Анна Веди - Кватро [litres]

– Хорошо, – инженер подал Каю шапочку с проводками. – Это управление дроном, его глазами и речевым аппаратом. Вот кнопка переключения дрона с автоматического режима на ручное управление. Когда закончишь, нажмешь ее же.

– Я понял. Разберусь, – Кай взял шапочку и надел на себя. – Спасибо.

Он поблагодарил инженера и попрощался глазами и улыбкой с ним и Адимой.

Теперь он был птицей и приземлился рядом с Алисой. Алиса повернула голову к птице.

– Что? – улыбнулась она ей. – Тебе понравилась моя песня? А ты как поешь? Я не слышала ни разу. Или ты не умеешь петь?

– Нет, не умею, но я могу разговаривать, – ответил Кай, а Алиса увидела, как птица открывает клюв, произнося слова.

– Ой, вот чудеса! – Алиса от неожиданности отодвинулась на шаг от птицы.

Большая птица с огромными стальными крыльями сидела возле нее.

– Не бойся, Алиса! Это я, Кай.

– Ой, ну надо же! До чего дошел прогресс, – и Алиса рассмеялась. – Чудеса, да и только, – повторяла она, еще не оправившись от удивления.

– Как ты поживаешь, дорогая? Ты очень красиво поешь. Я слушал тебя.

– Да хорошо, просто прекрасно! А в последнее время еще лучше стало. Как-то спокойнее и безмятежнее. И так было очень хорошо, даже сложно было представить, что может быть еще лучше. Но стало и правда лучше. Что-то непонятное.

– Я рад за тебя очень-очень. Подружилась с кем-то?

– О, да! У меня много друзей и подруг, и мы все очень любим друг друга. И любовь эта такая странная, не как бывало на Земле. Эта любовь просто без всего, без влечения, страдания, без потребности в близости. Любовь к жизни и окружающему миру и ко всем, кто его населяет и меня окружает.

– Ты хочешь чего-то еще, Алиса?

– Нет, Кай, спасибо. У меня всего в достатке. И даже не знаю, чего я могла бы еще хотеть. Разве только на Солнце улететь. Хотя мне и здесь очень тепло. А если на Солнце, то с тобой и со стальными огромными крыльями, чтобы не обуглиться от жара и огня. Говорят, Солнце очень горячее и все плавит. Но сталь не плавится, а я заметила, – твои крылья стальные.

– Может, как-нибудь и слетаем, – Кай засмеялся. – Кто знает, к чему мы еще придем в нашем развитии. Что ж, я рад был с тобой пообщаться и рад, что ты довольна и счастлива.

– А ты сам как? А то все про меня и про меня. А я и забыла у тебя поинтересоваться.

– Да я тоже отлично, и мне значительно лучше, чем было раньше. Лучше лучшего мне. Вот так.

– Ладно, тогда до новых встреч? – Алиса засмущалась, не зная, как завершить.

– Да, конечно, Алиса! До новых встреч! Счастливо тебе!

– И тебе, дорогой Кай!

Кай отключился от птицы-дрона и немного посидел, смакуя и наслаждаясь послевкусием.

Когда он вышел, Адима подхватила его под руку.

– Ну, как все прошло?

– Отлично!

Кай был доволен собой. Они прогулялись по когору, встречая веров по пути и тепло разговаривая с каждым. Этот когор стал теперь полон любви и радушия. Прогресс шел невероятными темпами, а город расширял свои границы в космическом пространстве. Веры, как муравьи, были заняты своими делами, но легко отрывались от них, находя время для общения и эмоциональной близости. Это стало ценным и важным атрибутом общения. Каждый был искренне заинтересован в росте своих соплеменников и своего города. Предела не было, не было границ этой любви. Она распространялась на все пространство, и в этом круговороте находила свою жизнь.

В Венограде веранты повторяли опыт и пример вееров, делились с ними своими творческими идеями. Федор мастерил статуи и тоже наслаждался жизнью в космическом городе.

Это было прекрасное, счастливое время. Но однажды Кай решил зайти в кватро и глянуть в будущее…

Путь, по которому младенец проходит во время рождения, строго схематичен. Он делится на четыре стадии. На последней стадии младенец остается дольше других. Именно здесь и формируется будущее человека – его когнитом, неповторимый нейрокод. Одна связь формирует другую. Ведь код это совокупность нейронных связей. Эту схему клоны усваивали и осознавали с момента своего рождения, вместе с другой информацией для жизни. А веры допустили ошибку, потому что не добавили верантам в нейрокод переживание и осознавание перинатальной матрицы. Это создавало ряд проблем. Несущественных, но заметных. Они никак не могли забыть, что в недалеком прошлом были рождены женщиной, остались живорожденными ментально и помнили материнское тепло. Влечение обратно в утробу матери стало значительно меньше по сравнению с антами и человеком, но перинатальная матрица засасывала, как воронка. Это было бессознательным и неосознанным. У антов это проявлялось стремлением к саморазрушению. Раз этого достичь невозможно и впереди лишь смерть, то зачем ждать и тянуть?

Кай часто беседовал с Алисой через дрона, и от его глаз не скрылась ее грусть, которая периодически волной накатывала на женщину.

– О чем твоя грусть, Алиса? Ты в последнее время все чаще и чаще грустишь и страдаешь, – спросил внимательный Кай во время очередной встречи.

– Ох, дорогой Кай! Мне сложно описать словами свои чувства, – А лиса тяжело вздохнула и протяжно выдохнула.

– А ты попробуй, на что она похожа, твоя грусть?

– Грусть, тоска. Да, у меня тоска по необъяснимому и недостижимому абсолюту. Мне кажется, что во мне чего-то не хватает, какая-то неполноценность. А чего не хватает, не могу объяснить. Да и чувство тоски, можно сказать, притянуто за уши. Что мне грустить? У меня есть все, что необходимо для жизни.

– И теперь даже больше, чем было в прежние времена. У тебя есть возможность жить вечно, меняя тело, и накапливать жизненный опыт, постоянно меняя нейрокод и совершенствуя его.

– Это да, – Алиса наклонила голову.

– Но все же тебя что-то гнетет, я вижу это.

– Знаешь, я часто вспоминаю нашу с тобой близость, и мне становится хорошо от этих воспоминаний. Но в то же время грустно, что я не могу быть с тобой вместе всегда, – Алиса смутилась и, спустя мгновение, добавила. – Физически. Хочется ощущать тебя и твое тело.

– Я понимаю тебя. Ты ощущаешь в основном, вероятно, поверхностно? Да? Кожей.

– Да, и, кажется, внутри.

– Насколько глубоки твои ощущения?

– Не знаю, не могу сравнивать особо-то. В кватро были сильные потоки и глубокие ощущения. Прямо «ах», – как будто вздохнула. Как будто первый вздох.

– Какая интересная метафора. Ощущения настолько глубокие, как будто первый вздох. Это когда ты появилась на свет вообще?

– Похоже на это. Точно. Не подумала. Первый вздох, как начало новой жизни.

– Кватро и настоящая жизнь для тебя так же новы.

– Тогда мне бы хотелось не выходить из кватро и быть всегда в нем. Там я особенно ярко ощущаю единение, и оно даже сильнее, чем слияние в момент интимной близости.