Олдос Хаксли - О дивный новый мир. Остров

Она замолкла, думая о Дугалде и матери Дугалда. А потом намеренно сменила тон:

— Да, но что же это я! Настолько увлеклась рассказом о наших семьях, что даже не спросила, как вы себя чувствуете? Выглядите вы намного лучше, чем во время нашей предыдущей встречи.

— Благодаря заботам доктора Макфэйла, но также стараниям некоего лица, которое, как я подозреваю, практикует медицину без соответствующей лицензии. Что, черт возьми, вы со мной сделали вчера днем?

Сузила улыбнулась.

— Вы все сделали сами, — заверила она его. — Я лишь нажимала на нужные кнопки.

— Какие кнопки?

— Кнопки памяти, кнопки воображения.

— И этого оказалось достаточно, чтобы погрузить меня в гипнотический транс?

— Что ж, называйте это так, если хотите.

— А как еще можно это назвать?

— Зачем вообще придумывать какие-то ярлыки? Названия лишь вызывают все новые и новые вопросы. Почему не удовлетвориться знанием о том, что с вами произошло?

— Но что именно произошло?

— Что ж, для начала мы с вами установили в некотором роде контакт, не так ли?

— Мы, несомненно, сделали это, — согласился он. — Но мне показалось, что я при этом едва ли даже взглянул на вас.

Зато он посмотрел на нее сейчас. Смотрел и гадал, кто она такая на самом деле — это маленькое и странное создание, что скрывалось за гладкой и серьезной маской на ее лице, что видели ее темные глаза, отвечавшие ему столь же пристальным взглядом, и о чем она в этот момент думала.

— А как вы могли тогда взглянуть на меня? — спросила она. — Вы же отправились на каникулы.

— Или был насильственно отправлен?

— Насильственно? Нет! — Она помотала головой. — Вас, скажем так, проводили, помогли с отбытием.

Они немного помолчали.

— Вы когда-нибудь пробовали, — спросила она затем, — заниматься серьезной работой, когда рядом был ребенок?

Уилл вспомнил о маленьком соседе, предложившем помочь покрасить мебель в столовой, и даже рассмеялся над тем, как был тогда раздражен.

— Бедный малыш! — продолжала Сузила. — Он преисполнен самых добрых намерений. Ему так хочется вам помочь.

— Да, но только потом весь ковер оказывается измазан краской, а следы его пятерни украшают стены…

— И потому в итоге вам приходится избавляться от него. «Пойди побегай, мой дорогой! Поиграй в саду!»

Снова воцарилось молчание.

— Ну и что же? — не выдержал он.

— А вы не поняли?

Уилл покачал головой.

— Что происходит, когда вы заболеваете или получаете травму? Кто вас излечивает? Кто заживляет раны и избавляет от инфекции? Вы сами?

— Кто же еще?

— Вы? — усмехнулась она. — Вы? Человек, которому больно, кого беспокоят мысли о грехах и деньгах и тревожит собственное будущее? Неужели вы всерьез считаете себя способным сделать все необходимое самостоятельно?

— А! Кажется, начинаю понимать, к чему вы клоните.

— Наконец-то! — поддразнила она.

— Нужно отправить меня играть в саду, чтобы не мешал взрослым спокойно делать свою работу. Но кто такие эти взрослые?

— Вопрос не ко мне, — ответила она. — Поинтересуйтесь у нейротеолога.

— А это еще что значит?

— В точности то, что вам слышится. Это профессионал, который воспринимает людей с точки зрения Божественного Света Пустоты и одновременно вегетативной нервной системы. Взрослые в данном случае обладают сведениями и о работе сознания, и о физиологии.

— А дети?

— Дети — это такие маленькие существа, которые считают, что понимают все лучше взрослых.

— И потому их лучше отослать побегать или поиграть?

— Точно.

— Примененная вами метода — общепринятая процедура на Пале? — спросил он.

— Самая стандартная, — заверила она. — В вашей части мира доктора справляются с подобными детьми, накачивая их барбитуратами. Мы делаем то же самое, разговаривая с ними о соборах и галках. — Она стала говорить нараспев: — О белых облаках, плывущих в небесах, о белых лебедях, плывущих по темной водной глади, о сонной, но неумолимо текущей реке жизни…

— Довольно, хватит! — резко возразил он. — Больше ни слова об этом!

Сначала улыбка осветила ее темное и серьезное лицо, а потом она рассмеялась. Уилл смотрел на нее изумленно. Внезапно перед ним оказался совершенно другой человек, иная Сузила Макфэйл — веселая, лукавая, ироничная.

— Знаю я все эти ваши трюки, — сказал он и тоже расхохотался.

— Трюки? — переспросила она, все еще смеясь. — Я лишь пыталась объяснить, как все проделала.

— Мне в точности неизвестно, как вы все проделали. Но я знаю, что это действует. Более того, я готов предоставить вам возможность повторить процедуру — когда это понадобится.

— Если хотите, — сказала она уже гораздо более серьезно. — Я покажу вам, как самому нажимать нужные кнопки. У нас этому обучают еще в начальной школе. Чтению, письму, арифметике плюс основам С. К.

— А это что такое?

— Самоконтроль. Иначе именуемый Контролем над Судьбой.

— Вы можете контролировать свои судьбы? — Брови Уилла резко взлетели вверх.

— Нет-нет, не торопитесь с выводами, — сказала она. — Мы не так глупы, как вам, возможно, сейчас показалось. Нам прекрасно известно, что лишь малая часть судьбы каждого человека поддается управлению.

— И вы управляете ею, нажимая на собственные кнопки?

— Нажимая на кнопки, а потом визуализируя то, к чему мы стремимся, чего хотим достичь.

— И в самом деле достигаете?

— Да, во многих случаях.

— Как все просто! — В его голосе отчетливо звучала ирония.

— Восхитительно просто, — согласилась она. — И насколько я знаю, мы — единственный народ, который систематически обучает детей С. К. Вы всего лишь говорите им, что они должны делать, и на этом заканчиваете. Ведите себе хорошо, говорите вы. Но как? Этого им никто не объясняет. Вы только и можете, что читать им нотации, а потом наказывать за непослушание. Чистейший идиотизм.

— Чистейший и неподдельный идиотизм, — кивнул он, вспомнив мистера Грэбба, заведовавшего пансионом в интернате, проблему мастурбации, порки лозой и покаянные молитвы в Пепельную среду [111] Первый день Великого поста у англиканцев. . «Вечно проклят будет тот, кто возляжет с женой ближнего своего. Аминь».

— Если ваши дети воспринимают идиотизм всерьез, то вырастают с вечным чувством своей вины и греховности. А если не воспринимают, то становятся циниками, для которых счастье невозможно. Именно из подобных циников вербуют сторонников паписты и марксисты. Неудивительно после этого, что вам требуется столько тюрем, церквей и партийных ячеек коммунистов.

— В то время как, легко догадаться, на Пале у вас этого почти нет.

Сузила с готовностью кивнула.

— У нас нет Алькатраса, — сказала она, — нет Билли Грэма, нет ни Мао Цзэдуна, ни Мадонны, ни Фатимы. Нет ада на Земле, как и манящего райского пирога в небесах или коммунистического рая в двадцать первом веке. А есть только мужчины, женщины и их дети, которые стараются сделать свою жизнь как можно лучше здесь и сейчас, вместо того чтобы мечтать построить ее где-то еще и когда-нибудь в будущем, как того желают многие у вас — в каком-то придуманном, несуществующем мире. Но если разобраться, в том нет вашей вины. Вы попросту вынуждены жить так, потому что настоящее приносит одни огорчения. А разочарование возникает оттого, что вас никто не научил объединению теории с практикой и не заставляет всерьез исполнять обещания, которые вы даете себе под каждый Новый год. Отсюда разрыв между намеченным и вашим реальным поведением.