Александр Сигалов - Жгугр. Будем жить! [СИ]

Полночь застала Сашу на Гостинке. Петр задерживался. Мимо сплошным потоком сновали, крутя верхними частями туловищ, туристы, катили на роликах и самокатах тщедушные хипстеры, вразвалочку шагали крепкие парни по дороге к Думской. Город жил, цвел и пах, но больше всего пах — из какой-то дыры пованивало канализацией. Целью предстоящей встречи объявлена была расклейка листовок к акции. Саша изрядно волновался — это была его первая совместная вылазка со «Справедливыми». Поднимаясь на эскалаторе, он вспоминал «Бесов» и невнятную революционную романтику: Ленина в шалаше, Че Гевару и газету «Искра». Еще Туруханский край. «Ладно, — понадеялся он — до этого не дойдет».

Петр угрем вынырнул из-за угла в своих модных обтягивающих штанишках и ослепительно белой тишотке, радужные кеды блестели на ногах. Лицо его украшала странная кривая улыбка, как будто художник-визажист перестарался и оттянул правую половину рта чуть ниже чем следовало. «Что-то принял», — подумал Саша. Товарищи обменялись крепким рукопожатием.

— Ну чо, двинем? Не боись, много расклеивать не придется, все равно до утра не довисят, — утешил приятеля Петр.

— Как, что с ними случится?

— Менты сорвут.

— Зачем же их вешать?

— Для фоток разумеется! Это наше предварительное уведомление, сто первое предупреждение и демонстрация намерений! Завтра о наших подвигах напишут в СМИ, расскажут в на «Карактице», осветят на «Эхе Свободы» и в «Русской службе BBC». Все уже предупреждены и ждут картинок!

Они молча свернули на Садовую. Из крупноформатной, в желтоватую клеточку сумки «Луи Виттон» Петр достал клей и несколько цветных прокламаций. На фоне флага России значилось:

Штаб Повального

Митинг Против Коррупции!

Выгоним воров из Кремля!

День Знаний, 1 сентября.

Притулившись возле толстенной колонны Гостиного двора, помнящей еще революционные прокламации 1917 года, Петр ловким движением нанес клей на обратную сторону бумаги и крепко прижал плакат к стене. Отошел, полюбовался результатом, сделал несколько фоточек. Вдалеке появилась, поблескивая маячками, бело-синяя полицейская «мазда».

— Шухер! Менты! — крикнул Саша, и друзья заскочили в подворотню. Переулками они вышли на Невский. По проспекту еще шатались запоздалые прохожие, парочки в обнимку и молодежь подшофе. Петр в наглую вытащил плакат и быстро наклеил его на стену одного из зданий. Как только он отошел для фотографии, в нескольких метрах от них затормозил патруль ДПС. Ребята резко рванули на боковую.

— Ладно, потрудились и хватит. Что за день такой, их как тараканов на кухню выпустили!

Дворами добрались до Рубинштейна, по-ходу ляпая то там, то тут шальную прокламацию. Саша поднял голову: яйцеобразные чаши фонарей еще светились, заволоченное белыми костьми небо пересекали бесчисленные провода, как будто шаловливые гаргульи играли в классики, каждый раз рисуя новое поле. За дверями клуба друзей встретил лоснящийся мускулами надменный фейсконтроль в квадратном малиновом пиджаке «назад в 90-е». «Крутой прикид!» — восторженно шепнул Петр Саше на ухо, подавая громиле руку. Друзья присели в центре зала.

— Паришь? — достал Петр из сумки массивный «Гик Цунами Вейп», его матовая сталь нежно бликовала на свету.

— Никогда не пробовал… — смутился Саша.

— Ща запарим канифоль, обторчимся! — заржал Петр.

Он залил в вейп ароматной жижи и осторожно потянул. Далеким огоньком надежды зажегся на дивайсе светодиодный элемент. Воздух вокруг напитался густым ароматом шоколадной ванили.

— Это разрешено?

— Здесь все разрешено! — гордо сообщил Петр, рассеивая мегатонны сладкого пара. — Дуй! — протянул он Саше агрегат.

Саша взял в руки вейп, вдохнул… «Будто кремовым тортиком объелся!» — вынес он вердикт. Организм активно засигналил о необходимости пройти в уборную. Изнутри клуб напоминал запутанный клубок полутемных помещений, в каждом из которых Саша натыкался на молодых парней, сосущихся, трущихся и целующихся по углам. В одном из закутков он увидел парня, тот стоял оперевшись об стену, приспустив штаны. Его приятель, на коленях перед ним, сочно причмокивал. «Хм… — вздохнул Саша. — Вот занесло!» Около туалета толпился народ — в одной из двух кабинок, судя по звукам, кто-то трахался. Ребята в очереди, хихикая, косились на запертую дверь, подтягивали руки колесом к бедрам и заговорщицки подмигивали друг другу.

Вернувшись, Саша нашел Петра возле бара; рядом с ним каланчей возвышался двухметровый шатен с начесом а-ля Элвис, облаченный в переливающийся блестками блейзер. Мастерски подведенные стрелки составляли архитектурную композицию с бровями на его изможденном кокаином лице. Блондин казуально приобнял Петра за талию. Перед молодыми людьми скучали два полупустых бокала виски, бликующими айсбергами плавали в них хрусталики льда.

— Познакомься, это Флака, — представил Петр знакомого.

— Вы обворожительны! — манерно протянул Флака, кокетливо дотронувшись до Сашиной сорочки. Сашу передернуло.

— Простите, я тут случайно, — намекнул он Флаке.

— Мы все когда-то были здесь случайно, правда, Питер? — приподнял накладные ресницы Флака.

— Всегда бывает первый раз! — согласился тот. — Обожаю «Джек Даниэлс»! — он смачно выпил.

Саша заказал ром-колу.

— За успех моего начинания! — предложил Петр.

— Какого начинания? — поинтересовался Саша.

— Как, я тебе не говорил? Я подал на политическое убежище в Голландии.

— А тебе дадут?

— Дадут-дадут, куда денутся? Ты что не знаешь, как у нас угнетают геев? Гнут смертным гнетом. А я не простой гей, я ВИЧ-позитивный, у меня даже справка есть.

— А как же «Справедливость»? — разочарованно спросил Саша.

— «Справедливость» не пропадет. Пока есть финансирование, активисты найдутся! — заразительно засмеялся Петр. — Я одно знаю: пора валить из этой страны! Хоть тушкой, хоть чучелком!

Они выпили еще. Флака куда-то делся. Петр заказал еще виски. Саша выглядел не то огорченным, не то обиженным, и Петр, принял это на свой счет.

— Ну что ты сидишь как в воду опущенный, не видишь что-ли, — я патриот. У меня активная гражданская позиция. Понимаешь, — он понизил голос, — все ЛГБТ фонды сидят в Брюсселе, а после законов о гей-пропаганде и НКО им пришлось серьезно свернуться. Раньше я по пять штук баксов в месяц на грантах заколачивал, а теперь, конечно, тех бабок уже не поднимешь. Значит пора валить! В прошлом году двое моих друзей уже свалили в Амстер, с анашой, пособием и всеми радостями. В Голландии нас любят!

Из туманного ниоткуда снова возник Флака, теперь пиджак его был развязано расстегнут, открывая чисто выбритую, без сосков, грудь. Он шаловливо шлепнул Петра по попке, Петр блудливо покачал ягодицами в ответ. Флака достал из внутреннего кармана пакетик с белым порошком и покачал перед раздувшимися ноздрями Петра. Тот просиял и чмокнул Флаку в ярко накрашенные губы.