Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

— Почему? — спросил кто-то из девчонок.

— Любое активное вмешательство в вопрос об Обратной Стороне приведёт к последствиям, которые обойдутся гораздо дороже, чем существующее подвешенное положение. Если мы попробуем вас резко ассимилировать, надавить силой, начнём использовать драконовские меры — вы взбунтуетесь, и мы получим гражданскую войну. Да, мы победим, и вас уничтожим, но это будет колоссальный откат, ослабление нашего государства, и как следствие, потеря влияния во внешней политике. А наш экспорт кровно зависит именно от политического влияния, и больше ни от чего.

Если дать на ассимиляцию время… — Она скривилась. — Прошло пятьдесят лет, ребят. А воз, как говорит моя подруга, и ныне там.

Расселить вас по нашим секторам, а ваш заселить нами? Так это вообще страшный сон большинства наших демографов и культурологов! Многие боятся, что наша нация станет вами, а не наоборот. Даже если эти страхи преувеличены, последствия всё равно будут очень заметны. МЫ боимся обратной ассимиляции, — выделила она это слово, — потому расселять вас также никто не станет. Вас слишком много.

Ну, и, наконец, армия. Если убрать из неё всех представителей Обратной Стороны… — Сильвия сделала драматическую паузу. — …Мы лишимся минимум трети личного состава. У нас и так самая маленькая армия в мире, кроме, разве, марсианской, а будет ещё меньше. И тут смотрите пункт о внешней политике — мы потеряем позиции, после чего нас прижмут, и многие товары, что сейчас производим и продаём, нам некуда будет деть. Со всеми вытекающими.

Нет, вы не нужны нам, — подвела она итог. — Потому толковой политики в ваш адрес не проводится, все эти пятьдесят лет каждое поколение управленцев не находит ничего лучшего, чем спускать всё на тормозах.

— Брехня! — гордо заявил один из представителей «враждебной», Павловой группы. — Нет ассимиляции? Нет пресса? Хорошо, а как же пятое управление? Как же сотни и тысячи людей, кого каждый год осуждают за то, что они… Не имперцы?

— Так уж и тысячи? — хитро усмехнулась Сильвия. — Может быть сотни, соглашусь. Но не тысячи. Это было бы слишком заметно. И ещё, ты не прав в том, что их сажают за национальную принадлежность. Их «закрывают» за действия против власти. Действия, мальчики и девочки. Но ни в коем случае не взгляды.

— Откуда ты такая умная всё знаешь? — фыркнула Таня.

— Оттуда, что мы с вами сидим и треплемся о высоких материях, и до этого дня вы так же не раз сидели и трепались. И я больше чем уверена, и тогда, и сейчас нужные люди нашу беседу старательно фиксировали и фиксируют. Вы все наверняка есть в базе данных пятого управления, но никаких санкций против вас не вводится. Треплетесь? Трепитесь дальше. А вот если выйдете на улицу и начнёте призывать к бунту, начнёте нападать на гвардейцев и бить стёкла, переворачивать машины — тут да, моментально окажетесь в застенках, как «политические».

Да поймите, не может пятое управление ничего вам сделать! — эмоционально подвела она черту. — Задача управления — удержание статуса-кво. Слишком много людей на той стороне начнёт дебоширить, если только появится слух о том, что политическая власть слаба. Его задача — не допустить гражданской войны, и ровно её оно и выполняет. А что в жернова случайно попадают невинные… — Она бегло пожала плечами. — Мир жесток. Всегда есть исключения. Но он жесток везде, не только в вашем вопросе.

С нею были согласны далеко не все. Почти никто не был согласен. Но и спорить ни у кого не нашлось аргументов, даже у Павла.

— Ну да, ваши националисты, которые кричат, что надо нас давить, процветают, — эмоционально произнёс кто-то из ребят. — А нам нельзя уже и собраться, чтоб на кухне власть покритиковать. И что смотрят ваши, ВСЕ ваши, на нас, как на второй сорт…

Но Сильвия не хотела мусолить одно и то же.

— Я же говорю, мир несправедлив. И ксенофобов, и русофобов много, очень много. Даже среди аристократии. Но поверьте, те, кто принимают решения, ВСЕГДА основываются на голом разуме. На понятии «выгода». До них можно достучаться, с ними можно договориться, если предложить достойную программу. Давайте говорить о реальном, о том, что можем сделать мы с вами прямо сейчас, а не обсуждать несправедливость этого мира.

— Да и в конце концов, есть такая вещь, как ментальное переформатирование… — улыбнулся Хуан. — Но это одна из тех вещей, что немыслимы без поддержки на самом верху.

— И как её получить, поддержку на самом верху? Как этих РАЦИОНАЛЬНЫХ сеньоров заинтересовать? — ухмыльнулся Павел и перевёл глаза на Сильвию.

— Я не знаю, ребят. Честно, — покачала она головой. — Вам нужен диалог с нами, с представителями аристократии. Но как его достичь… Ведь большинство всё устраивает. Зачем что-то менять, если оно работает? В управлении государством работают иные законы, и критерий эффективности не счастье народа, а работоспособность системы в целом. Да, у меня есть каналы, я могу вывести вас на нужных людей, но чем их заинтересовать — думайте сами.

— Я думаю так, — взял слово Хуан, и судя по его нахмуренным бровям, свою мысль он обдумывал долго. — Я думаю так, мы НИЧЕГО не сможем сделать. Никак не заинтересуем этих сеньоров.

Поднялась волна возмущения, но быстро стихла. Он продолжил:

— Я думаю, среди правящей элиты полно русофобов, не желающих перемен, и нам не переубедить их. Однако мы можем воздействовать на молодёжь, на БУДУЩИХ управленцев. На тех, кто будет стоять у руля планеты через десять, двадцать, тридцать лет. Их мы сможем убедить, что не злые и ненавистные нацики-мятежники, а такие же люди, как и они, с теми же проблемами и геополитическими задачами. РАВНЫЕ люди, — выделил он это слово. — Проблему Сектора можно решить только руками тех, кто не будет смотреть на нас… — окинул он всех взглядом, — …свысока. Вот это мы и должны поставить себе в качестве задачи — как наладить диалог нынешней золотой молодёжи с нами.

— Ванюш, ты сегодня что пил? — ухмыльнулся его друг Карен. — Вроде ничего отдельного не наливали…

— В этом что-то есть, — кивнула Сильвия. — Нет, правда. Если мы с вами будем общаться, если не будем видеть друг в друге врагов, то и вы будете лояльнее Венере, и мы… Терпимее к вам.

— Угу, через нанадцать лет, — фыркнул Хан.

— А такие проблемы быстро не решаются, — одарил всех новой улыбкой Фудзи. Вопрос в том, что мы можем предложить? На основании чего будем общаться с… Представителями аристократии? — вгляделся он Сильвии в глаза. — Не думаю, что сюда, на нашу тусовку, удастся затащить кого-то ещё из золотых деток, и тем более сомневаюсь, что между нами и вами могут быть на самом деле серьёзные отношения. Хуан — исключение.

— Коллективные выставки? Как в той галерее, где вы познакомились? — подала «гениальную» идею Асеят.