Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

За каждым креслом стояли переводчики и помощники, готовые прийти на помощь. У противоположного конца стола стояло несколько телевизоров на столах с колесами, и на экранах их виднелись головы и плечи немногих религиозных лидеров, которые не смогли или не пожелали приехать в Дубай.

Участники встречи глядели на Брэнсона, ожидая продолжения. Хосайя секунду смаковал свое достижение, потом заговорил, прокашлявшись.

– Друзья мои, благодарю вас за то, что явились сюда. Это исторический момент: столько лидеров величайших религий мира собрались в одной комнате. Такого события не было за всю мою жизнь – разве что, конечно, меня просто не приглашали.

Переводчики закончили. Кое-где небольшой смех, но в основном лица присутствующих сохранили выражение от непроницаемого до откровенно враждебного.

Хосайя проглотил слюну и продолжал:

– Вы оказали мне невероятную честь, откликнувшись на мой зов, но я понимаю, что это вызвано серьезностью момента, переживаемого нами сейчас. Между нами говоря, мы – проводники веры для миллиардов людей. И если возникает угроза этой вере, наш долг – выйти на бой от имени нашего народа, не допуская и мысли об отступлении. Сейчас бой в разгаре, и я не сомневаюсь, что имя нашего врага известно вам всем – Оракул.

Зал пошевелился еще до того, как заговорили переводчики. Оракул – это слово знали все.

– В традициях моей веры мы часто называем окормляемых нашей паствой в том смысле, что мы пастыри, ведущие их через опасный и враждебный мир. Это призвание, и мы принимаем это призвание охотно, в этом я уверен. Я люблю мою паству и ради ее защиты сделал бы все… но она убывает, друзья мои. Оракул – волк среди овец наших, он манит их прочь от истин, которые мы им несем.

Брэнсон говорил осторожно, выбирая выражения. Не следует задевать ничьи чувства. Как бы ни подчеркивал он единство общей цели, фактически это собрание было похоже на встречу глав конкурирующих корпораций. Он отчетливо понимал, что если бы не Оракул, эти люди даже вежливое слово не стали бы на него тратить. Сейчас возникла угроза их экономической базе и фундаменту их власти, и все дело в этом. Объединение ресурсов может дать решение этой проблемы, но не сколько-нибудь долгое согласие.

Однако не хотелось бы такое говорить прямо.

– Прежде всего замечу: я с самого начала считал, что Оракул – враг всех наших вер. Я не знаю, где он берет свои сведения, но либо он пользуется какими-то научными способами, либо же он шарлатан, организующий события, которые заранее предсказывает. Ни один истинный пророк так поступать не будет.

– Что вы предлагаете? – прямо спросил суннит по-английски с густым акцентом. Переводчика он жестом заставил молчать. – Мы знаем, что Оракул – проблема, иначе бы нас тут не было. Какое вы предлагаете решение?

Брэнсон улыбнулся, скрывая раздражение оттого, что его перебили.

– Вы совершенно правы, – сказал он. – Перейдем к мясу с картошкой, как говорят у нас в Америке. Но, конечно, не к свинине – это я вам обещаю.

Через пару мест от него улыбнулся в чашку кофе его преосвященство Майкл Беквит – прелат Епископальной церкви и представитель англиканства на этом совещании – около ста шестидесяти пяти миллионов верующих. У Брэнсона на сердце потеплело – хоть у кого-то в этом зале есть чувство юмора.

– Я предлагаю два способа действий, джентльмены. Во-первых, я считаю, что мы должны более открыто выступить против Оракула. Перед нашими конгрегациями, перед прессой. Мы должны ясно дать понять, что нет ничего общего между нашими религиями и этим… фокусником. Некоторые из вас это уже сделали в какой-то степени, но я осмелился бы предложить выработать единый подход, если будет на то ваша воля.

– И какая в этом будет польза? – спросил один из индуистов, которого звали Бхатт.

– Это заставит людей задуматься, кто такой Оракул и откуда он взялся. Это взрастит зерно сомнения в их умах. Если главы мировых религий говорят одно и то же: что Оракул – зло и верить ему нельзя, – это даже если не помешает его плану, каков бы он ни был, но наверняка будет…

– Но мы же не знаем, зло Оракул или нет, – негромко сказал кармапа Чамдо.

Все повернулись к говорившему – восемнадцатому ламе-черношапочнику, главе третьей по величине буддийской школы, имевшему полномочия действовать от имени самого далай-ламы [7] Кармапа – глава Карма Кагью, одной из школ тибетского буддизма. Ламы – представители этого учения носят специальные черные шапочки. . Он был одет в сиренево-шафрановую мантию, гораздо больше подходившую к ползучей пустынной жаре, чем костюм и галстук Брэнсона.

– Ни с чем, подобным Оракулу, мы ранее не встречались, – продолжал Чамдо, – но разве наши религии почти все до одной не включают понятия пророка? Как мы можем осуждать человека, явившегося среди нас и демонстрирующего сверхъестественные способности, которые описаны в наших священных текстах?

– Он свои предсказания выложил на веб-сайтах в США, на английском, – возразил суннит. – Он не наш Пророк.

– И говорят, он просит денег, он продает свои предсказания, – добавил Бхатт таким тоном, будто это закрывает вопрос. – Мы все об этом знаем от наших контактов в бизнесе и власти. Зачем божественному существу нужны были бы деньги?

– Затем же, зачем и всем нашим церквам, наверное, – не отступал Чамдо. – Видимо, Оракул существует в материальном мире, как и мы. Если мы просим у наших верующих пожертвований с целью нас поддержать, почему ему это должно быть запрещено? Кстати, замечу, что Оракул никогда не говорил о своем божественном происхождении. Он явился в наш мир, – продолжал буддист, – а это значит, что он предусмотрен в нынешнем порядке вещей как часть огромного колеса, на котором все мы вращаемся. Не лучше ли было бы нам принять его присутствие, нежели воевать с ним?

Хосайя с удовольствием отметил, что вся неприязнь зала резко обратилась против ламы. Тонкие сигналы со стороны прочих святых мужей несли коллективный вопрос: «Да ты-то на чьей стороне?»

Кармапа Чамдо, кажется, заметил это и замолчал – только кивнул Хосайе, и на его лицо вернулось его собственное, видимо, выражение – предельное спокойствие.

– Его святейшество очень точно подметил некоторые моменты, – сказал Брэнсон, – но замечу: я никогда не заявлял, будто Оракул фактически есть зло. Я только отмечал, что он создает путающую альтернативу всем видам веры, которые несем мы своему народу. Многие из наших последователей не готовы к тонким философским дискуссиям, которые мы могли бы здесь вести. Оракул как зло – простое понятие, которое легко уложится в умах наших слушателей. Но, конечно же, почтенный кармапа может поступать так, как сочтет нужным.