Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

— У меня нет союзников. Все, кто воевал вместе со мной, тщательно зачищены, не имеют доступ в инфополе, либо предатели. Либо пострадают, если начнут делать активные телодвижения. Я не хочу подставлять их.

— А зачем подставлять ИХ, Света? — победно улыбнулся я.

Она отложила вилку в сторону и гневно сложила руки перед собой.

— Поясни?

Я тяжело вздохнул. Ладно, не будем спешить и вываливать сразу, она пока не готова к таким откровениям.

— Свет, Октавио Феррейра организовал убийство моего сына. Ещё даже не успевшего родиться. Я убил две сотни человек если не больше, исполнителей и связанных с ними до какого-то колена, а он, организатор, жив, здоров и даже пакостит Веласкесам, в том числе организуя назло им мою смерть. Но я всё равно сижу на попе и ничего не делаю, хотя после вчерашнего мог хотя бы начерно набросать план мести. Почему я так делаю?

— Боишься королевы? — предположила она.

Я громко рассмеялся.

— Не смеши мои тапочки, Свет! Когда я боялся королевы?

В этот момент по столовой прозвучала тревога-два, загорелись красные лампочки. Все присутствующие, включая нас, посмотрели на браслет. Нет, меня не трогали. Васильеву, видимо, тоже, так как она тоже осталась на месте. А вот большинство девочек, оставив на столах недоеденный завтрак, помчались на выход, к каютам, чтоб переодеться в броню и взять оружие.

— Веласкесы придумали, как отомстить Феррейра, — произнёс я, глядя вслед убегающим. Кто-то, возможно, не вернётся сюда сегодня. Но такова доля ангельская — умирать за интересы сеньора. Я не хотел думать на эту тему, и как только тревога смолкла, усмехнулся:

— Хранителей в бой не берут.

У нас свои задачи, Хуан, — парировала Васильева. — Мне сейчас во дворец, а там свой геморрой. Хорошо, что всех принцев с вечера заперли во дворце, и мы с Оливией и Анариэль подменяем друг друга, а то я мчалась бы со всех ног быстрее всех. Ну, так на чём мы остановились?

— На гневе королевы. — Я нахмурился. — Так вот, я его не боюсь, Свет. И не боюсь говорить это перед камерами — королева и офицеры и без моих признаний прекрасно это понимают. Но я всё равно не мщу. Почему?

— Не знаю. — Собеседница пожала плечами. Почему же?

— Потому, что я не хочу мстить одному человеку! — воскликнул я. — С его смертью ничего не изменится. Я хочу мстить всему этому грёбанному сословию, позволяющему так относиться к людям, упивающемуся беззаконием и возможностью диктовать власти свои условия. Я уничтожу их всех — и Феррейра, и Ортега, и Сантана, и всяких Манзони и иже с ними. Всех, кто посмеет поднять голову над серой массой. Я буду работать над этим, возможно, всю жизнь, но в один прекрасный день это произойдёт.

— Нужно пролить много крови, чтоб достичь этого. Они будут защищаться, — задумчиво произнесла собеседница, мысленно кривясь.

— А я не боюсь крови, — весело парировал я. — Сколько надо — столько и пролью. И тогда, на костях всех этих уродов, на костях старого миропорядка, я признаю, что да, Беатрис отомщена. Как и мой ангелочек-сын.

— Круто! — уважительно закивала собеседница, разваливаясь на стуле. — А если не получится?

— Тогда не получится. — Я пожал плечами. — Но я не сдамся и буду работать, вот что главное. А проиграю… То проиграю. В жизни всяко бывает.

— Ты молодец, — вновь уважительно кивнула она. — Но я не такая. Я давно бы уже пристрелила этого Феррейра, плевав на последствия.

— Потому ты — Светлячок. Снайпер-одиночка. А я — менеджер для особо опасной работы, организатор. Тебя взяли для одного, меня — для другого, всё честно.

Помолчал.

— Свет, тебе надо забыть своё прошлое. Надо забыть, что ты снайпер Светлячок. Тебе надо превратиться в Светлану Васильеву, героя гражданской войны и политического тяжеловеса, выйти на новый уровень. Тогда ты сможешь чего-то достичь. А для этого тебе надо забыть обиды и начать сотрудничать с властью.

— Что? Да ты!.. Хуан, я без тебя зна…

— Молчать! — рявкнул я. Две наказующие за дальними от нас столиками и ещё пара бойцов помладше, видно, выходники, оставшиеся в столовой кроме нас, обернулись.

— Молчать, боец! — продолжил я тише. — Я знаю, что говорю, и дослушай меня до конца.

Ты когда-нибудь слышала такое понятие, «несистемная оппозиция»?

Нахмуренные брови, взгляд, как на идиота. Наконец, ответ:

— Да, слышала. Только я в политике, Хуан… Не очень.

— А тут и не надо быть очень. Несистемная оппозиция это по своей сути клоуны. Которые что-то кричат и требуют, устраивают какие-то акции, создают шумовой фон, но которые совершенно ни на что не влияют. Молчи, Света! Молчи и слушай!

— А есть оппозиция системная, — продолжил я. — Объясняю разницу. Несистемная — это люди, оторванные от власти. Оторванные от рычагов влияния. Системная же — ЧАСТЬ власти. Неотделимая от неё. Но настроенная в каких-то определённых аспектах… Определённых, не всех! — подчеркнул я, — против текущего курса, против генеральной линии.

Приведу пример. Оппозиционеры могут находиться в составе правительства. Они будут делать всё, согласно генеральной линии правящего конгломерата элиты, будут работать на благо ВЛАСТИ. Но в некоторых исключительных вопросах имеют своё, отличное мнение, уступать в котором не собираются. Они не против власти в целом, не против общего курса, не против людей, стоящих «у трона», но в том, что касается отстаиваемых ими вопросов… Будут тверды и подкрепят своё мнение всеми доступными рычагами.

— В элите любой страны есть оппозиция, Свет, — продолжил я подбирать аналогии. — Это нормально, это правильно. И эта оппозиция влияет на решения, принимаемые элитой в целом. А вот несистемники могут махать плакатами, могут устраивать акции, могут собирать демонстрации и митинги, но без властных рычагов ничего не добьются. Понимаешь?

— Смутно. — Света покачала головой.

— Я сейчас говорю про тебя, — выдавил я улыбку. — Ты — конкретная несистемница. Как и твои бывшие однополчане и все, с кем воевала на одной стороне. Вас вычеркнули из системы, вы, действительно, не принимаете решений, а те, кто весит много и имеет авторитет, ещё и сидят на крючке. И отхватят, если начнут мутить воду. Именно поэтому любые твои телодвижения бесполезны. Да, ты стреляла в Ноговицына и ранила его, но твои слова в СМИ — это всего лишь лёгкий ничего не меняющий шум.

— И с кем же из власти я должна сотрудничать? — язвительно фыркнула она. — Где я найду тех, кто меня поддержит? Они все воевали против нас! Против, Хуан! И поделили страну, придя к власти. Никто не захочет добровольно от чего-то отказываться, ставя под угрозу своё существование у кормушки.

— Свет, они не монолит, — парировал я. — У них у всех друг с другом свои тёрки. И этим нужно пользоваться. — Помолчал. Как же доходчиво объяснить?