Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Зачем? — окинув глазами тушку оленя, спросил Максим. — Мы же его не съедим.

— Прости меня, брат Максим, — произнёс Серафим, но в его голосе не было и тени просьбы. — В той трапезной было такое скудное меню, что совсем не из чего было выбирать…

Он швырнул убитого оленя на землю перед Максимом и приказным тоном сказал:

— Свежуй. Мне вырежи ляжку. Наставнику — что помягче, шейку, например. Только спусти кровь, ибо нам нельзя вкушать крови.

Серафим положил на землю ровные ветки, которые срезал в лесу для шампуров, поставил свою винтовку в пирамиду к винтовке Максима, достал нож и стал обтачивать веточки, заостряя им концы. Максим отволочил оленя к краю уступа, своим тактическим тросом перемотал ему задние ноги и подвесил к ветке сосны. Затем он вытащил нож и сделал надрез на шее, перерезав горло и сплетение вен. Кровь плотной струей потекла на песчаную почву, которая сначала пыталась её впитать, затем, как переполненная чаша, исторгла. Кровь закапала с уступа.

Серафим нарубил ножом ещё веток и подбросил их в костёр.

— Наставник без сознания, или спит? — спросил он Максима.

— Не знаю… Может быть, сейчас он спит. Но он снова бредил. Ему мерещилось утреннее богослужение…

Серафим сжал зубы, отчего его лицо приобрело свирепое выражение. Он сквозь тонкие щели прищуренных глаз посмотрел на лежащего Александра.

— Итак, брат Максим, — поигрывая ножом, многообещающим тоном проговорил Серафим. — Нам предстоит сейчас одно очень важное дело. Надо уговорить Наставника поесть. Если его обет связан со смертью противоречащего, а она опять откладывается, то надо вразумить его.

— Но я пробовал, не вышло, — покачал головой Максим.

— Но сейчас-то он в помутнённом состоянии. Глядишь, и не вспомнит, что поел. И, кстати, кто нам запретит применить пытку запахом жареного мяса? Смотри, я тут кое-какую травку вкусную нашёл. Запах обещаю умопомрачительный.

Максим напряжённо улыбнулся.

— Давай, давай, шевелись! — прикрикнул на него Серафим. — Посмотри, как там, вытекла ли кровь? Будешь разделывать, смотри, не измажься кровью, как безбожный язычник перед боем.

Максим кивнул, снял китель и стянул термолонгслив, немного задрожав от прикосновения к обнаженной коже холодного воздуха, подошёл к туше, висящей на дереве. Основная кровь излилась, струйка стала тонкой. Прошло ещё немного времени, и струйка совсем истончилась, кровь тяжелыми каплями падала на землю. Тогда Максим снял с ветки тушу и, сделав надрез, стал снимать шкуру. Крови в тканях было ещё много: он испачкал в крови руки выше локтей и забрызгал лицо и грудь. Он вырезал несколько кусков из ноги и лопатки и вернулся к костру.

Серафим взял мясо, а ему передал пучок сухой травы.

— Оботрись! Ты прямо как демон из ада! Как можно было так уделаться?

Максим, экономя воду, омыл лицо, грудь и руки, обтёрся травой и, ёжась от холода, поскорее надел термолонгслив. Серафим на небольшом брёвнышке порезал мясо, наколол его на шампуры и положил их на воткнутые по краям костра рогатины из веток. Когда же мясо прожарилось, он снял один шампур с огня и, поставив его остывать, сказал:

— Ну что, пора будить Наставника.

Максим шагнул к Александру, нагнулся над ним и похлопал его по щекам. Александр с трудом открыл глаза.

— Отец Александр, — с дрожью в голосе, но пытаясь быть убедительным, сказал Максим. — Время вечерней трапезы! Просим тебя помолиться.

Александр с трудом приподнялся на локте и сел, с непониманием обводя глазами всё вокруг. Было уже так темно, что не было уже ничего видно вне круга света костра…

— Братья… где мы? — удивлённо спросил он.

Серафим взял шампур с мясом и подал ему. Александр в замешательстве взял его, как бы не зная, что с этим делать.

— Гляди-ка, что это с отцом Александром? — не настоящим смехом засмеялся Серафим. — Ты что, так крепко поспал, что и проснуться не можешь!

Александр болезненно наморщил лоб.

— Где брат Савватий? — с тревогой спросил Александр.

Опешив от вопроса, братья молчали.

— Погодите, — с ужасом прошептал Александр. — Это был не сон? Где брат Савватий? Где противоречащий?

— Ты ешь, Наставник, — пряча глаза, сказал Максим.

Глаза Александра затуманились гневом. Он швырнул мясо в костёр и с трудом поднялся.

— Что у вас тут за пикник? — с отчаянием произнёс он. — Быстро одеть снаряжение, пристегнуть магазины и вперёд!

Серафим медленно поднялся и свирепо посмотрел на него. Александр с удивлением расширил глаза и, спотыкаясь, отступил на один шаг.

— Значит так, Наставник, — с тихой яростью сказал Серафим. — Ни ты… ни мы… сейчас никуда не пойдём, пока ты не съешь вот это мясо!

И он ткнул пальцем в шампуры, которые ещё жарились на костре, и вдруг сильно вцепился пятернёй в его больное плечо. Александр закричал от боли. Серафим, остервенело глядя в его переполненные болью глаза, ещё сильнее сжал пальцы и надавил на плечо, медленно опуская его перед собой на колени. Потом он снял с огня другой шампур и протянул его Александру.

— Ешь!

Тот, часто дыша, снизу вверх ошеломлённо смотрел на Серафима.

— Ешь, Наставник! — повысив голос, сказал Серафим. — Иначе…

— Иначе… что? — помрачнел лицом Александр.

— Иначе мы применим насильственное кормление!

— Брат Серафим… — предостерегающе начал Александр.

— Ешь!!! — закричал Серафим.

Александр закрыл глаза, прижал руки к груди и стал молиться. Серафим окончательно разозлился.

— Значит, вот так вот? Хорошо… Максим, помоги мне.

Максим со страхом вскинул на него глаза.

— Держи его! — приказным тоном сказал Серафим.

Максим замотал головой.

— Не надо, Серафим… это же Наставник!

— Вот так-то ты любишь своего Наставника и благодетеля, — ожесточённо произнёс Серафим. — Любим мы с Наставником вместе молиться, да псалмы петь, а дела погрязнее — так сразу: — «Не надо, Серафим, пусть лучше Наставник с голоду сдохнет, Серафим»…

На последних словах он резко набросился на Александра, повалил его на спину, и с размаху сел сверху ему на живот. Александр снова закричал от боли.

— Что ты… хочешь… сделать? — задыхаясь, прохрипел Александр.

— Знаешь, как птичка кормит птенчиков? — сказал Серафим и сорвал зубами с шампура кусок мяса. Глядя на панический страх в глазах Александра, он тщательно пережевал мясо, влил в рот из фляги немного воды и наклонился к нему, но тот упёрся ему в грудь двумя руками и со стоном сдержал его. Тогда Серафим схватил его здоровую руку и болевым приёмом вывернул её, затем своим плечом повалился на больное плечо Александра так, что тот захлебнулся криком от боли. Обессилив его, Серафим попытался пальцами разжать ему челюсти. Это ему удалось, но немного придя в себя, Александр сильно мотнул головой и вырвал своё лицо из его рук.