Анна Веди - Кватро [litres]

– Могу я тебя попросить хотя бы об одном?

– Да.

– Обними меня, пожалуйста, чтобы я мог почувствовать твое тепло и любовь.

Герда стояла в нерешительности. Хоть и понимала, что это ее сын, но не совсем была уверена в этом. Страх и недоверие были лучшими ее союзниками.

– Хорошо, – тем не менее сказала она через силу.

Кай это почувствовал и снова ощутил невероятную боль. Герда подошла к нему и обняла его. Вер снова почувствовал ее дистанцию и страх. Но, тем не менее, прижал ее к себе. Она отстранилась.

– Обними еще раз меня – младенца.

– Хорошо, – сейчас Герда с меньшим страхом взяла на руки своего малыша и обняла его. Потом вернула в кроватку. Слезы покатились, и она, застыдившись их, отправилась прочь.

Кай провожал ее взглядом. Пульсация в районе солнечного сплетения не проходила ни на минуту. Ребенок в кроватке, который и так лежал беспокойно, теперь уже громко плакал. Герда постаралась незамеченной быстро скрыться. У Кая остался неприятный осадок от встречи, и пульсирующая боль в животе никак не проходила. Все же ему было нестерпимо жаль, что невозможно повлиять на свою мать и изменить ее отношение. Но здесь он был не властен. Мы можем изменить себя и свою жизнь, но влиять на окружающих не можем никак. Это уже не наша ответственность. Можно лишь трансформировать свое отношение к происходящему, смириться с болью и научиться жить с ней, с минимальными эмоциональными потерями для себя.

Герду эта встреча вывела из равновесия и заставила засомневаться в своем решении. Она еще долго думала. Но тяга в космос была очень сильной. Скорее всего, это была бессознательная тяга назад, в утробу своей матери, и потребность в слиянии, которую она не смогла пересилить. Вера была слабая. Силен был страх перед неопределенностью будущего и необходимостью жить. Чувство вины и стыда поглощало ее. Может, это была всего лишь ее фантазия и какой-то сон? Она не могла поверить, что этот мужчина на самом деле был ее сыном из будущего, и все то, о чем он говорил, действительно является правдой, а не вымыслом. В это тоже было сложно поверить. Она заболела и пролежала с температурой неизвестный период времени. Когда очнулась, то ничего существенно не изменилось в ее жизни, чувства безысходности и бессилия все так же накрывали ее. И все же Герда передумала выходить в открытый космос. Она стала навещать своего малыша и все чаще уделять ему внимание, больше, чем другим, клонированным, детям. Однажды ее заметили. Ее поведение вызвало подозрение и различные домыслы. Адима пригласила ее к себе на разговор.

– Герда, добрый день! – приветствовала она ее.

– Да, здравствуй, – покорно ответила Герда, опустив глаза.

– Уже ни для кого не секрет, что ты родила ребенка и поместила его в инкубатор со всеми другими клонами.

– Да, это так, все верно. Но не забирайте его у меня. У меня было видение, что он взрослый пришел ко мне. Он попросил не бросать его.

– А ты хотела его бросить?

– Да, моему поведению нет прощения, и я готова понести наказание.

– С чего ты взяла, что тебя надо наказывать?

– Потому что я не следовала правилам и сохранила свою репродуктивную функцию, родила ребенка. Я понимаю, что смена системы не позволит такой поступок. Но, прошу вас, сохраните жизнь Каю и уберегите его от зла. Заберите мою жизнь.

– Герда, что у тебя за фантазии? С чего ты взяла, что кто-то будет забирать твою жизнь или жизнь ребенка? Да, это нарушает правила и ход эволюции. Но раз так случилось, значит, это должно было быть и случиться. Вероятно, это будет способствовать развитию.

– А тогда могу я его забрать из инкубатора, чтобы он был со мной? Я вдруг поняла, что не могу оставлять его там одного. И он так просил меня не бросать его.

– В смысле – просил? Маленький?

– Нет. Я ж говорю, у меня было видение, что он пришел ко мне, взрослый, и попросил не бросать его одного. Что это больно для него.

– А вы хотели его бросить?

– Да, я ж оставила его, – Герда скрыла, что планировала выйти в открытый космос и остаться там навсегда.

– А что за видение? – Адима задумалась.

Эксперименты с кватро были только идеями и догадками. Возможно, в будущем эти предположения осуществились, думала Адима про себя. Значит, тем более нельзя позволить этой юной женщине оставить ребенка. Адима внутри, конечно, злилась на Герду, но старалась сдержаться.

– Вот такой был, как реальный мужчина, и разговаривал со мной.

– Что он сказал?

– Что он из будущего, и что они, то есть вы, сейчас живете вечно, имплантируете в тела клонов свой нейроскан.

– Да, очень похоже на правду. Пока что эти темы у нас в проекте и даже в бредовых фантазиях. Но, чем черт ни шутит? Интересно очень. Вот что я тебе скажу, девочка. Забирай своего сына и расти его. Люби и воспитывай. Но никому ни слова. Это должно остаться тайной. Твой ребенок должен вырасти, как и другие клоны. И сам он до поры до времени не должен знать, что он живорожденный.

– Поняла, – Герда слегка улыбнулась. – Да, он еще говорил про какую-то сепарацию, и что ему больно, что я его бросила.

– Сепарация – это отделение ребенка от матери. Всегда воспринимается болезненно. Сепарация бывает не только физическая, в момент рождения. Бывает и психологическая, эмоциональная. Вот эту эмоциональную сепарацию и невозможно преодолеть без тяжести и последствий для будущего развития. Поэтому мы и отключили, – для блага нашей цивилизации, – детородную функцию. Понимаешь?

– Да, теперь понимаю. Да я и раньше все понимала, только что-то внутри всегда бастовало и сопротивлялось. Это же многовековая традиция, а вы решили ее нарушить. Это вообще как-то не укладывается в голове. То, что запрограммировано природой. Вы этим пренебрегли.

– Но это делается ради выживания цивилизации.

– Я поняла все. Прости меня, пожалуйста.

– Хорошо, Герда! Главное, чтобы ты сама смогла себя простить.

Герда забрала ребенка, и первые годы его жизни ухаживала, заботилась о нем как могла. Она уединилась в своем доме и никуда не выходила. Но все же однажды она заболела. И врачи не смогли ее спасти. У нее обнаружили тяжелую форму рака, и метастазы уже распространились по всему организму. Кай рос и развивался вместе с другими детьми. Герда поняла, что постаралась дать ему все, о чем он ее просил. Она связалась с Адимой.

– У меня смертельная болезнь и, к сожалению, ее не вылечить. Так сказали врачи. Мне осталось жить совсем мало.

– Ясно, – Адима выдержала паузу. – И что ты планируешь делать?

– Я не говорила тебе, что когда я родила и оставила ребенка в инкубаторе, то планировала выйти в открытый космос, потом передумала.

– Да, не говорила. А как он сейчас?

– Ой, он хороший малыш, уже познаёт науку. Он далеко пойдет. Его общение с клонами развивает его лучше и быстрее, чем я могла ожидать. Я его очень люблю. Конечно, я боюсь, что мой уход он воспримет, как будто я его бросила.