Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

— Свет, я «простил» Феррейра, а тебе нужно «простить» кого-то из них, понимаешь? — нашел новую аналогию — После чего сесть на «хвост» и проникнуть во власть. Стать системницей. А уже после этого бить эту власть изнутри.

— Сформулируй мне свои требования к власти? — подался я вперёд, повышая голос. — Сформулируй не с точки зрения малолетки Светлячка, а с точки зрения политика и государственницы? Придумай политический план, в котором нет ничего утопического, в котором все твои предложения будут реальны? Ну? Вот я поставил целью истребить высший олигархат. Это сложно, но с моими стартовыми позициями реально. А ты? Давай, раз уж нас не трогают по тревоге. Думай. Я не тороплю.

Она молчала долго. Не столько думала над планами, сколько насиловала своё мировоззрение. Наконец, выдала:

— Я хочу реабилитации всех, кто воевал на нашей стороне, Хуан. Хочу уравнивания прав. Хочу, чтобы нас не преследовали. Достаточно?

— Вот! Правильно! — вскинул я палец вверх. — Потому, что требовать, чтобы они отодвинулись от кормушки — глупо. Но умеренное требование — это пожалуйста. Ты найдёшь союзников с такими требованиями и станешь системницей потому, что в целом будешь не против генеральной линии тех, кто правит. Поняла?

Задумчивый кивок. Кажется, я её перегрузил. Может не стоило вываливать всё сразу?

— Начерно — да, — кивнула она. — Но Хуан, кого ты видишь в качестве союзника? Да меня там все ненавидят!

— Ненависть — непрактичное качество, — усмехнулся я и покачал головой. — Тупые ретрограды, настроенные на определённую волну — да, возможно. Но в политике такие не задерживаются. И твоя задача как раз помочь от таких и избавиться.

— Ноговицын! — родил я идею. — Нет, серьёзно, — продолжил, глядя, как она чуть не подавилась кофе, — он не диктатор. Она на Марсе первый среди равных, и очень этим тяготится. И как раз среди этих «равных» и сконцентрированы твои главные враги. Они не могут быть не главными врагами, вся линия их политики основана на конфронтации тех, кто победил, то есть их, с теми, кто проиграл. Тебе нужно выступить в союзе с Ноговицыным, подыграть ему, и он, придя к власти и скинув часть «равных» с марсианского олимпа выполнит все твои умеренные условия.

Помолчали. Она пыталась осознать то, что я говорю, я же пытался фантазировать, чтоб быть как можно более красноречивым. Чтоб дошло, а не просто так, сотрясти воздух.

— И как я должна сблизиться с Ноговицыным? Хуан, я стреляла в него, не забывай! Он такой же мой враг, как и остальные!

Я покачал головой.

— Он политик, и ухватится за тебя, если ты себя правильно подашь. Понимаешь, ты можешь стать олицетворением идеи общественного примирения. Ты — ключ к миру на своей планете. Александр Миротворец… Ведь звучит же! — воскликнул я. — Если он начнёт национальный диалог между вами и ими… Это гигантские перспективы! Гигантский пиар и авторитет! А его враги моментально превратятся в тех самых пердунов-ретроградов. Ведь оседлать волну национального примирения они уже не смогут — их космолёт улетит, кто первый встал — того и тапки. Они будут вынуждены противодействовать. А противодействовать национальному примирению… — Я поцокал языком. — Это слава воинственных гадов, выступающих против единого и сильного Марса. Ноговицын их утопит, Свет. И будет вынужден исполнить вашу программу, даже если не будет её хотеть, хотя в в этом сомневаюсь. Ты достигнешь своих целей без винтовки, без оптики и маскировки в красно-серых песках, боец. А всё, что для этого требуется, это поступиться принципами и простить одного единственного человека. Одного!

Молчала она долго. Но я не зря называл её умненькой девочкой — интеллект дал о себе знать. Просто застарелая ненависть мешала слому стереотипов.

— Хорошо. Я обдумаю твою идею, — прошептала она. — Но тут второй вопрос, а как мне выйти на самого господина потенциального Миротворца? Чтобы просто обсудить эти идеи, с ним нужно как минимум встретиться. А затем вести диалог. И чтобы при этом он не послал куда подальше.

— Намекаешь на меня? — я улыбнулся.

— А как ты думаешь? — весело сузились её глаза. — Если я обращусь к королеве… Она вряд ли поможет. Не тот у меня авторитет. А вот если идея будет исходить от тебя — она прислушается.

— Хорошо, я попытаюсь донести эту мысль до королевы, — задумчиво кивнул я. — Думаю, это реально. Технически она может организовать встречу. Но Свет, извини, дальнейший ваш диалог будет зависеть от тебя и только от тебя.

Я вздохнул и подался вперёд. Перегнулся через стол, взял её за руку. Крепко сжал.

— Свет, я сейчас буду говорить вещи, которые тебе не понравятся, но прошу, не убивай меня раньше времени.

Ты — женщина. Женщина авторитетная. В смысле, тебя знают, на Марсе о тебе ещё помнят, а это хороший стартовый капитал. Он — мужчина. Мужик серьёзный и умный, политик. Вы — идеальная пара.

— Хуан, я тебя точно убью, если сейчас же не пояснишь! — зашипела она.

— Свет, таких людей, как он, нужно держать близко, — усмехнулся я. — Очень близко. Если перефразировать, то то, что ты женщина — твоё спасение. Будь ты мужчиной, я бы на месте Александра Юрьевича не стал заморачиваться — мне и без тебя неплохо. Теперь понимаешь?

— Я должна спать с ним, — грустно констатировала она.

Я отрицательно покачал головой.

— Я этого не говорил, боец. Я говорил НЕ ЭТО. Давай ещё версии.

Тишина.

— Ты должна увлечь его, Свет. Увлечь как женщина. И у вас есть площадка для совместного старта — ты стреляла в него и не убила, и я, видев, как ты стреляешь, не уверен, что не попала. А это хорошая тема для ПЕРВОГО разговора.

— Свет, очаруй его, намекни своим шармом, что ты серьёзная, и что с тобой можно связываться и иметь дело! — повысил я интонацию. — Мужчины плюют на рядовых подстилок, но тех, кого уважают, готовы носить на руках даже без постели. Стань тем, кого он будет готов нести на руках, и у тебя всё получится…

…Господи, в конце концов, кто из нас женщина?! — воскликнул я, воздевая глаза к потолку. — Почему я должен объяснять тебе элементарные вещи?

Она улыбнулась. Впервые за наш разговор. И в душе её я почувствовал… Нет, не луч надежды. Но зерно, которое при должной обработке может им стать.

— Хуан, я подумаю. Над всем, что ты мне тут наговорил. — Теперь она потрепала меня по руке. — Спасибо. Я пойду?

— Иди. — Улыбнулся и я. — Будут вопросы — обращайся напрямую.

И когда она встала и взяла поднос, бегло бросил вслед:

— Свет, как только всё закончится с Феррейра, организуй мне встречу с Изабеллой?

Светлячок обернулась. Задумалась, словно догоняя, что я только что сказал. Расплылась в довольной и чуть ироничной улыбке.

— Созрел?

— Да. Давно пора, — вырвался из груди обречённый вздох.