Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

– Да, получилось. Я вошел. Давайте посмотрим, что удалось найти.

Он ввел команду – куда медленнее, чем раньше. За короткую паузу пальцы задеревенели.

– Вот так так, – сказал он.

– Как? – спросила Тренер с совершенно очевидным нетерпением.

Стаффмен отвел взгляд от экрана.

– Там… там ничего нет, Тренер, – сказал он тихим голосом.

Тренер подняла руку в пигментных пятнах, похожую на птичью лапу, подсунула два пальца под очки, потирая закрытые глаза. Потом руку убрала, вернула очки на место.

– Подробнее, – сказала она стальным голосом, отбрасывающим всякую маскировку отношений слуги и господина.

Стаффмен проглотил слюну.

– Я прошел защиту Оракула. Все письма, которые он получал с Сайта, должны были храниться здесь – и я думал, еще многое другое. Файлы, данные. Какой-то ключ. Но тут ничего нет. Пустой том. И маленький, шестнадцать мегабайт всего, что совершенно непонятно. Это почти как…

Он осекся.

– В чем дело, Стаффмен? – спросила Тренер. – Вы что-то нашли?

– Может быть. – Он снова стал что-то быстро печатать, забыв о боли в руках, потом выдохнул удовлетворенно и откинулся на спинку кресла. Показал на экран.

– Нам надо ехать в Нью-Джерси, – сказал он.

– И блаженны читающие, и блаженны слышащие слова пророчества сего, и блаженны те, кто хранит написанное в нем, ибо время уже близко! – провозгласил преподобный Хосайя Брэнсон, сжимая в одной руке Библию, другую же простирая к собравшейся перед ним пастве.

Глаза его были закрыты, лицо обращено к небу. Правильно размещенная подсветка окружала его голову белым венцом, видимым отовсюду, даже с самых дешевых мест.

Джонас это зрелище наблюдал уже сто с лишним раз. Он точно знал, когда Брэнсон наклонит голову и заговорит снова – выдержав ровно такую паузу, чтобы аудитория погрузилась в благоговейное ожидание, но чтобы люди не испытали неловкости или не очнулись.

Почти все свои проповеди он начинал с этого приема, и всегда он казался совершенно естественным, непринужденным. Просто человек вопрошает собственную душу и собирается с силами, чтобы утешать и окормлять народ свой.

Но сейчас, наблюдая это в монитор, стоящий у него на столе в Церкви Брэнсона, Джонас видел суть этого действа. Постановка. Спектакль. Обман.

И Брэнсон не стал бы этого отрицать. Для его преподобия вера вообще была обманом. Он ведь это сказал в тот вечер в своем реликварии, а от Джонаса ожидал, что тот спокойно это примет и будет продолжать работать, как прежде, ради преуспеяния Церкви.

В общем, так и вышло. Но каждый раз, глядя в лица бедняков из паствы его преподобия, видя на этих лицах чистое, искреннее доверие, чистое и пустое, он эхо этой веры ощущал в себе. Они так были уверены, что Бог есть, а Брэнсон – их проводник к Его благодати.

Но тут они ошибались. Если не в первой части, то во второй точно. А если ошибались они, то сколько же еще таких было? Весь мир, миллиарды верующих…

Джонас наивным не был. Он знал, что шарлатаны уже тысячи и тысячи лет пользуются тягой человечества к чему-то высокому, только всегда считал, что это исключения, а не норма. Но теперь… как будто откровения Брэнсона перещелкнули выключатель, мир превратился в собственный негатив, и Джонасу не найти путь обратно к свету.

Брэнсон на мониторе наклонил голову, открыл глаза и начал проповедовать.

– Наступают ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА, братья и сестры мои! – выкрикнул он. – Перед нами финал великой пьесы, Судный день, когда низвергнуты будут грешники в озеро огненное, а праведники восшествуют на Небеса Божии, и восчувствуют истинные христиане чистую радость присутствия Его! Наша же роль в этой пьесе проста, друзья мои. Если будем мы избегать путей порока и помогать ближним своим идти к праведности, достанется нам участь видеть Судный день с самых лучших мест вселенской арены. Из царской ложи – в буквальном смысле этого слова! Мы будем призваны рано, телом и духом, когда прозвучит трубный глас. И там я увижу ВАС ВСЕХ! Совершим это путешествие ВМЕСТЕ!

Аудитория взорвалась криками радости, осанной и аллилуйей. Ну разумеется, Брэнсон им напомнил, что они лучше всех прочих.

Джонас ненавидел себя за такой цинизм, но эти мысли не оставляли его.

Если мошенник – Брэнсон, то и он, Джонас, тоже мошенник. Все мошенники.

Почти все , подумал он.

Он посмотрел на телефон, чувствуя соблазн проверить почту. Звуковой сигнал был настроен на оповещение о письмах, и Джонас знал, что ничего нового пока не пришло, и все-таки.

Вместо этого он обернулся к пачке бумаг на столе – корреспонденция от «Сыщиков Христовых». Эту организацию Брэнсон учредил несколько месяцев назад, рассчитывая выследить Оракула народной силой. Проект оказался более чем удачным – по крайней мере в смысле привлечения участников. Почти все верные чада Церкви от Топики до Таллахаси стали подглядывать в окна соседям, выслеживая дьявольского Оракула.

Что самое удивительное – почти все сыщики его нашли.

То есть они были в этом убеждены и рвались рассказать Брэнсону о своем открытии, попросить руководства – как им дальше поступать. Корреспонденция валилась в офисы «Брэнсон министриз» тоннами – электронка, от руки написанные письма, заказные пакеты, телефонные звонки. Борьбу с этим потопом было поручено координировать Джонасу.

Поначалу Джонас поручил просматривать присланные паствой материалы – «следы», как их неизбежно стали называть, – одному стажеру. Сейчас стажеров стало трое, и они по двенадцать часов в день занимались разбором плевел в поисках зерен.

В основном разбираться было просто – как в случае с письмом о том, что счастливый выигрыш в бинго «этой мошенницы Дорис Хэнсон» точно означает, что бедная миссис Хэнсон и есть Оракул.

Но попадались сообщения менее выразительные, и Джонасу самому приходилось смотреть, нет ли в них действительно ключа к личности Оракула. Стажерам не полагалось посылать Джонасу пустые доносы, но им не хотелось, чтобы на них повесили пропуск действительно важного сообщения, и Джонасу посылалось куда больше, чем следовало бы.

Вот отсюда и взялась пачка бумаг на его столе, и в этом была причина, что он смотрел проповедь его преподобия на мониторе, а не стоял за сценой, наблюдая вживую.

Когда-то такое отдаление от Хосайи Брэнсона было бы для него жестоким потрясением. Сейчас он этому значения не придавал. Чем дальше, тем на самом деле лучше.

– Всем вам известны предвестия! – произнес Брэнсон на экране, торжественно воздымая руку перед слушателями. – Является в небесах звезда Полынь, Антихрист ползет своим мерзким путем к Вифлеему, вода в морях становится кровью и так далее. Но я прошу вас подумать сейчас об одном. Слова Книги Откровения были написаны почти две тысячи лет назад апостолом Иоанном. Он был пленником на острове Патмос, ожидал конца своей жизни, когда Господь ниспослал ему видение, как это все будет. И мне кажется, что святой Иоанн не мог понять все, что показал ему Бог. Это было очень давно. Иоанн постарался объяснить, что видел, передать нам послание Божие, но что, если у него просто слов для этого не было? Вы все знаете, что случилось пять дней назад. Мир погрузился во тьму. Исчезло электричество, наши машины подвели нас. Все земли мира посетила смерть. Десятки тысяч погибли за последние дни в каждой стране. Я знаю, что среди присутствующих в этом зале и среди тех, кто видит меня сейчас у себя дома, некоторые потеряли в этой катастрофе родных и близких. Вам я выражаю глубочайшее свое сочувствие, но и заверение, что вы увидитесь с любимыми – и скоро.