Роберт Хайнлайн - Расширенная Вселенная

– Что меня все время мучает, – со злостью и силой заговорил Маккракен, – так это то, что этого не должно было случиться! Мы могли этого не допустить.

– Теперь-то чего полыхать? – ответил Морган, – Сейчас мы видим все ошибки правительства, но я думаю, что оно честно до последнего пыталось предотвратить войну. Чтобы сохранить мир, нужны усилия всех народов, а развязать войну может в одиночку любой из них.

– Да я же не про это, капитан, – ответил Маккракен. – Я же не говорю, что войну можно было предотвратить. Это можно было сделать – один раз. Но каждый знал, что может случиться другая война, и каждый – каждый , говорю я, знал, что она начнется с бомбардировки американских городов. Каждый конгрессмен, каждый сенатор знал, что в первые минуты войны будет уничтожен Вашингтон, а страна останется без правительства и будет бессмысленно дергаться, как цыпленок с отрубленной головой. Знали – и ничего не сделали!

– А что они могли сделать? Вашингтон нельзя было защитить.

– Что? Да хотя бы составить планы на случай собственной смерти! Они могли принять поправку к Конституции насчет альтернативного президента и альтернативного Конгресса и потребовать, чтобы альтернативные президент и Конгресс не имели права находиться в угрожаемых зонах. Они могли придумать любую схему наследования власти в случае катастрофы. Они могли оборудовать тайные центры управления из бомбоубежищ. Как отец семейства думает о будущем, когда страхует свою жизнь, – точно так же могли подумать и они. А они только курлыкали, как индюки, и позволили, чтобы их убили, не оставив преемников для выполнения своих обязанностей. «Преемственность власти», мать вашу! Это не просто разрушительно, а еще и смешно! Мы были величайшей нацией мира – а кто мы теперь?

– Спокойно, док, – попросил Морган. – Легко предсказывать назад.

– Так я же предсказывал и вперед! Я бросил работу в Вашингтоне и занялся сельской практикой еще за пять лет до войны. А конгрессмены что – не могли додуматься?

– Ладно, ты прав. Но мы с тем же успехом можем обсуждать итоги Гражданской войны. Вернемся к нашим делам. Есть мысли насчет Брокмана?

– А что вы предлагаете, босс?

– Я хочу услышать мнения снизу.

– Брось ты эту бодягу, босс, – фыркнул Тед. – Мы тебя выбрали руководить.

– Ладно. Я бы предложил послать человека разведать дорогу к этому Брокману и вынюхать, кто это такой и чем он располагает. Я связался бы с другими группами в нашем штате и за рекой, чтобы добиться согласованных действий. Я бы послал Батю и Морри.

Кэтлин покачала головой:

– Даже с фальшивыми регистрационными картами и разрешениями на передвижения их тут же загребут в батальоны восстановления. Пойду я.

– Хрена с два! – отказал Морган. – Тебя тоже схватят, и для кое-чего похуже. Должен идти мужчина.

– Боюсь, что Кэтлин права, – заметил Маккракен. – На восстановление Детройта они набрали двенадцатилетних мальчишек и стариков-паралитиков. Им все равно, когда те окочурятся от радиации. Это входит в план нашего истребления.

– А в городах все так же плохо?

– Да, как я слышал. Детройт все еще светится, а он был первым.

– Пойду я. – Этот голос, высокий и тонкий, редко слышался на собрании.

– Слушай, мать… – начал Батя Картер.

– Не встревай, Батя. Мужиков и молодых баб загребли бы, а меня никто не тронет. Мне только бумажку, что я иду к внуку, или еще чего-нибудь такого.

Маккракен кивнул:

– Это мы можем.

Морган выдержал паузу и неожиданно объявил:

– Миссис Картер вступит в контакт с Брокманом. Таков приказ. Следующий приказ – о текущих делах. Вы все видели новости насчет Сент-Джозефа – их передали вчера вечером в Беркли. – Он поднял над головой бумагу, которую ему дал Маккракен. – Это письменное распоряжение, в котором городу Беркли назначен испытательный срок, в течение которого «местные власти» должны подавить «банды бесчинствующих преступников».

По аудитории прошел шумок, но никто ничего не сказал. Бо`льшая часть жила когда-то в Беркли, и у всех там были родственники или друзья.

– Я так понимаю, что вы ждете моих слов, – сказал Маккракен. – Мы собрались, как только это получили. Собрались не все – стало трудно собрать хоть сколько-нибудь, – но несогласных не было. Мы на вашей стороне, но просим вас пока действовать немного полегче. Мы предлагаем, чтобы вы ограничили свои экспедиции областью, скажем, не ближе двадцати миль от Беркли и прекратили все убийства, кроме абсолютно необходимых для ухода от ареста. Особенно их выводят из себя убийства – Сент-Джозеф был сожжен после того, как там убили директора округа.

Бенц фыркнул:

– Значит, нам вообще ничего не делать? Все бросить – и помирать с голоду в этих холмах?

– Дай мне закончить, Бенц. Мы не предлагаем дать им нас запугать и поработить навеки. Но случайные рейды не наносят им вреда. Они только дают возможность добыть еду для подполья – да еще удовлетворение от мелкой мести. Мы должны сохранить наши силы, увеличить и организовать их, чтобы потом ударить результативно. Мы не оставим вас голодать. Я организую работу с фермерами, и мы сможем укрыть часть скота от регистрации. Так что мясом мы вас как-то снабдим. И пайками поделимся. Нам сейчас дают тысячу восемьсот калорий на человека, но мы сможем поделиться. С черного рынка тоже что-то добудем. Способы есть.

Бенц презрительно хрюкнул. Морган посмотрел на него:

– Выкладывай, Джо. Что у тебя на уме?

– Сейчас выложу. Это не план, это беспорядочное бегство. Через год мы будем вдвое голоднее и без всяких перспектив – а они за это время хорошо укоренятся и усилятся. Что нам в этом толку?

Морган покачал головой:

– Ты не так понял. Даже если бы нас не вынуждали, мы бы все равно пришли к этой стадии. Роты свободы должны перестать привлекать внимание. Если мы решим вопрос с едой, то дальше будем вооружаться и наращивать силы. Нам нужна организация – организация в национальном масштабе – и оружие: ножи, пистолеты и гранаты. Эта шахта превратится в фабрику. В Беркли есть люди, которые воспользуются нашим оружием, – но сейчас мы не можем подвергать Беркли смертельному риску. Надо затаиться.

– Эд Морган, ты сам себя дурачишь, и это знаешь.

– Почему?

– Почему? Слушай, ты меня уговорил остаться и присоединиться…

– Ты был добровольцем.

– Ладно, добровольцем. На меня подействовало, как ты кипел и брызгал желчью насчет врага, которого мы опрокинем обратно в океан. Ты говорил про Польшу и Францию и про то, как дрались филиппинцы под игом оккупантов. Я здорово купился на это. Только одного ты мне не сказал.

– Чего же это?

– Что никогда ни одно подполье не освободило своей страны. Их выручали только вторжения извне. А нас никто не собирается выручать.