Елена Ершова - Град огненный [СИ]

— Если это поможет… конечно, я дам. Когда?

— Сейчас.

Она кивает снова, повторяет:

— Конечно. Едемте.

В дверях я сталкиваюсь с Аршаном. Тем самым загорцем, о котором писал Пол и упоминал Расс. Я никогда не видел его в лицо, но узнаю сразу. Характерный разрез глаз и широкие скулы явственно говорят о происхождении этого человека, что выбегает из здания полиции так быстро, словно в след ему несется выпущенная стрела.

Налетев на меня, загорец отшатывается и вскрикивает, будто уколовшись о шипы терновника. В его глазах стоит неприкрытый ужас.

— Простите, — вежливо говорю я.

Загорец несколько раз сглатывает, взмахивает руками, будто чертит между нами религиозные символы, а потом сломя голову несется по ступеням. На углу его ждет автомобиль — сверкающий черный седан «Олимпия» с хромированной ланью на капоте. Здесь, в столице, на подобных машинах разъезжают разве что большие начальники. Не такие большие, как Морташ, но имеющие определенный вес в обществе. И загорец к ним явно не принадлежит — промасленная куртка, вытертые на коленях брюки, грязь под ногтями и запущенная стрижка указывают на то, что загорец принадлежит к простому рабочему классу.

И мне не надо расспрашивать инспектора, чтобы убедиться в правдивости своих подозрений. На ее столе лежит раскрытая папка, и я успеваю прочесть на верхнем листе несколько слов: «Протокол допроса свидетеля. Допрос начат в 7 час. 30 мин., окончен в 8 час. 20 мин. Старший следователь Александр Вальц в кабинете N 25 допросил по уголовному делу N в качестве свидетеля г-на Табгая Аршана, дата и место рождения…»

— Присаживайтесь, — говорит Майра, и ловко подсовывает протокол под кипу остальных бумаг. Сегодня — день отлива. По стенам не снуют живые тени, и мертвые не улыбаются мне с пожелтевших фотографий. И это успокаивает.

— Думал, я смогу присутствовать при опросе скрипачки, — на этих словах Майра приподнимает бровь, и я поправляюсь: — Жанны… не знаю ее полного имени.

— Ее опросит лейтенант Вальц, — отвечает инспектор. — Это его работа.

— А ваша работа допрашивать васпов?

— Моя работа анализировать сведения, — не поддается на провокацию инспектор. — И наказать виновного по всей строгости закона.

— Даже если виновный — не васпа?

Майра откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы в замок.

— Поверьте, господин Вереск, — она подчеркивает это «господин Вереск», и от ее голоса между моими лопатками тут же втыкаются мелкие иголочки, — я работала в полиции и до Перехода. С людьми гораздо чаще, чем с васпами.

— Но все же арестовали Расса.

— Таков закон, — снисходительно улыбается инспектор. — И он пока не на стороне вашего друга.

— А что насчет загорца? — спрашиваю. — Того, с которым я столкнулся в дверях.

Майра сразу же подается вперед, в ее глазах загораются взволнованные огоньки. Я узнаю этот огонь — так смотрят хищники, напавшие на след.

— Вы что-то знаете? — спрашивает она.

— Кажется, вспомнил, — я демонстративно морщу лоб. — Пол рассказывал, что с ним работал механик… загорец… да, да! Его имя Аршан.

На лице Майры отражается разочарование.

— Это все, что вы смогли вспомнить?

— Не совсем, — теперь наступает мой черед снисходительно улыбаться. — Еще этот загорец разъезжает на «Олимпии» последней модели. Полиции интересно, откуда у простого механика такой дорогой автомобиль?

Огонек в глазах инспектора вспыхивает снова, но она небрежно пожимает плечами и произносит:

— Машина клиентов, возможно.

— А вы режете хлеб уликой? — подхватываю я, недвусмысленно намекая на стек.

Майра поджимает губы, а ее глаза превращаются в пылающие щелки.

— Мой долг — проверить каждого, пока идет следствие. В том числе и вас, — говорит она, а я чувствую, что лиса вцепилась в наживку. Киваю.

— Я согласен на сотрудничество. В моих интересах найти виновного раньше, чем Рассу поджарят мозг.

— Тест Селиверстова отложен, — отвечает Майра, и стул подо мной превращается в мягкую убаюкивающую перину, а мышцы становятся невесомыми, как птичий пух. Я едва не вздыхаю с облегчением, и уже вполуха слушаю, как инспектор продолжает:

— По крайней мере, пока вина господина Вэйлина не будет доказана. Как бы я не относилась к васпам в общем, и к вам в частности, господин Вереск, должна предупредить, что я не из тех, кто ставит личную симпатию или антипатию превыше закона. А согласно новой поправке госпожи Миллер, вы, как лидер васпов, имеете право представлять интересы каждого из ваших подопечных. Или правильнее сказать — подчиненных? В любом случае, ваши запросы должны быть удовлетворены во всех государственных структурах. Поэтому, считаю своим долгом сообщить вам, что уже найден адвокат, который согласился работать с господином Вэйлином. И вы можете оспорить его или найти нового — на свое усмотрение. Так же, как и независимого эксперта.

Последние слова вытряхивают меня из блаженной расслабленности. Я выпрямляюсь и быстро произношу:

— Независимый эксперт есть. Это доктор, — произношу по слогам с трудом заученное имя, — Вениа-мин По-плав-ский.

— А письменное согласие?

— Получу сегодня.

— Хорошо, — Майра встряхивает рыжей гривой. — Рада, что вы все-таки начали с нами сотрудничать, господин Вереск.

— Я тоже этому рад, — отвечаю и поднимаюсь со стула, понимая, что разговор окончен. Поколебавшись немного, протягиваю руку. Майра смотрит на нее, скривив уголок рта. И я словно вижу себя со стороны. И это довольно неприятно и напряженно — ждать, пока кто-то примет или отвергнет твой дружеский жест. Но ладонь не убираю. Тогда инспектор сдается и осторожно пожимает ее, но произносит строго:

— Не обольщайтесь. И не думайте, что вам удастся меня обдурить. За годы службы я натренировалась достаточно, чтобы распознавать ложь в любых ее проявлениях.

Я вежливо улыбаюсь и отвечаю:

— Не вы одна, госпожа инспектор. Не вы одна…

Решаю пока не обнадеживать Расса. К тому же, скрипачке разрешили повидаться с ним и это должно приободрить коменданта.

Едва я успеваю переступить порог Института, как Торий вызывает меня в кабинет. С готовностью демонстрирую справку из инспекции, где указаны причины моего отсутствия на работе, но профессор раздраженно машет рукой:

— Отдашь Марте! К черту бюрократию!

Он проходит мимо меня, запирает дверь на замок, затем возвращается к столу и, порывшись в ящике, достает в несколько раз сложенную распечатку.

— Пожалуйте, господин преторианец, — расшаркивается Торий. — Что просили — получите в лучшем виде.

Игнорирую его паясничанье и беру листы. Нет ни заголовка, ни примечаний. Сплошной поток имен, но у меня не возникает ни малейшего сомнения в том, что я сейчас держу в руках.