Анна Веди - Кватро [litres]

– Но ему сейчас хотя бы больше лет, и наверняка он сможет это пережить.

– Да, я думаю так же. Поэтому, чтобы не мучиться, я все же выйду в открытый космос. Думаю, я всегда предчувствовала, что умру рано, но потом отодвинула свою смерть…

– А точно тебе осталось жить мало? Может, отсрочишь еще немного?

– Нет, это точно. Да и боли по всему телу такие невыносимые. Я пью таблетки горстями, и волос у меня уже нет совсем.

– Мне искренне жаль, Герда, что так получается.

– Да, это генетическая предрасположенность, как сказали доктора. И шансов нет.

Герда вздохнула и застонала. Было слышно, как она мучается. Адима на связи почувствовала ее боль через колебания энергии.

– Рак, вообще-то, уже излечим. Как же тебе так не повезло…

– Да.

– Но ты оставила сына, и я уже точно верю, что у него великое будущее. Он внесет огромный вклад в развитие цивилизации и вселенной.

– Да, он проводит очень много времени с другими детьми, и они очень дружны. И мне так радостно наблюдать за ними. Как же я благодарна судьбе, что ко мне пришло такое видение, и я позволила себе еще какое-то время насладиться такими радостными минутами.

– Ты молодец, что решилась открыться и признать это. Я обещаю тебе, что присмотрю за твоим сыном и постараюсь заменить ему тебя. Ведь и я когда-то сначала мечтала иметь своих детей. А потом – усыновить. Если бы не эта катастрофа и вынужденная необходимость подавить в себе эту потребность. Но я ни о чем не жалею, потому что делаю это все для будущего цивилизации и сохранения жизни во вселенной.

– Тогда я могу спокойно теперь уйти.

– Прощай, Герда и спасибо тебе за то, что родила сына.

– Прощай, Адима.

Герда отключила сеть и осталась одна со своими мыслями. В эти прощальные минуты она чувствовала себя особенно. Боль не проходила, и все тело ломило. В особенности спину. Таблетки не спасали. Очень тяжело было терпеть это. Она представила, как ее сын остается один, и горько разрыдалась. В этот момент забежал Кай.

– Герда, что ты плачешь? – спросил он у нее.

– Ой, Кай. Болею я и должна уйти. Хочу с тобой попрощаться.

– Ты больше не вернешься?

– Нет.

– Никогда?

– Нет.

– А кто же тогда будет меня обучать и сказки рассказывать?

– У тебя будет другой учитель. И у тебя есть много друзей.

– Это да, согласен. Но мне с тобой хорошо.

– Мне тоже, милый.

Герда корчилась от боли.

– Я вижу, что тебе очень больно. И мне жалко тебя.

Кай положил голову ей на колени. Его еще маленькая голова примостилась на ее ногах, и ручки ребенка обхватили ее колени. Так они просидели долго. Герда только успевала смахивать слезы с лица. Боль все росла и росла.

– Ладно, Кай, я пойду. Счастливо оставаться, береги себя. Знай, что я тебя очень и очень люблю.

– Я тоже тебя люблю, и мне будет тебя не хватать.

Он смотрел ей в глаза и слезы, еще не высохшие, блестели на его щеках.

Герда ушла в открытый космос и уже не вернулась.

Взрослый Кай, вернувшись в кватро после встречи с матерью, сел на полосу и заплакал. Он провел в таком состоянии долгое время, а когда очнулся, то лежал на своей полосе, и холод пронизывал его тело насквозь. Но ему стало тепло внутри. Он еще не понимал, что произошло, но почувствовал мощное свечение внутри себя. Груз прошлого как будто спал с его плеч. Ему становилось легче. Потоки энергии пролетали сквозь него, и полосы вокруг быстро меняли свое расположение. Он привстал, но мощнейшая сила уложила его обратно на полосу.

Он не сопротивлялся, зная, что перемены полос всегда означают какие-то перемены в ходе кватро. Он забрался очень глубоко в бессознательное, и теперь ему предстояло выбраться обратно. Надо было встретиться с Алисой еще раз. Теперь Кай вспоминал этот затравленный, наполненный страха и восхищения взгляд, и он как будто отражал глаза его матери. Кай пополз вперед, встать было невозможно, его тут же прижимало к полосе. Ноги казались ватными и не слушались его. Он полз, подтягиваясь руками и прилагая неимоверную силу. Его то и дело снова отбрасывало назад, но он продолжал ползти. Страх в его животе сковывал и лишал рассудка. Вот он как выглядит, этот страх. Это чудовище с огромными горящими глазами, пышущее морозом, готовое превратить в ледяную статую все, что попадется ему на пути. Кай опустил голову и продолжал ползти, укрываясь от этого чудовищного льда и холода. Пальцы его окоченели и болели, но он продолжал двигаться вперед, к своему настоящему.

– А вдруг я не смогу и останусь тут навсегда? – страшные мысли бродили в его голове. – Но это ничего страшного на самом деле, – вспоминал он. – Ведь есть его нейроскан, и его всегда восстановят в другом теле клона.

Страх отступал. Становилось теплее. И так много раз его болтало, от невыносимого страха и холода до безразличия, которое придавало уверенности и тепла. По мере того как становилось теплее и страх рассеивался, и к нему стали возвращаться силы, он смог ползти с меньшим сопротивлением. Волны утихали. Вскоре наступил штиль. Кватровое пространство успокоилось. Полосы приняли свое стойкое равновесие. Кая уже не отбрасывало назад в прошлое и не тянуло. Наконец смог встать на ноги и идти. Все равно шел с осторожностью. Он миновал свой детский возраст, еще когда полз с великим трудом, поэтому увидеть изменения он не мог. Никаких перемен в своей жизни он не заметил, кроме того, что видел себя все чаще счастливым и улыбающимся. Сейчас, видя себя, довольного и радостного, он понял, что все-таки что-то сдвинул и поменял в своей биографии. Все чаще он видел рядом с собой Адиму, которая тепло и с любовью обнимала его, как мать. Он запомнил ее объятия и тепло ее тела. Это новое ощущение себя в мире живорожденных. Он отметил, с каким теплом и любовью он теперь общается с антами и с каким пониманием относится к их боли и страхам. Ведь он сам пережил это. И ему было нестерпимо жаль этих существ, которые, вероятно, недополучили любви и принятия самого близкого и родного для живорожденного, их матери. Он понимал теперь их влечение друг к другу и страх сепарации и одиночества в мире, их стремление к слиянию и боль, которую можно заглушить лишь с помощью анестезии. Они не знали, как по-другому облегчить эту боль или убрать вообще. И вот он подошел к тому пересечению, где встретился с Алисой, когда прилетел обучать антов, и когда между ними произошла интимная близость. Он еще раз пережил этот мощный выброс энергии и одновременно ощутил слабость от потери чего-то важного в себе. А ведь действительно это не такое уж и мощное удовольствие, как ему казалось раньше, подумал он. Есть удовольствия и помощнее этого. Например, удовольствие от получения новой информации и обогащения знаниями, но об этом он уже знал и раньше, также удовольствие от помощи другим, удовольствие от творчества, радость за рост и развитие других. Радость от созерцания вселенной и ощущения себя частью этой вселенной, причем созидающей частью, оставляющей след в мире.