Мила Бачурова - Заложники солнца [litres]

Каждая новая запись заканчивалась вопросительным знаком. Возможно… Допустим… Предположим… Слишком много предположений, и слишком мало знаний! Не раз вспоминал Сергея Евгеньевича, с горечью повторявшего, что об изменившимся мире исследователи знают ничтожно мало.

Вот бы ему тут настоящую лабораторию! И реактивы! И хоть одного помощника, способного отличить щелочь от кислоты. И, главное, время, чтобы все проверить и хоть что-то понять… Но времени нет, завтра отряд из Вязников уйдет. Медлить нельзя. Нужно успеть вернуться до дождей. До того, как разольются реки, и дорога станет непроходимой. Кирилл понимал, что, решив задержаться, Рэд и так потерял лишнюю драгоценную ночь. Догадываясь, что решение далось нелегко, попытался поддержать командира – нельзя было Марине не помочь, попробовал заговорить об этом перед сном. Но Рэд беседу так резко оборвал, что Кирилл замолчал, обидевшись.

Не хочешь – ну и пожалуйста. Ему есть о чем подумать. Кирилл лег и накрылся с головой одеялом, оставив щелку, чтобы дышать. В Бункере перед сном нужно было просто коснуться сенсора – и все, наступала темнота. А в походе приходилось засыпать при дневном свете, который, так или иначе, пробивался сквозь ставни, занавеси, ткань палатки. В темноте отряд не спал еще ни разу. И Кирилл пытался хотя бы с помощью одеяла создать для себя подобие тьмы.

Он снова размышлял над проведенным опытом, в который уже раз, как учили, предъявляя воображаемому оппоненту выкладки. И все более склонялся, несмотря ни на что, к усилению ультрафиолетового воздействия. На вопрос упрямого оппонента, откуда взяться ультрафиолету ночью – ведь эксперимент проводился в ночное время – ответил бы, к примеру, так…

До того увлекся, что стук в дверь не услышал.

Услышал Рэд.

– Кто там? – донесся до Кирилла напряженный голос.

Первым позывом было вылезти из-под одеяла и посмотреть, кто же там. Но, вспомнив о размолвке с Рэдом, Кирилл сдержался. Пусть не думает, что ищу любой повод, лишь бы снова заговорить.

– Я, – чуть слышно раздалось из-за двери. – Можно?

– Маринка? – Сквозь щель в одеяле Кирилл увидел, что Рэд встал и приоткрыл дверь. А еще заметил, что одеться командир не успел – стоит в одних трусах, но зато сжимает в руке метательный нож. – Что стряслось?

– Ничего… Можно войти?

Рэд отступил, и в комнату шагнула Марина, которую Кирилл едва узнал.

Ночью командирша Вязников, как большинство адаптов, носила камуфляжные брюки и такую же куртку, повязку на голове и ботинки на толстой подошве. А сейчас была одета в шорты и маечку, ноги – в мягкие тапочки из овчины. Адаптка сразу стала как будто бы тоньше и меньше ростом.

– Что стряслось? – быстро спросил Рэд. – Дикие?

– С ума сошел? Какие Дикие, когда вы тут? – Марина заметила нож. Неловко улыбнулась: – Убери. Никто не нападал, все нормально. Разбудила тебя?

– Ну, так… Дремал.

Рэд – лица командира Кирилл не видел, только затылок – не оглядываясь, метнул нож за спину. Тот идеально, под углом девяносто градусов, вонзился в пол. Кирилл завистливо вздохнул под одеялом.

– Прости.

– Да ничего. Погоди тогда, раз не срочно. – Рэд сел на кровать и принялся натягивать брюки. Уже требовательно повторил: – Так что стряслось?

– Бункерный спит? – Марина кивнула на кровать Кирилла.

Рэд пожал плечами:

– Молчит… Наверное, да.

– Офигенный пацан, – с восхищением проговорила Марина. – В жизни бы не подумала, что в такого задохлика столько может быть мозгов понапихано.

И, хотя комплимент был сомнительным, Кирилл залился краской удовольствия. Никогда раньше его не называли «офигенным пацаном».

– Да, это он молодец, – согласился Рэд.

И Кириллу стало совсем жарко. Вот уж чего – а главное, от кого – никак не ожидал услышать.

– Ты к нему, что ли, пришла? Разбудить?

– Нет. К тебе.

Рэд, одевшись, поднялся и стоял спиной – сквозь щель в одеяле Кириллу видны были только его спина и затылок. Зато Марину видел хорошо. Произнеся «нет, к тебе», девушка стремительно покраснела, как будто обожглась, даже на темной коже это было хорошо заметно.

– Ну? – недоуменно поторопил Рэд. – Что стряслось-то? Мои чего натворили? Жека, что ли, опять – маньяк неуемный?

– Да нет же… – Марина вздохнула. – Твои тут ни при чем.

– А кто при чем? – Рэд взял девушку за плечо. – Марин. Хватит геройствовать, а? И не надо думать, что ты меня напрягаешь, что мы и так уже для вас слишком много сделали…

Марина страдальчески сморщилась.

– Ох, да я не о том совсем! Рэд. – Она глубоко вздохнула, как будто собиралась делать гимнастику – Олеся перед каждым занятием заставляла Кирилла размеренно, на счет дышать. А потом шумно выдохнула. – Рэд, поцелуй меня.

Кирилл сначала решил, что ослышался. Потом, поняв, что все расслышал правильно, даже сжался под одеялом – представив, что может ответить на подобную просьбу командир. Менее подходящую для поцелуев кандидатуру Марина не нашла бы, даже если бы обыскала все поселки в Цепи.

Стало безумно жаль эту милую и, очевидно, на почве усталости слегка тронувшуюся умом девушку. Кирилл твердо решил не дать Рэду обидеть ее. Как только тот подаст голос, нужно будет немедленно вылезти и вмешаться – пока командир не брякнул что-нибудь непоправимое. Понятно ведь, что Марина не в себе и едва ли соображает, что говорит! Нужно отвести ее к девочкам, чтобы успокоили. Рэд, конечно, хорошо к ней относится, но такие просьбы – уже чересчур. Он ведь даже на невинные Ларины предложения пойти прилечь всегда огрызается, что не устал, хотя видно, что еле на ногах держится. Он с головы до пят закован в свою командирскую броню и не приемлет нежности ни в каком виде.

Кирилл напрягся под одеялом и ждал, что ответит Рэд – готовый вскочить и заступиться за Марину. Она ведь – девушка, в конце концов, какой бы сильной ни казалась! А женщины жить не могут без того, чтобы кого-нибудь не целовать. У них это, можно сказать, природная необходимость. И в нынешних аномальных условиях, когда потенциальные матери лишены возможности иметь детей, относиться к ним следует тем более снисходительно… Кирилл успел приготовить целую оправдательную речь – внезапно осознав, что Рэд молчит как-то слишком долго. А когда заговорил, голос настолько изменился, что Кирилл почувствовал – вылезать из-под одеяла ему не стоит.

– Тебя? Сейчас? – В этих словах было столько растерянности, что хватило бы на пятерых «бункерных».

– Ну… – запинаясь, проговорила Марина, – то есть, если не хочешь… – Она начала пятиться к двери.

Глаза стали такими несчастными, что больно смотреть.

– Стой. – Рэд поймал девушку за руку.

Лица командира Кирилл не видел, но даже спина выглядела озадаченной. Кирилл не понимал, что происходит. До сих пор прямолинейностью и несгибаемостью Рэд напоминал ему железный лом – а сейчас вдруг начал мяться и заикаться, как Олег перед Любовью Леонидовной.