Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Брат Серафим, умоляю, скажи, в чём причина той разлуки, на которую ты готов снова нас всех обречь? Прошу тебя, не молчи!

Но Серафим не отрывал взгляда от пола. Наконец он, так и не взглянув ни на Максима, ни на Александра, молча раздвинул их плечом и хотел уже пройти между ними к двери, как Максим схватил его за руку и воскликнул:

— Брат, Серафим! Прошу тебя, не уходи! Неужели ты считаешь, что я, полюбив Кира, смог тебя разлюбить?

Серафим резко обернулся к нему и, вырвав свою руку из его руки, с ухмылкой сказал:

— Ты что, византийское отродье, считаешь меня ревнивой девчонкой, а себя моим бойфрендом? Окстись! Нет, я, наоборот, рад, что теперь у тебя будет тот, кто тебя утешит. У вас у всех тут появились прочные связи. Ты полюбил Кира, Савватий приобрёл Ардена, Александр очарован Питиримом. У меня же в братстве никого нет, да и зачем мне? Пусть же я проведу остаток своих дней в присутствии моего любимого ублюдка Альберта и его трёх милых андроидов. Они затейники, и мне с ними будет веселее. Не переживайте за меня. Если мне будет нездоровиться, они всегда знают, что со мной надо сделать.

— Как же, брат Серафим, ты говоришь, что у тебя никого нет? — вдруг сказал Арден. — А как же Валерия?

Серафим вздрогнул, аж подпрыгнул. Все с вопросом посмотрели на него, он вдруг ужасно сильно покраснел до самой макушки и громким полушёпотом сказал:

— Арден, что вы такое говорите? Я… я — монах, а она — дева, я не смею… не смею…

Арден развёл руками и сказал:

— А разве я что-то не платоническое имел ввиду? Разве не бывает дружбы между мужчиной и женщиной?

— После всего, что между нами было? — со страхом спросил Серафим. — Ну что вы, конечно, нет!!!

— Как же ты её теперь оставишь? — спросил Арден. — Валерия такая перед Богом и перед Управлением за тебя ходатаица, что просто на удивление. Все пороги оббила, когда искала тебя, боялась, что тебя в тюрьму посадили. Серафим, она — твой настоящий друг.

— О, Боже… — пролепетал Серафим. — Она что, здесь? Это она вам всё рассказала?

Максим наклонился к Серафиму и ехидно спросил:

— Ну, потом ты хоть мне-то всё расскажешь?

Серафим без размаха коротким ударом треснул его кулаком в ребро, да так сильно, что Максим начал судорожно хватать ртом воздух, и грозно ему прошипел:

— Запомни: держи язык за зубами, когда ты без бронежилета… монашествующий брат… скажи вообще спасибо, что я промолчал про твоё грехопадение с несовершенолетней малолеткой, а то тебя бы вряд ли благословили к рукоположению!

— Ты что, с ума сошёл что ли, брат Серафим?! О чём ты говоришь? — в ужасе вскричал Максим.

Серафим, видимо довольный совершаемой им местью, проговорил:

— Ага! Смотри, как ты весь покраснел, как глазки-то твои заблестели! А ты что думал, что можешь спокойно оттянуться с девчонками вне стен обители, и никто про это никогда не узнает? Разве не сказано в писании, что и тайное всегда становится явным?

Вот так поворот… Я с удивлением посмотрел на Максима и увидел, что его лицо всё пошло красными пятнами. Он испуганно посмотрел на Александра, затем снова на Серафима и со слезами проговорил:

— Зачем ты на меня клевещешь, любимый брат Серафим? Побойся Бога!

Серафим сделал якобы грустное лицо и проговорил:

— Значит, не знаешь… не ведал, что творил… исповедоваться не будешь… Ладно. Значит, и я тебе ничего про Валерию не расскажу. Мы квиты.

Серафим отвернулся и пошёл к двери. Я был в сильной растерянности, и, похоже, все то же.

— Остановись, брат Серафим, — произнёс Максим таким тоном, каким я от него, пожалуй, ещё не слышал. — Ты не можешь возвести клевету на брата и не ответить за это!

Серафим остановился, как будто наткнулся на невидимую стену и с гадкой усмешкой обернулся к нему.

— Я всегда догадывался, брат Максим, что не можешь ты быть во всём хорош, и за твоим псевдо-смиренным видом скрывается безответственный подонок. Но то, что в тебе нет мужества, чтобы признаться в своих греховных слабостях, — этого я от тебя не ожидал!

Максим с горящим лицом подошёл к нему и, вцепившись в его одежду, притянул к себе и встряхнул. Серафим с нахальной торжествующей улыбкой смотрел на него.

— Подождите, — подал голос Александр. Он подошёл к ним и вырвал Серафима из рук Максима, после чего повернулся к нему и побелевшими губами спросил:

— Что это значит, брат Максим? О чём говорит Серафим?

— Я не знаю, мой любимый отец Александр!!! — вскричал Максим. — Господь видит моё сердце, что я чист перед Ним, не предавал я свои монашеские обеты и останусь верным Ему как Господу и Жениху души моей до конца!

Серафим сделал слёзное лицо и театрально произнёс:

— Слышала бы это сейчас бедная, заплаканная, влюблённая в тебя девочка!

Мне на Максима было страшно смотреть. Он бессильно опустил руки, его губы дрожали, взгляд обезумел. Увидев его состояние, Александр грозно повернулся к Серафиму и с расстановкой произнёс:

— Брат Серафим, ты не должен был объявлять о грехе перед всеми, не обличив сначала наедине своего брата, как учит писание. Раз теперь ты это сделал, то тебе придётся рассказать всё, ибо недосказанность хуже смерти. Говори, всё, что ты знаешь. Брат Максим, ты разрешаешь ему это?

— Да… — хрипло ответил Максим, — ибо он произнесёт ложь, которую я легко смогу разоблачить. Мне скрывать нечего.

Серафим тихо рассмеялся, затем вперил насмешливый взгляд в Максима и проговорил:

— Хорошо, тогда расскажи всем про твою любовную интрижку с Оликом.

— С Ольгой? — обомлел Максим и, пошатнувшись, проговорил:

— Но у меня ничего с ней не было! Откуда вообще ты…

— Разве что-то другое ты бы мне ответил? — перебил его Серафим.

— Когда я тебе врал, Серафим?! Я могу ответить тебе то же и в пси-режиме! Я чист перед Богом! — закричал Максим.

— А почему тогда эти кролики с таким уважением отзывались о тебе?

— Какие кролики?! Да мне противно было даже разговаривать с ней, не то, что к ней прикасаться! Как ты мог подумать, что я соблазнюсь этим человекообразным существом?!

— Да я бы и не подумал, если бы не узнал, что ты лежал с ней ночью голым!

— Что?! — вскричал Максим. — Этого не было и не могло быть!!!

— А как же она видела крест на тебе?! — покраснев от напряжения, крикнул ему в лицо Серафим.

— Она видела крест, когда я делал себе перевязку, и мне пришлось снять термолонглив! — таким же криком ответил ему Максим.

— За что же тебя хотел убить её парень?!!

— За то, что я запретил ей участвовать на трансах в оргии с ними!!!

— …Пригласив её возлечь с тобой? Зачем же вы ночью лежали вместе?!!

— Меня терзал озноб от инфицированной раны, как ты и предупреждал, брат Серафим!!! Я так устал от страхов за вас, от боли и усталости, что изо всех сил молился, но обессилел и заснул, под открытым небом, не зная, что она останется рядом и пробудет со мной всю ночь!!!