Дарья Булатникова - Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга [сборник litres]

Ким сжал зубы и ничего не ответил.

Рев снизу повторился, теперь усиленный эхом звук шел немного слева – Мамма Сонним разгуливала по вестибюлю.

– Я не могу больше! – заорал Артамонов, когда вой утих. – Сделай что-нибудь, Капитан! Я не могу не бояться! Она чует это, видишь? Она чует! Оглуши меня! Пристрели!

Капитан вздохнул, помолчал немного, а затем решительно снял с шеи крестик и протянул Артамонову.

– Ты пойдешь вниз, – сказал он тихо и жестко, отводя взгляд. – Бойся. Но не проклинай. Если получится – желай ей добра. Не сопротивляйся. Ударит по правой щеке – подставь левую.

– Это… – Артамонов глотнул. – Это – приказ?

– Да, – тихо сказал Капитан. – Это – приказ.

– Это приказ, – повторил Артамонов как в полусне, шаря по карманам. – Это приказ…

Он отцепил с пояса гранаты, суетливо отстегнул кобуру и положил на пол. Капитан не смотрел на него, он смотрел в окно.

– Это приказ, – тихо повторил Артамонов и медленно надел крестик дрожащими руками.

– Ты крещеный? – шепотом спросил Ким.

– Да-да, конечно, – послушно кивнул Артамонов. – Я крещеный. Прощай, Кэп. Прощай, Ким.

– Не говори глупостей, – зло дернулся Капитан. – Мы идем за тобой следом.

Артамонов засунул руку за бронник и вытащил маленького ослика.

– Ребята, возьмите Заболодина… – сказал он. – Что они чувствуют, когда превращаются?

– Это не больно. – Капитан взял ослика и засунул в боковой карман.

– Она умеет превращать и на расстоянии, – напомнил Ким. – Каждый из нас может превратиться в любую секунду.

– Если что, передайте жене… – Артамонов запнулся. – Нет, ничего. Я готов.

– Вот только бы лестница не подвела, – вполголоса пробормотал Капитан.

Лестница не подвела. Артамонов шел впереди, гордо подняв голову, протягивая вперед руки открытыми ладонями вверх – так посоветовал Ким. Даже во мраке лестницы было видно, что руки трясутся. Капитан отсчитывал вслух. На каждый счет Артамонов делал шаг на следующую ступеньку. Капитан и Ким шагали пролетом выше, перегнувшись через перила, чтобы видеть, что происходит.

– Двадцать три… Двадцать четыре… – медленно и четко ронял Капитан с большими паузами.

– Я ступил на второй. Вижу цифру два, – доложил Артамонов.

Быть может, руки у него и дрожали, но голос был спокойный и собранный. Паники не было. Артамонов работал, у него было задание. Опасное, но четкое.

– Мы на третьем, – сообщил Капитан. – Вижу цифру три. Что слышно снизу?

– Внизу тишина.

– Работаем. Продолжаем движение. Двадцать пять… Двадцать шесть…

Снизу потянуло сквозняком.

– Двадцать семь… Двадцать восемь… Остановись, послушаем…

– Слышу тихий шорох в вестибюле, – откликнулся Артамонов.

– Боишься? – спросил вдруг Капитан.

– Боюсь.

– Бойся честно, – напомнил Ким. – Как смерть. Не как в бою, не чтоб ударить первым.

– А ты б заткнулся – сука! советчик! умник! – заорал вдруг Артамонов.

– Разговоры! – рявкнул Капитан. – Ким – заткнулся! Работаем, работаем!

Воцарилась тишина.

– Двадцать девять, – сказал Капитан сквозь зубы. – Тридцать. Тридцать один.

– Я вижу ее, – вдруг отчетливо произнес Артамонов. – Мамма Сонним смотрит на меня…

– Ах ты, черт…

Капитан перегнулся через перила, сколько мог, но вестибюля отсюда не увидел. Артамонов стоял неподвижно, вытянув руки. Руки отчаянно дрожали.

– Тридцать два, – скомандовал Артамонов сам и шагнул на ступеньку ниже. – Тридцать три… У меня нет оружия. Я пришел с миром. Тридцать четыре. Тридцать пять. Тридцать шесть, семь, восемь. Я не желаю тебе зла, я просто тебя боюсь. Мои руки пусты, у меня нет оружия. Я хочу говорить с тобой. Слышишь? Я иду к тебе с миром.

Капитан и Ким спустились еще на несколько ступенек и увидели Мамму Сонним – сначала только лапы. Видимо, она поднялась и стояла на задних лапах. Огромные, мохнатые и бурые, с шестью когтями, впивающимися, казалось, в мраморную плитку вестибюля. Вокруг лап медленно и бесшумно извивались хвосты, масляно блестящие в лунном свете – то ли гладкие, то ли покрытые мелкой чешуей.

– Я не сделаю тебе вреда, – медленно и четко говорил Артамонов. – У меня нет оружия. Я пришел с миром. Я хочу с тобой говорить. Хочешь, поговорим о бизнесе? Тебя пригласили говорить о бизнесе, но не смогли. Я иду без оружия. Я…

Артамонов запнулся и умолк. Капитан и Ким присели за перилами, всматриваясь в глубь вестибюля. Громадная туша стояла на задних лапах, почти касаясь потолка медвежьей головой. Здесь, в вестибюле, она казалась гигантской – то ли и была такой, то ли еще больше выросла. Словно копируя Артамонова, Мамма Сонним тянула вперед верхние лапы. Огромные когти висели параллельно полу. Хвосты расчерчивали пространство медленно и величественно, как рыбы в тихой заводи.

– Я без оружия, – повторил Артамонов. – Я без оружия. Я пришел с миром. Я не желаю тебе зла. Я желаю тебе добра. Это ты мне желаешь зла. А я тебе – наоборот. Я искренне желаю тебе добра. Я читал, я знаю, добро – это щит. От которого отразится твоя злоба и ударит тебя же.

Хвосты на миг замерли, а затем стали двигаться быстрее. «Кошка виляет хвостом, когда сердится. Собака – когда радуется. А медведь?» – мелькнуло в голове у Капитана.

– Отвлеки ее чем-нибудь, – прошептал он в микрофон. – Расскажи о своих детях. Стихи почитай детские.

В ту же секунду он почувствовал, как Ким зло и больно пнул его локтем в бок. Капитан смолчал, только сжал челюсти. Действительно, не надо ничего говорить, Артамонов молодец, он справится.

Артамонов медленно поднял руку к голове и выдернул наушник.

– Мои друзья волнуются за меня, – объяснил он. – Они советуют мне рассказать о своей семье и прочесть детские стихи. Я не умею читать стихи и не помню их. Детям читает стихи жена, я много работаю и редко вижу семью…

Артамонов запнулся и кашлянул. Хвосты замерли и снова закружились, теперь еще быстрее.

– Я расскажу тебе и о семье, и о работе, – сказал Артамонов медленно. – Главное – помни: я пришел с миром и хочу тебе только добра! Давай выйдем на воздух и поговорим там? Хочешь?

Повисла тишина. Чудовище гулко вздохнуло, наклонило голову вперед, плавно качнулось и вдруг зашагало к Артамонову.

– Выход с другой стороны! – крикнул Артамонов сдавленно и сжал крестик левой рукой. – У меня нет оружия. Нет оружия. Нет! Оружия! Черт, оружия нет!!!

Теперь Мамма Сонним нависала над ним.

– Я желаю тебе доб…

Закончить он не успел. Чудовище взревело так, что сквозняк долетел до Капитана с Кимом, а затем вцепилось когтями в грудь Артамонова. Затрещали ребра. Оторвав тело от земли, Мамма Сонним распахнула рот, усеянный ярко-белыми зубами в несколько рядов, и впилась в добычу.

Капитан резко потянул ствол штурмовика, но Ким молниеносно сжал его плечо.