Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

И Арден встал перед ними на колени. Вдруг к нему подошёл и тихо опустился рядом с ним на колени Питирим. Братья переглянулись, и стали поражённо смотреть на него, а он им сказал:

— Братья! Верные, любящие Христа братья! Я прошу вас, простить меня за то, что теперешняя церковная ситуация такова, что я стал причиной всех ваших бедствий. Простите, если хоть на миг я перестал видеть в вас братьев, не проявил любви и смирения, и этим вас искусил. Я тоже коленопреклоненно прошу вас остаться с нами в Вознесенке, и мы все будем молить Господа, чтобы он вас защитил!

Вся четверка потрясенно молчала. Александр очнулся и поднял их обоих с колен. Наконец, заговорил Савватий.

— Вы не смо-жете нас защи-тить, — грустно сказал он. — Нас назы-вали элитой. Настав-ника готови-ли к хир-ротонии во еписко-па. Влады-ка А-арсений видел в нём своего пре-емника. Все мы при-носили воинс-кую прися-гу, и остав-шись з-здесь, мы становим-ся дезерти-рами. За на-ми при-дут. Вас унич-тожат… Вплоть до общевойско-вых опера-ций. Нам не-медлен-но нужно поки-нуть Вознесен-ку. Брать-я… мы уйдем в т-тайгу и будем скрывать-ся. Мы будем делать то, что уме-ем.

— Брат Савватий! Далеко ли ты уйдешь в экзоскелете после инсульта?! — воскликнул Арден. — Тебе нужна реабилитация, чтобы ты встал на свои ноги, и я могу это сделать! Я боюсь, что тебя в таком состоянии заберут и отправят в монастырь, где у тебя не будет не единого шанса, чтобы выжить.

— Я… понима-ю, — ответил Савватий, — но… наше служе-ние — спасать лю-дей ценой с-собственной жизни. Мы долж-ны уйти, чтобы вас с-спасти…

— Значит так, — вдруг сказал Альберт, про которого уже все давно забыли, а он стоял себе в стороночке и молчал. — Савватий, послушай Ардена. Не надо никуда отсюда вам уходить. Вы что, думаете со спутника вас в тайге не найдут? Да ещё быстрей, чем в мегаполисе! Там вы будете как на ладони! Вознесенка — всегда была под нашей опекой, и мы не позволим церковным фанатикам и божественным сластолюбцам совершать противоправные действия на территории нашего Управления. Ваш посёлок будет охранять взвод специального назначения. Когда поправитесь, то присоединяйтесь к обороне посёлка. Оружие мы вам «благословим». А на случай, если кого-то из вас похитят для бетатриновой перезагрузки, то рекомендую немедленно сделать контрольную точку, чтобы в руках полиции хранились все проекции ваших личностей. Мы постараемся вас найти и перезагрузить вам проекции личности, в которых вы будете помнить то, что сейчас вам открылось. Это даст нам шанс спасти ваши личности в случае бетатриновой перезагрузки.

— Браво, брат Альберт, — похвалил его Арден. — Только оружие мы не благословим. Ты же знаешь, что в писании сказано: кто поднимет меч, от меча и погибнет.

— Не выйдет, — очень зло сказал Серафим. — У владыки Арсения связи на федеральном уровне. На вас найдётся управа. Над полковником Прохановым есть генерал. Федералы прикажут ему содействовать архиепископии, и тогда и тебя, и твоего полковника Проханова отстранят от должностей при малейшей попытке сопротивления.

— Это возможно, — сказал Альберт, — но есть средства, чтобы противостоять этому. В мегаполисе многие не любят «Истинную церковь». Возможен внезапный резонанс общественного мнения.

Серафим изможденно посмотрел на Альберта и произнёс.

— Какой же ты умный, ублюдок.

Альберт, как будто был действительно доволен собой. Он усмехнулся и сказал:

— Ну что, по рукам?

Братья переглянулись. Отец Александр собрал их всех в кучу, и они встали, обняв друг друга за плечи, прижавшись друг к другу головами, на их измученных лицах изобразилось блаженство, как будто бы они наслаждались каждой минутой близости к друг другу и тишиной. Наверное, это было у них каким-то ритуалом. Это продолжалось очень долго, но никому и в голову не пришло даже пошевелиться, чтобы вдруг не помешать им.

Когда же они разомкнули объятия, Максим первый сказал:

— Братья, мне действительно до судорог тошнотворна мысль о возвращении в обитель. Я скорее покончу с собой, чем туда вернусь. Я и собирался это сделать сегодня, чтобы не отдавать себя ему… только хотел уйти из Вознесенки, чтобы не обагрить своей грязной кровью её святую землю…

— Замолчи, брат Максим, мне невыносимо это даже слышать… — с раздражением проговорил Серафим. — Я обещаю тебе, что найду и лично прикончу всех тех, кто тебя истязал, а нашу «святую» обитель отправлю к архистратигу Михаилу!

— Братья… мне тоже нет возможности теперь вернуться, — также тихо произнёс Александр. — Пугающей тайной остаются те полгода, когда я не знаю, где был, что со мной делали или какие дела совершались моими руками… ещё одна перезагрузка, и я забуду и об этом страхе, я забуду, что знал о пытках брата Максима, о любви владыки Питирима, о замечательных братьях и сёстрах Вознесенки…. и о созерцании Господа, об обещания, которые Он дал мне! Моё ожившее сердце снова окаменеет, и я снова стану послушным орудием чужой воли. Братья, община Вознесенки может стать нашим домом! Воистину, только здесь мы будем по-настоящему свободны! Если наше сердце горит желанием послужить Господу, то это мы можем сделать и здесь! Я верю, что именно Господь всех нас сюда привел живыми и даровал нам столько любви, столько новых братьев и сестёр!

— Мне то-же н-назад до-ро-ги нет… — проговорил Савватий. — Я не го-тов в бе-та-триновом забве-нии потерять в-всё, что открыл мне здесь Господь. Я узнал н-настоящую евангельску-ю любовь, к-которую уста-ми испове-довал, а в себе её не и-мел. Я то-же не с-согласен ж-жить, думая, что соверша-ю своё спасе-ние, на самом деле не ве-дая тех преступле-ний, что мы творим под управле-нием пси-режима. Ес-ли же мне грозит м-монастырь… я не б-боюсь истяза-ний… н-нет…я б-боюсь, что не справ-люсь… потеря-ю рас-судок… стану с-скотом и утра-чу образ Бо-жий в с-себе… ведь м-монастырь — это мес-то, где нет Бо-га, это ад без люб-ви…

— Монастырь — это место, где тешат свои страсти всё те же садисты-извращенцы, там у них гнездо! — с тихим бешенством проговорил Серафим. — Кто вообще придумал такое? Разве можно через пытки и издевательства научить человека любви Христовой? Издевательствами можно только сломать, изуродовать его личность.

Я увидел, как Сергей, который стоял и уже давно сильно нервничал, подошёл к Савватию и тихо сказал:

— Савватий… а я не смогу теперь жить в стыде от того, как несправедливо я с тобой поступил…

Савватий к нему повернулся и сказал:

— С-сергей… ты посту-пил с-совер-шен-но с-справедли-во. Я д-действитель-но с-совершал убийст-во, и только Бог м-меня от греха с-спас, выр-вав влады-ку Пи-ти-рима из н-нашей з-западни. И я… я действитель-но х-хотел навес-ти беду на Л-луговое… Несправед-лива ко мне и незаслуж-женна была лишь л-любовь Бога, кото-рая вы-ше ч-человеческой с-справед-ливости, и прощ-щение А-анастасии, её с-святая молит-ва, её лю-бовь, её неж-жность…