Олдос Хаксли - О дивный новый мир. Остров

— Да, я настроена оптимистически, — сказала миссис Нарайан, — по той простой причине, что если к проблеме подойти умно и реалистично, результаты обязательно будут положительными. Мой оптимизм оправдывает пример этого острова. А теперь пойдемте и посмотрим на урок танцев.

Они пересекли укрытый тенью деревьев двор, толкнули вращающиеся на шарнирах двери, и тишина сменилась ритмичным боем барабана и посвистыванием флейт-дудочек, повторявших снова и снова короткую пентатоническую мелодию, которая показалась Уиллу смутно похожей на шотландскую.

— Музыка живая или запись? — спросил Уилл.

— Японский магнитофон, — лаконично ответила миссис Нарайан.

Она открыла еще одну дверь, за которой располагался просторный спортивный зал, где двое бородатых молодых мужчин и поразительно подвижная маленькая пожилая леди в черных сатиновых брюках обучали примерно двадцать или тридцать совсем юных мальчиков и девочек движениям какого-то приятного на вид танца.

— Что это? — удивился Уилл. — Урок или развлечение?

— И то и другое, — ответила директор школы. — А кроме того, здесь еще и прививается прикладная этика. Подобно тем упражнениям на дыхание, о которых мы говорили прежде. Только еще более эффективно, потому что требует приложения значительно большей энергии.

— Затопчем его, затопчем! — запели дети в унисон и стали топать маленькими, обутыми в сандалии ножками изо всех сил. — Затопчем его!

И после еще одной серии яростных ударов в пол они снова вернулись к прыжкам и вращениям, перешли к следующим движениям, продиктованным танцем.

— Это называется танцем «Изгнание Ракшаши», — сказала миссис Нарайан.

— Ракшаши? — спросил Уилл. — А кто это?

— Ракшаши — один из демонов. Огромный и очень противный. В нем воплощены все самые уродливые поступки и чувства. «Изгнание Ракшаши» — способ выпустить накопившийся в детях опасный пар раздражения и злости.

— Затопчем его! — Музыка снова повела детей к хоровому рефрену. — Затопчем его!

— Топчите еще! — воскликнула старушка, подавая энергичный пример. — Сильнее! Сильнее!

— Что больше содействовало развитию морали и рациональной модели поведения? — принялся размышлять вслух Уилл. — Вакхические оргии или «Республика»? Никомакейская этика или неистовые танцы?

— Древние греки, — ответила миссис Нарайан, — были слишком рациональны, чтобы мыслить в категориях «либо то, либо другое». Они всегда предпочитали «не только одно, но и другое тоже». Не только Платон и Аристотель, но и разнузданные женщины. Без таких вот помогающих сбросить напряжение танцев вся философская мораль оказалась бы бессильна, но без философской морали мы бы не знали, куда от танцев двигаться дальше. А потому позаимствовали страницу из древнегреческой книги.

— Это очень правильно! — одобрил Уилл.

Но затем вспомнил (чего никогда не забывал, несмотря на все удовольствие от увиденного, вопреки искреннему энтузиазму), что он человек, который не принимает согласия, а «да» в качестве ответа, и вдруг разразился громким смехом.

— Но ведь на протяжении длительного исторического периода все это не имеет значения, — сказал он. — Неистовые танцы не мешали грекам резать друг другу глотки. А если полковник Дипа решится на вторжение, чем вам поможет «Изгнание Ракшаши»? Примириться с судьбой, вот, возможно, и все.

— Да, возможно, это все, — заметила миссис Нарайан, — но ведь и умение достойно принять свою участь — уже огромное достижение для каждого.

— Кажется, вы воспринимаете такую перспективу на удивление спокойно.

— А какой смысл устраивать истерики? Они никак не изменят политическую ситуацию к лучшему, а вот на личностном уровне положение только ухудшится.

— Так раздавим его, затопчем! — снова в унисон выкрикнули дети, и доски пола задрожали под их подошвами. — Затопчем его!

— Не надо думать, — продолжила миссис Нарайан, — что мы обучаем детей только подобным танцам. Перенаправить энергию, накопленную как следствие недобрых чувств, безусловно, очень важно. Но в той же степени необходимо воспитывать положительные качества, найти для них и позитивных знаний экспрессивный выход. Через экспрессивное движение, экспрессивный жест. Если бы вы посетили нас вчера, то застали бы нашего приглашенного мастера танца, и я смогла бы показать вам, как он учит детей своим приемам. Но, увы, не сегодня. В следующий раз мы ждем его теперь только во вторник.

— Каким же танцам обучает он?

Миссис Нарайан попыталась описать их. Никаких прыжков, никаких резких движений ногами в воздухе. Ступни никогда не отрываются от пола. Только работа телом в сочетании с движениями коленей и бедер. А вся экспрессия выражается с помощью рук, кистей и пальцев, шеи и головы, лица, но прежде всего — глаз. Движения от плеч вверх и вниз — движения, исполненные не только внутренней красоты, но и несущие заряд мощной символики. Мысль, облеченная в ритуал и стилизованный жест. Все тело трансформируется в иероглиф, а затем — в сочетание иероглифов, в модуляции, имеющие то один смысл, то другой, как поэма или музыкальное произведение. Движения мышц воспроизводят движения в Сознании, совершается переход от многих Сущностей к полновесной и вездесущей Единой Сущности.

— Это как медитация в движении, — подытожила она. — Это метафизика Махаяны, но выраженная не в словах, а через символы жеста и действия.

Они вышли из зала через другую дверь и повернули налево вдоль короткого коридора.

— Что у нас с вами дальше? — спросил Уилл.

— Четвертый класс начальной ступени, — ответила миссис Нарайан. — Они проходят основы практической психологии.

Она открыла зеленую дверь.

— Так что теперь вы знаете, — услышал Уилл знакомый голос. — Никто не обязан чувствовать боли. Вы внушили себе, что булавка не причинит вам боль, — и больно не было.

Они вошли в класс, где увидели Сузилу Макфэйл, казавшуюся необычайно высокой в окружении группы маленьких смуглых созданий — пухленьких или худышек. Она улыбнулась вошедшим, указала им на два свободных стула в углу комнаты и снова повернулась к детям.

— Никто не обязан чувствовать боли, если не хочет этого, — повторила она. — Но только никогда не забывайте: боль всегда означает какую-то проблему. Значит, что-то не так. Вы научились отключать болевые ощущения, но не делайте этого бездумно, никогда не отключайте боли, не выяснив сначала, что послужило ее источником. И если боль сильная или вам не понятна ее причина, расскажите о ней маме, учителю, любому взрослому члену вашего Клуба взаимного приятия. И только потом избавьте себя от неприятных ощущений. Отключите боль, твердо зная, что если необходимо принять какие-то меры, то они будут приняты. Понимаете? А теперь, — сказала она, ответив на все возникшие у детей вопросы, — давайте сыграем в игру на воображение. Закройте глаза и вообразите, что смотрите на ту бедную одноногую майну, которая каждый день прилетает к нам в школу, чтобы ее здесь покормили. Вы видите ее?