Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Серафим и полковник несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. После Серафим опустил голову в молитве и размышлении. Полковник ему не мешал. Наконец, Серафим поднял голову и весело сказал:

— Хорошо, полковник. Только, чур, не подслушивать!

Полковник криво усмехнулся и сказал:

— А этого я вам не обещаю, мой друг.

Он дал знак полицейским, и те сразу вышли и встали за стеклянными дверями. Полковник поднёс к лицу псифон, набрал идентификатор и сказал:

— Епископ Арсений, добрый день.

«Добрый, уважаемый полковник! Рад вас слышать! Неужели у вас есть для меня новости?»

— Да, есть, — ответил полковник. — Мы нашли послушника Серафима.

«О, мой Господь… Слава Богу. Жив ли он?»

— Да, он жив.

«А остальные?»

— К сожалению, из-за аномальной плотности облаков и озонирования воздуха невозможно воспользоваться средствами внеземного слежения, поэтому не удаётся пока найти остальных.

Серафим в удивлении слушал их.

«Где же Серафим, что с ним?»

— Он здесь, стоит рядом со мной.

«О, мой Господь! Пожалуйста, дайте мне срочно переговорить с ним!»

Полковник снял со своей руки псифон и протянул его Серафиму. Серафим с тяжёлым сердцем взял его и надел на запястье.

— Владыка, благословите!

«Да благословит тебя Господь, сын мой! О, сколько дней провёл я без сна и в молитве с того момента, как пропала с вами связь! Сын мой, что у вас случилось?»

— Владыка, — медленно заговорил Серафим, опустив глаза, чтобы не видеть взгляд полковника. — Вы же уже знаете, какому мы подверглись дьявольскому нападению… Мы не смогли перехватить противоречащего на перевале… он выжил после огня из четырёх стволов. После этого на нас сошла лавина, и… мы чудом выжили… все выжили…

«Почему же вы не доложили об этом? Почему стали не активны ваши псифоны?»

— Отец Александр дал приказ снять их и лично уничтожил. Он опасался воздействия на нас силы противоречащего через пси-отношения…

«Но как это возможно, сын мой?»

— Вы не знаете до конца, с чем мы столкнулись, владыка. Противоречащий может всё.

«Что же случилось? Где отец Александр, где твои братья?»

— Нам пришлось рассредоточиться, чтобы повысить эффективность поиска следов противоречащего и обольщённого…

«Это зря… Если вам не удалось это сделать вместе, как же вы сделаете это по одиночке?»

— Владыка… Район поисков очень широкий. Если бы мы были вместе, мы не смогли бы его эффективно охватить.

«Но если вы его найдёте, как же вы сообщите друг другу об этом, если у вас нет связи?»

— Владыка, ситуация экстремальная. Достаточно, если хоть кто-то его найдёт и сможет его убить.

«Держится ли отец Александр? Не действует ли в нём яд противоречащего?»

У Серафима свело разбитую челюсть. Он прошёлся языком по осколкам зуба, тяжело вздохнул и сказал:

— Он держится. Он — кремень. До того, как мы рассредоточились, он не давал ни нам, ни себе ни еды, ни сна, ни отдыха.

«О, сын мой Серафим! Я чувствую, что у тебя тяжело на сердце! Не ранил ли тебя своими чарами противоречащий? Прошу тебя немедленно вступить со мной в пси-отношения, чтобы я смог отогреть тебя своей любовью!»

Серафим коротко глянул на полковника и ответил:

— Владыка… Я не могу это сделать сейчас… Я нахожусь в помещении, где много посторонних людей. Я ощущаю вашу молитву и вашу любовь каждую минуту и благодарю вас за ваше человеколюбивое сердце… Я с радостью припаду к вашим ногам, как только прибуду в обитель, и открою вам все свои греховные помыслы… ибо много их у меня…

«Послушник Серафим! Ты — удивительный самоцвет в убранстве моей митры! Скажи, что ты планируешь предпринять в ближайшее время?»

— К сожалению, владыка, полицейские грубо прервали мои поиски и доставили меня в полис для идентификации. Мне придётся вернутся, чтобы продолжить их. Как только наша миссия будет выполнена, мы выйдем с вами на связь и доложим о победе. Прошу вас, дайте указание полковнику Проханову, чтобы он более ни одной минуты меня не задерживал.

«С радостью, сын мой. Передай ему псифон».

Серафим сорвал с руки браслет и с облегчением передал его полковнику. Тот, странно глядя на него, надел браслет.

— На связи полковник Проханов, — сказал он.

«Полковник! От всей души благодарю вас за ревностное служение. Спасибо за то, что успокоили моё сердце и нашли нашего драгоценного послушника Серафима. Я получил утешающие меня вести. Прошу вас, отпустите его и окажите ему всевозможную помощь и поддержку».

— Хорошо, епископ Арсений. Прошу вас тогда забрать ваше заявление из полиции и поставить вашу оценку о нашей работе.

«Конечно, считайте: уже забрал. Оценка самая положительная! Спасибо за работу!»

Владыка завершил сеанс связи.

Полковник странно посмотрел в глаза Серафима.

— В чём дело, полковник? — встревожился Серафим.

— Челюсть сильно болит? — холодно спросил полковник. — Что, у брата тяжёлая рука?

Серафим молчал и внимательно смотрел ему в глаза. Полковник оказался достаточно проницательным, и отпираться не было никакого смысла. И тогда он произнёс:

— Нет, не сильно. Всегда бывает… в пределах отношений братской любви.

— Ведь вы ему солгали, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс полковник.

— С чего вы взяли? — как можно более спокойно сказал Серафим.

— С того, что вы отказались вступить с ним в пси-отношения.

Серафим опустил голову и исподлобья посмотрел на него жёстким взглядом.

— У меня аллергия на пси-отношения, — хриплым голосом проговорил он. — Я вещь в себе.

Полковник молча протянул ему электронный пропуск на выход и карту на бокс в гостинице. Серафим коротко кивнул, выдернул их из его руки, развернулся и вышел из кабинета, спустился на контрольно-пропускной пункт, отдал пропуск и забрал изъятые у него вещи. Затем он вышел из раздвижных дверей Управления на улицу и остановился, вдыхая прохладный воздух и слушая шум мегаполиса.

— Отец Александр, — медленно проговорил он, мысленным взором обращаясь к тому, которого ещё любил. — Я тоже не выдал тебя церковному суду на истязание в Козеозёрском монастыре. Но не думай, что это — око за око, и зуб за зуб! Нет! Я остаюсь с тобой в евангельских отношениях братской любви. Я очень люблю тебя и, пока я жив, ни одной твари не позволю причинить тебе нечеловеческие страдания и мучения. Я сам должен тебя убить. Я найду тебя. Это только наше с тобой дело.

Гостиничный блок располагался на территории Управления. Серафим сдал на проходной карту и получил взамен электронный ключ от гостиничного номера. Он поднялся в номер, прямо посреди комнаты скинул с себя всё снаряжение и одежду, закинул их в чистку и отправился в душ. Мылся он с наслаждением и завидовал сам себе. Когда он закончил, он вскрыл упаковку со свежим белоснежным безразмерным бельем, которое лежало в ванной на полке, и другую упаковку с тапками с логотипом Управления. Он вернулся в комнату, завалился в свежую постель и, заложив руки за голову, долго смотрел в потолок. Ему надо было решить, что теперь следовало делать.