не хочу в тюрьму». Ты, конечно, сука та ещё, и семейка твоя… — Пауза. — Но гробить жизнь из-за тебя — чересчур.

— Мудрое замечание, — фыркнул Хан. Ему тоже досталось, он так же прикладывал к ушибам заботливо переданный девчонками лёд, но сам.

— А чего ж тогда за него схватилась? — язвительно улыбнулась Сильвия. Иришка пожала плечами.

— Перемкнуло. От ненависти.

Снова пауза.

— Вы нас ни с чем оставили. Обобрали до нитки. Ты и твой папочка.

— Это когда же? — сузились глаза вмиг подобравшегося Хуана.

— Когда я была маленькой. У отца был бизнес, строил объекты в атмосфере. И тут контракт — «Промышленность Феррейра» строит на территории нашей провинции горно-перерабатывающий комплекс. Ищет местных подрядчиков.

— И что? Сердце Сильвии облилось кровью. Она поняла, что услышит дальше.

— И то. Когда кредиты были взяты и работы сделаны, твой папочка «кинул» всех местных. Красиво и совершенно законно. Те, кто судились, потом всё же выцарапали свои деньги, но перед этим их как липку обобрали банки — кредиты надо было отдавать независимо от того, как идут отчисления по заказам. И они потеряли даже больше, чем те, кто согласился взять крохи.

— И что? — Это снова Хуан. — Что дальше?

Из глаз Иришки потекли слёзы.

— Отец спился. Мы потеряли всё, включая жильё. И мама… — Она заревела. — Мама… Ей надо было меня кормить!

— Пошла на панель, — констатировал Хуан. Внешне это заметно не было, но его буквально трясло от ненависти и бессилия.

Сильвии тоже было не по себе. Она могла спросить: «Панель? Ну и что?». И спросила бы, будь они в другой компании. Но эти люди были из Сектора, с Обратной Стороны, где проституция не только не поощряется, но и… Считается крайне аморальным делом. Признание Иришки перед всеми — уже нонсенс, и произошло это только из-за её психического истощения. Она опустила голову, и поднимать её было стыдно. Да, её личной вины в произошедшем нет… Но от этого не легче.

— Сильвия не при чём, что он так сделал, — произнёс Хуан, сложив руки на груди, и голос его походил на стальной стержень. — Она сама была тогда ребёнком.

— Только не говори, какая она бедная овечка, — ухмыльнулась Иришка. — Как будто она не знает, что и как делает её компания. Да, конкретно за тот случай вины на ней нет, но СЕЙЧАС, — выделила она это слова и покачала головой. — Сомневаюсь, что сейчас она сама так не поступает. И не будет поступать в будущем. Это система, так работает их грёбанная, компания, так работает их грёбанный бизнес. И пусть дон Октавио лично не знает каждого «кинутого» в лицо, именно он эту систему построил. Потому, что мы — не люди; «имперцев» он бы постеснялся так «кидать» — огласка и имидж были бы совершенно иными.

И она… Она тоже одна из них! — повысила голос Иришка. — Его дочь! И то, что не делает сейчас… Ничего не значит.

— Ты не права, — вырвалось у Сильвии, но она поняла, что спорить бесполезно. Надо сказать «спасибо», что её не убили. И уходить. Как оказалось, это очень и очень глупая идея, побывать на мероприятии, где её не знают. И ещё более глупая — на мероприятии националистов Сектора.

— Вы должны уйти, — озвучил её мысль Павел, главный её сегодняшний обвинитель. — Точнее, должна уйти она, — кивок на неё Хуану. — Так будет лучше.

— Паш, ты же знаешь, я уйду вместе с ней, — покачал головой Хуан. — И больше не приду.

— Это твой выбор. — Павел развёл руками. — К тебе претензий нет, но согласись, это была не самая умная идея, тащить сюда Феррейра.

— Но почему, Паш? — взорвался Хуан. — Почему, мать вашу, всех вас за задницу? Это же неправильно! Сильвия… Она не такая, как отец! Поверьте, я знаю, я столкнулся с ними обоими! — Его глаза гневно полыхнули. — Мы должны поддерживать, налаживать отношения между народами, а вы!..

— Вань, давай, включай мозг! — наехал в ответ Паша. — Да, мы должны налаживать отношения. И я больше скажу, если бы ты привёл какую-нибудь Лопес, или Хуарес, или Сантос, девочку с рабочего района Альфы, слова бы никто не сказал! Мы готовы налаживать отношения! Но она — ВРАГ, понимаешь? Не чужая, нет. Чужими были бы Лопес и Хуарес. А она — именно враг. Враги не станут своими.

И не надо красивых сказок о том, что лично она ни в чём не виновата. Паинька, овечка невинная. Это не так. Хочешь, популярно объясню, почему?

Хуана разобрало зло, буквально колотило. И Сильвия видела, он держался из последних сил. Но держался, ибо хотел выяснить этот скользкий вопрос до конца. Раз и навсегда. Сам для себя. Он ведь не один из них, он из Альфы — она до дыр изучила его личное дело.

— Ну, и почему же?

Павел глубоко вздохнул, сделал несколько задумчивых шагов по кухне, в которой, к слову, тишина буквально зазвенела.

— Она из правящего сословия, Ванюша. Не из простых амигос, которые близки нам, а из прослойки тех, кто реально правит планетой. Рулит ею, принимая важные решения. Например, по нашему Сектору, по нашей с вами судьбе.

— Да, признаю! — повысил он голос, подняв ладони кверху, сдерживая порыв Хуана что-то возразить. — Признаю, среди правящего сословия тех, кто принимает решения, единицы. Из сотен аристократов. Вот только ты не понимаешь систему, Ванюша. Когда они принимают то или иное решение, остальные несколько сотен им либо аплодируют, либо ругают за содеянное. Их родные и близкие, кумовья, коллеги по гольф-клубу и по партии в покер. Именно там, в своём окружении, они получают одобрение и порицание, и основываясь на этом, делают или не делают то или иное. Не мы, народ Венеры, а они, в своём маленьком мирке.

Да, она, — палец ткнулся в неё, — не принимает решения. Но она среди тех, кто аплодирует, когда эти твари решают закручивать гайки. И не надо про то, что она не возглавит компанию — она выйдет замуж, и её муж будет советоваться о делах на кухне или в постели, рассказывать о них. А она мягко поддерживать, поддакивать, говорить, какой он умница и как правильно решил. Что, не так? — А это уже ей. — И по Иришке. Это она тут с нами такая вся бедная непричастная. А когда компанию возглавит, очень-очень сомневаюсь, что будет делать как-то иначе. Они буржуи, Ваня. Подлые злые буржуи. Да ещё и ненавидящие нас, жителей Сектора, из самых ксенофобских побуждений.

— Она должна уйти, — закончил он. — Да и ты… Я не против тебя, говорю же, ты правильный пацан. Но определись, кто ты? Один из них, или один из нас?

— Извините, что потревожили вас своим присутствием. — Хуан подошел к ней, провел пальцем по одному из синяков под глазом — Сильвия чувствовала, как тот медленно, но неумолимо наливается. — Ты готова, принцесса? Это не наш бал, я ошибся. И очень-очень об этом сожалею.