Олдос Хаксли - О дивный новый мир. Остров

— Поступления от нефти, — сказал он, — будут нами использованы следующим образом. Двадцать пять процентов от всех доходов будет выделено на преобразование мира.

— Могу я полюбопытствовать, — спросил Уилл с видом крайней заинтересованности, — каким образом вы предполагаете преобразовать мир?

— Посредством Духовного Крестового Похода. Вы знаете о Духовном Крестовом Походе?

— Разумеется. Разве найдется человек, который о нем не знает?

— Это величайшее всемирное движение, — очень серьезно сказал государственный деятель. — Как в эпоху раннего христианства. Оно основано моей матушкой.

Уилл изобразил на лице восторг и восхищение с легкой примесью удивления.

— Да, именно моей матушкой, — повторил Муруган и добавил внушительно: — Я полагаю, что это — единственная надежда человечества.

— Согласен, — кивнул Уилл Фарнаби. — Полностью согласен.

— Таким образом нами будут использованы первые двадцать пять процентов нефтяных доходов, — продолжал правитель страны. — Остальное пойдет на интенсивную программу индустриализации. — Его тон снова изменился. — Старые идиоты допускают развитие промышленности лишь в строго ограниченных местах, оставляя остальную территорию острова в том виде, в каком она существовала тысячелетиями.

— А вы хотели бы внедрить промышленность повсеместно? Индустриализация ради индустриализации?

— Ни в коем случае. Индустриализация для блага страны. Индустриализация с целью превратить Палу в сильную державу. Чтобы заставить другие народы считаться с нами. Взгляните на Ренданг. Через пять лет они будут способны сами производить все винтовки, пушки и боеприпасы, которые им требуются. Правда, уйдет значительно больше времени, прежде чем они смогут наладить выпуск танков. А пока они легко имеют возможность покупать их у фирмы «Шкода» за нефтяные деньги.

— А сколько времени им понадобится, чтобы соорудить собственную водородную бомбу? — с иронией спросил Уилл.

— Они не станут даже пытаться, — серьезно ответил Муруган. — В конце концов, водородная бомба далеко не единственное мощное оружие. — Эту фразу он произнес с особым нажимом; становилось понятно, что «мощное оружие» было ему особенно по вкусу. — Есть еще химические и бактериологические вооружения — полковник Дипа называет их атомной бомбой для бедных. Первым предприятием, которое я построю, будет завод по производству инсектицидов [89] Химических препаратов для уничтожения вредных насекомых. . — Муруган рассмеялся и подмигнул собеседнику. — Если вы можете производить инсектициды, то без труда перепрофилируете производство на нервно-паралитический газ.

Уиллу сразу же припомнилась все еще недостроенная фабрика в окрестностях Ренданг-Лобо.

— Что это? — спросил он полковника Дипу, пока их «Мерседес» пролетал мимо.

— Предприятие для выпуска инсектицидов, — ответил полковник, светясь дружелюбной белозубой улыбкой. — Скоро мы будем экспортировать его продукцию по всей Юго-Восточной Азии.

В тот момент он, конечно, принял слова полковника за чистую монету. Но теперь… Уилла внутренне передернуло. Что ж, полковники остаются полковниками, а мальчишки — даже такие, как Муруган, — остаются мальчишками, обожающими играть в войну. И никогда не будет недостатка работы для специальных корреспондентов, идущих по следам гибели людей.

— Значит, вы собираетесь значительно усилить паланскую армию? — спросил Уилл вслух.

— Усилить? Нет. Мне придется ее создать. Пала не имеет своей армии.

— Вообще?

— Абсолютно никакой. Они здесь все пацифисты. — В звуке «пэ» отчетливо прозвучало отвращение, а в «эс» шипело безграничное презрение. — Все нужно будет начинать с нуля.

— То есть милитаризация пойдет рука об руку с индустриализацией, я верно вас понял?

— Совершенно верно.

Уилл рассмеялся.

— Назад в Ассирию! Вы войдете в анналы истории подлинным революционером.

— Я бы очень хотел на это надеяться, — сказал Муруган. — Потому что именно такой и будет моя политика — Перманентная Революция.

— Превосходно! — Уилл выдал ему порцию аплодисментов.

— И я лишь продолжу революцию, начатую более ста лет назад прадедом доктора Роберта, когда он прибыл на Палу, при содействии моего еще более отдаленного предка, который помог осуществить первые реформы. Многое из того, чего они тогда добились, вызывает неподдельное восхищение. Хотя далеко не все — это тоже не стоит забывать.

Он раздал свои оценки, а потом с нелепой напыщенностью школьника, получившего роль Полония в любительской постановке «Гамлета» в конце учебного года, покачал кудрявой головой с видом глубочайшего неодобрения.

— Но они по крайней мере что-то делали. А сейчас нами правит кучка косных консерваторов, предпочитающих не предпринимать ничего. Застывшие в примитивной разновидности консерватизма, они и пальцем не пошевельнут, чтобы привнести в страну современные усовершенствования. А в своем радикальном консерватизме не хотят отказаться от устаревших и приносящих только вред замшелых революционных идей, не стремятся изменить то, что насущно нуждается в переменах. Они не желают реформировать реформы. Но я скажу вам без обиняков: некоторые из этих так называемых реформ вызывают только отвращение.

— К примеру, как я понимаю, в реформах нуждается, среди прочего, сексуальная жизнь?

Муруган кивнул и отвернулся. К своему удивлению, Уилл заметил, что он покраснел.

— Приведите пример, — настойчиво попросил он.

Но Муруган не мог заставить себя пойти на окончательную откровенность.

— Обратитесь к доктору Роберту, — сказал он. — Поговорите с Виджайей. Они считают нынешнее положение дел образцовыми отношениями, совершенно естественными. И не только они, а все вокруг. И это одна из причин, почему никто не жаждет перемен. Им нужно, чтобы все продолжалось по-прежнему, так же отвратно и мерзко. Продолжалось вечно.

— Продолжалось вечно, — повторило благозвучное контральто, явно передразнивая Муругана.

— Мама! — Юноша вскочил на ноги.

Уилл повернулся и увидел в дверях комнаты крупную цветущую женщину, облаченную (довольно-таки безвкусно, подумал он; к такому лицу и телосложению больше подошел бы лиловый, пурпурный или электрического оттенка голубой цвет) в облако из белого муслина. Она стояла там с намеренно загадочной улыбкой, и лишь только одна мясистая смуглая рука с пальцами, унизанными кольцами, была поднята вверх, упираясь в косяк двери. Это была поза великой актрисы, всемирно известной оперной дивы, замершей при первом появлении на сцене, чтобы принять восхищенные аплодисменты поклонников, сидевших по ту сторону рампы. Позади нее, терпеливо дожидаясь своей очереди, стоял высокий мужчина в костюме из сизо-серого дакрона [90] Синтетическая ткань, популярная в 1960-х годах. , которого Муруган, как только разглядел позади массивной фигуры матери, приветствовал как мистера Баху.