Алексей Мальцев - Это не моя жизнь [litres]

Но… как-то подозрительно легко согласился Ворзоня на подобную авантюру тогда, в августе две тысячи восьмого! Изместьев вначале обрадовался, так как сомневался, что психиатр вообще согласится. А сейчас эта мысль засела в голове, как муха в паутине, и не прекращала «дёргаться» и «жужжать»…

Да, собственно говоря, что это меняет?! Ничего! Даже если и было, что сейчас об этом жалеть? Боже… когда это было?! Или ещё будет? Всё смешалось, словно в салате «оливье». И этот «салат» не имел сейчас ровным счётом никакого значения. Всё в прошлом… для призрака Изместьева. Из этого состояния ему не выбраться никогда. И не стоит переживать. Надо уметь находить плюсы в любом положении, в каком бы ни оказался. Хотя… Что ему с этими плюсами делать? Солить? Мариновать?

Одним из плюсов его положения была соблазнительная возможность расположиться на столе прямо перед Жанной Аленевской и беззастенчиво разглядывать её юное лицо. Чем он и воспользовался. Впрочем, лицом не ограничился.

Какая она всё-таки красавица! Теперь-то Изместьеву точно не обладать ею. При всех раскладах – ни под каким соусом. И хоть насмотреться напоследок. Надышаться. Впрочем, как доктор-призрак ни принюхивался, не смог уловить аромата её косметики – обоняния привидениям никто не давал.

Ему вспомнилась свадебная фотография из далёкого две тысячи восьмого. Дочь Жанет, рождённая от погибшего впоследствии афганца, там, на фотографии, была точной копией юной Аленевской, сидевшей сейчас перед призраком и не замечающей его присутствия. Один в один. Как её назовут? Кажется, Ксенией. Выйдет Ксюша замуж за хирурга-косметолога, которого зовут Костей. Костя плюс Ксюша равняется… Ясно, чему. Эх, Костя, цени своё счастье!

Неожиданно в дверь постучали, и через мгновение на пороге возник… Аркаша Изместьев собственной персоной. Жанна вздрогнула и выронила авторучку. Был бы доктор в тот момент из плоти и крови, он бы, наверное, обделался. Хорошо, что призраки лишены даже такой мелочи.

– Здравствуй, Аркаш, – поприветствовала ученика Елизавета Петровна. – Очень рада тебя видеть живым и здоровым. Проходи, садись. Твоё место свободно.

Оживление в классе было таким, что если бы призраку полагалось сердце, оно наверняка наполнилось бы гордостью. Всё же в юности Аркадий был парнем хоть куда: высоким, статным, интересным! Не то, что сейчас…

Юный Изместьев прошёл между рядами, здороваясь с одноклассниками, и уселся рядом с Жанной. Молодец!

Гордость помешала призраку задуматься над тем, почему, собственно, продолжал оставаться призраком, в то время как его предшественник явился на урок невредимым. И продолжал находиться в «опасной близости» по отношению к девушке своего школьного сердца.

Когда Аркадий-младший сел рядом с Аленевской, между «птенчиками» так «заискрило», что доктор-призрак забыл про всё на свете, обратившись в слух. От взгляда не укрылась испарина на лбу и заметная бледность лица десятиклассника. Всё же восстановиться после удара ревнивца-мужа Доскиной парню полностью не удалось.

– Оклемался, Ракеша? Более-менее? – прошептала Жанна, напомнив призраку старое прозвище.

– Скорее менее, чем более, – прозвучало в ответ.

– А вообще, что это за индюшка из подворотни к тебе клеилась на стройке? Натурально спрашиваю! Зачем надо было её на стройку тащить? Колись немедленно!

По тому, как напряглись ноздри у будущей банкирши, доктор понял, что стройка для них являлась не только местом, где произошла закладка будущего объекта времени развитого социализма. Это нечто большее.

– Я первый раз эту Расторопшу вижу. Вернее, видел, – не совсем уверенно «заверил» подругу Изместьев-младший. – Думаю, она больше не сунется ко мне. Ты ей популярно всё объяснила? Не так ли?

И тут у призрака возникло ощущение, что Жанет утратила искренность.

– Она про какие-то мобильные телефоны несла…

– Какие ещё телефоны? Про что?

– Интеренеты, аськи – паутины всемирные… Ладно, неважно! Ты зачем её на стройку притащил? Раз притащил, значит – того стоило, не так ли?

– Она много интересного рассказала, – поделившись сокровенным, Аркадий принялся доставать из портфеля всё необходимое для урока. – Например, что нам с тобой надо держаться вместе.

– Это, предположим, я тоже слышала. Откуда, спрашивается, это ей известно? С её-то фактическим интеллектом!

– Можешь не верить, но мне кажется, она из будущего.

– Ты сам-то понял, что сказал? – Жанна покрутила пальцем у виска. – Начитался Герберта Уэллса? Натурально!

Урок тем временем продолжался, Елизавета Петровна объясняла новый материал. Разумеется, она не могла не слышать перешёптываний между Изместьевым и Аленевской, но по какой-то причине предпочла сделать вид, что этого не замечает.

Чувствуя свою безнаказанность, десятиклассники невозмутимо продолжали диалог. Особенно преуспел Аркадий:

– Я не знаю, верить ей или нет, но она моей матери такое наплела, что та уже пятую ночь без валерьянки не засыпает. За базар отвечаю. Как она могла всё узнать про нашу семью, спрашивается? Да и про нас…

– Не бери в голову, Ракеша. Поговорим лучше о Халязиных. Ключи фактически готовы?

– Всё, как договаривались. Пацан с тренировки постарался, выпилил один к одному. Думаю, в ближайшее время проверить. Старик Халязин должен за пенсией сгонять, по моим прикидкам. В его отсутствие я и сопоставлю заготовку с оригиналом.

– Ну и чудненько! – вздох облегчения Аленевской, казалось, прокатился эхом по всему классу. – А то я грешным делом подумала, что ты не успел это заделать. Значит, всё остаётся в силе?

– Конечно, мы же договаривались! – Изместьев-младший даже руками развёл – дескать, не надо меня обижать.

– Брать в долю кого-нибудь ещё будем? – поинтересовался Аркадий через минуту.

– Зачем? – Аленевская стрельнула глазами, словно лазерными точками-прицелами. – Чтоб потом с ними делиться? Тебе это надо? Лично мне – нет. Или тебе стрёмно в одиночку? Не справишься?

– Я? Не справлюсь?! – от негодования, что его недооценивают, Аркадий зашевелил ушами и побледнел ещё больше. – Ну ты даёшь!

Ох, уж эта смесь максимализма и самолюбия! Девушки-интриганки научились пользоваться ею раньше парней.

Призрак смотрел на самого себя в молодости и сокрушался. Скольких ошибок удалось бы избежать, не будь он в юности столь чувствителен к намёкам на трусость или какую другую собственную несостоятельность!

Однако, слово за слово, но молодёжь явно о чём-то договаривалась, чего доктор никак не мог вспомнить. Находясь сейчас между парнем и девушкой, был в самом центре диалога, смысл которого для него не ясен. В одно ухо влетал горячий шёпот парня, в другое – более холодные реплики девушки. Парень, надо признать, чувствовал дискомфорт от присутствия призрака, то и дело оборачивался посмотреть, в чём дело.