Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

По лицу Реймера пробежала рябь удивления, потом гнева. Ли было наплевать. Оракулу нужна она, и черта с два она даст такой возможности ускользнуть.

– Понимаете, соблазн для меня велик, – сказал Реймер, вновь овладевая собой. – Оракул – самый знаменитый человек планеты. Интервью с ним окупится почти сразу. Мы его заснимем, будем давать на него лицензию, документальный ролик сделаем, может быть. На самом деле не в деньгах дело. А в вас, – закончил он.

Ли сузила глаза. Она понимала, что злится сильнее, чем, наверное, надо было бы, но ничего не могла с собой сделать. Хотела ответить, но Реймер поднял руку, призывая к молчанию.

– Вы – младший репортер канала сплетен на четвероразрядном веб-сайте, – сказал он. – Почему же вы и только вы? Не вижу смысла. – Он посмотрел ей прямо в глаза: – Вы знаете Оракула? В смысле, лично? Я подумал было, что это какой-то ваш с ним совместный план, но это чистая бессмыслица. А тогда что? Почему именно вы нужны ему, мисс Шор?

Ли улыбнулась:

– Убейте, не знаю, мистер Реймер. Может быть, ему нужен репортер хоть слегка не зашоренный. Или он читал ту потрясающую статью, что я запостила о нем в прошлом году на Urbanity. Которую вы хотели снести.

– Вы и правда думаете, что сейчас время все это ворошить? – спросил Реймер, и в его голосе начинала слышаться искренняя злость.

– Вообще-то да. С самого моего прихода сюда вы не признавали за мной профессиональных качеств. На меня сыпались одно за другим говенные задания, я их честно отрабатывала и ни малейшего признания не получала с вашей стороны. Каждый раз, как я приходила к вам с предложением, которое могло бы поднять ваш дурацкий сайт до чего-то близкого… к приемлемому уровню, скажем так, вы мне устраивали порку и посылали обратно копаться в том же дерьме.

Она говорила и остановиться не могла:

– И вот сейчас, Йоханнес, тебе выпал шанс, который выпадает раз в жизни, а без меня его не будет. Ничего вообще без меня не будет. Для тебя это наверняка ужасно, сгрызает заживо.

Ли сложила руки на груди и улыбнулась:

– А мне так даже в кайф.

Реймер встал, стиснул кулаки, оперся ими на стол.

– Ли, я пытаюсь решить, должен ли я тратить десять миллионов баксов. Ты правда думаешь, что напоминать мне о таких фактах будет полезно для твоих целей?

– Ты не решаешь, – сказала Ли. – Ты уже решил. Иначе бы ты никогда меня сюда не вызвал и черта с два ты бы показал мне это письмо.

Реймер тяжело сел. Достал из кармана белоснежный платок и вытер лоб.

– Что дальше? – спросил он. – Требования?

Лицо Ли смягчилось. Злость слегка рассеялась.

– Естественно. Но ничего особо страшного. Во-первых, я хочу повышения до ведущего корреспондента. Вам все равно надо будет это сделать. Когда мы возьмем интервью у Оракула, странновато будет выглядеть, что послали младшего репортера.

– Конечно, – кивнул Реймер.

– Сюда входит повышение зарплаты, льготы, все дела.

– Я уже сказал «да». Что еще?

Ли на секунду задумалась. У нее было только одно важное требование, но такую возможность упускать было нельзя. Она задумалась, что еще попросить у него.

– Собственный кабинет – никаких ячеек в общем зале – и парковочное место внизу.

Реймер снова кивнул, на этот раз медленнее. Как будто у него в глазах мелькали цифры калькулятора. Наверное, придется машину себе купить , подумала она.

– И еще одно условие, Йоханнес, и оно тебе понравится. Потому что бесплатное. Статья, куда бы она ни пошла, будет моя. Я хочу не просто брать интервью, я хочу свою подпись под материалом. Я редактирую окончательный вариант и выдаю последующие статьи.

– Невозможно, – без интонации возразил Реймер. – Ты не готова.

– Ты понятия не имеешь, что я вообще могу, Йоханнес. Да к тому же и выбора у тебя нет. Оракул просил послать меня. Если ты хочешь сделать интервью, я свои условия сказала. И они должны быть письменными.

Реймер видимым образом обмяк. Он открыл ящик стола, вытащил серебристую фляжку. С первым глотком в воздухе поплыл запах можжевельника. Ли он не предложил, но ее это совершенно не тронуло.

Реймер вздохнул – долго, глубоко, прерывисто, потом посмотрел на Ли, несколько уже овладев собой.

– Ладно. Хорошо. Договорились.

Ли выдержала прилив эйфории такой сильный, что сейчас была совершенно опустошена, как прогоревший бенгальский огонь. Лицо у нее оставалось растянуто в широкой, неугасимой улыбке.

– Послушайте, мисс Шор, – сказал Реймер. – Я знаю, что вы рады. – Казалось, он выдохся, как будто вдруг увидел, что совершенно не готов к той жизни, которую, оказывается, ведет. – Вы выиграли. Поздравляю. Но прошу вас, хотя бы подумайте о том, что вы выиграли. По-моему, почти любой человек постарался бы держаться за тысячу миль от всего такого. Я бы так точно.

Он глянул на фляжку, потом опять на Ли.

– Я едва не удалил письмо Оракула, как только получил его. Потому что – что мы на самом деле знаем о нем? Или о ней? Или это вообще не человек? Да ничего, вообще ничего, кроме того, что Оракул может творить волшебство и никому не хочет сообщать, кто он такой. Вас это не пугает? Меня – да.

Реймер встал, протянул ей руку.

– Если бы я знал ответ, никогда бы не стал спрашивать, – сказал он.

Ли протянула руку навстречу, обменялась с ним рукопожатием.

– Поздно теперь, – сказала она.

Погас свет.

Ли выпустила руку Реймера, недоуменно подняла глаза к потолку. Темнота была полная, и это было неприятно. В Нью-Йорке не бывает темно.

Всегда есть чье-то окно, неоновая вывеска, ночной ресторан, откуда пробивается свет. А сейчас не было ничего.

Она осторожно прошла по кабинету к большому окну за столом. Реймер уже повернулся посмотреть на город, и она встала рядом.

Что она видит, ей не сразу стало понятно.

Не было света в окнах дома напротив. Она вытянула шею посмотреть в обе стороны Третьей авеню. Если не считать автомобильных фар, ни в одну сторону никаких признаков электричества.

Где-то в центре города завыла сирена.

В баре «У Макэвоя» стало темно. Заведение заполнили крики замешательства, перемежаемые пьяными возмущенными завываниями.

– Это чего? – спросил моряк, державший Уилла за рубашку, и на миг ослабил хватку.

Уилл воспользовался моментом и вывернулся из его руки. Рубашка освободилась. Он схватил Хамзу за рукав.

– Бежим! – крикнул он.

Они бросились к выходу. В большие окна прорывались отсветы фар с улицы, им помогали поднятые над головами сотовые телефоны и зажигалки. Пришлось задержаться, проталкиваясь через толпу на выходе.

Вырвавшись, они бросились к ближайшему углу. Уилл оглянулся, но вроде бы их никто не преследовал. Он замедлил бег, остановился, тяжело дыша, чувствуя, как бьется сердце.