Иэн Бэнкс - Алгебраист [litres]

– И потом, воэны, может, сообразят, как управлять «Велпином», и протаранят нас или еще что. Я согласен. Давай.

Назад на Юлюбис? Но для чего? Он потерпел поражение. С самого начала его миссии дни, а потом и месяцы складывались в бесполезную цепочку. Может быть, вторжение уже произошло или вот-вот произойдет. К тому времени, когда он вернется с пустыми руками – до червоточины в системе Диреальете еще с десяток дней пути, – у Юлюбиса, вероятно, все уже будет кончено. Он был сиротой в покалеченном газолете, он ничего не мог предложить, не было у него драгоценного подарка.

Почему бы не остаться здесь с итинами, не умереть – пусть они пришпилят его к стене рядом с таким же дураком. А можно высадиться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Исчезнуть, уплыть, раствориться между звездами в самом сердце пустоты или чего-то совершенно не похожего на его мир, в дали дальней, в месте, о котором никто из знакомых ему людей никогда не услышит… Почему бы и нет?

– Эй там, вы двое, не против?

– Гм? – пробормотал Айсул, прилепляя что-то вроде бандажа на раны левого диска. – Нет-нет, не против.

Фассин подытожил собственные повреждения: осталась одна рабочая рука, визуальная сенсорика ухудшилась процентов на шестьдесят из-за того дерьма, что Кверсер-и-Джанат выпустили в помещении, где убили трех первых воэнов, множество мелких, но, судя по всему, самоневосстановимых дефектов из-за комбинированного воздействия импульсного оружия и станнеров, примененных воэнами на «Велпине».

Конечно, напомнил он себе, не нужно забывать, что он и газолет – это не одно и то же. Он ведь сможет когда-нибудь оставить этот аппарат, снова стать обычным человеческим существом, которое ходит на двух ногах. Такой выход всегда оставался. Но эта мысль немного тревожила его. Он вспомнил огромные волны, с ревом набегающие на берег.

– Фассин Таак, вы тоже хотите вернуться к Юлюбису? – спросили Кверсер-и-Джанат.

– А кто знает, что вы – ИР? – спросил Фассин, не обращая внимания на вопрос. – Или два ИР?

– Или псих? – предложил Айсул.

Уракапитан в знак недоумения подскочил:

– Знают, но не все.

– Есть наведение. Ура! – сказала другая половина, играя с какими-то голографическими органами управления: они исходили из стойки в форме гигантского гриба.

– Только боеприпасы или всё?

– Всё.

– Полное блаженство.

– Абсолютно.

– Не понимаю, – сказал Фассин. – Был ли когда-нибудь реальный насельник по имени Кверсер-и-Джанат и вы заняли его место, или…

– Момент, наблюдатель Таак, – сказал уракапитан. Потом немного изменившимся голосом и потише: – Ну, ты уже подружился с кораблем?

– Подружился, – сказала другая половина. – Переговариваюсь с его маленьким компьютерным мозгом. Тот вконец запутался. Считает, что мертв. Полагает, что саморазрушение уже произошло.

– Характерное заблуждение.

– Вот уж точно.

– Так, тебе придется вместе с этим недоумком проложить наш возвратный маршрут.

– Как это любезно с твоей стороны.

– А теперь, наблюдатель Таак, – сказала половина уракапитана, – отвечаю на ваш вопрос: я вам не скажу.

Айсул фыркнул.

Фассин уставился в спину ИР/насельнику:

– Это не ответ.

– Нет-нет, это ответ. На ваш вкус это, может быть, и не ответ, но это ответ.

Фассин посмотрел на Айсула, который с помощью экрана, превращенного в зеркало, рассматривал свои бинты.

– Айсул, вы верите, что Кверсер-и-Джанат – это ИР? Или целых два?

– У них всегда был какой-то странный запах, – сказал насельник. – Я думал, что это какая-то особая личная гигиена или эффект истиннодвойничества. – Айсул демонстративно уставился на уракапитана, сидевшего впереди. – Откровенно говоря, безумие кажется мне более вероятным, а? Обычно это всегда самое верное объяснение.

– Да, но… – начал было Фассин.

– Внимание!

Кверсер-и-Джанат отодвинулись от пульта, над которым парили, развернулись, поднялись в пространстве между верхушками воэновских шипосидений и немного приблизились к тому месту, где Айсул и Фассин плавали в своих смыкающихся креслах. Плотного сложения двухдисковик парил прямо перед ними. Фассин снова почувствовал, как мороз продирает по коже, в горле встает комок, а сердце бешено колотится в груди. «Убить, он собирается нас убить!»

– Позвольте нам, – сказали Кверсер-и-Джанат, – высказать предположение, что настоящий насельник так не умеет.

То, что казалось дородным насельником, медленно разделилось перед ними на две части, панцирные диски слегка покоробились и отсоединились от центральной ступицы, руки, мантии и десятки, а потом и сотни частей этого существа с хрустом рассоединились и разошлись на некоторое расстояние друг от друга, и наконец перед Фассином и Айсулом предстало нечто вроде взорванной трехмерной модели робота с очертаниями насельника, заключенной в некое поле, слегка шипящее и подсвеченное синим. Фассин направил на него ультразвуковой луч, желая убедиться, что это не голограмма.

Айсул почтительно свистнул.

Со скоростью взрыва на обратной перемотке Кверсер-и-Джанат схлопнулись в прежнюю форму и снова стали одним целым, после чего повернулись и опустились в командирское кресло, где сидели прежде.

– Ну вот, – сказал Фассин, – теперь я знаю, что вы не насельник.

– Нет сомнений, – сказал один из ИР. Пространство перед этим существом заполнилось смутными голограммами и мерцающими полями – уракапитан проверял системы корабля воэнов, посверкивая своими частями. – Ну а теперь, если вы этого действительно хотите, я отвечу на любые ваши вопросы, на какие смогу. Но эти воспоминания вы ни в какой форме не сможете донести до своих. Так что скажете? Эй, человече?

Фассин задумался на мгновение.

– Ладно, хер с ним, – сказал он. – Принимаю.

– А как насчет меня? – спросил Айсул.

– Вы тоже можете задавать вопросы, – сказали ему Кверсер-и-Джанат. – Хотя вы должны дать нам слово, что не будете говорить об этом с непосвященными.

– Даю.

Насельник и человек в своем газолете посмотрели друг на друга. Айсул сделал удивленный жест.

– И вы всегда были двойным ИР? – спросил Фассин.

– Нет, мы были абсолютно разными ИР до начала Войны машин и массовых убийств.

– Кому известно, что вы не насельническая истиннодвойня?

– За пределами этого корабля – гильдии уракапитанов и довольно многим отдельным уракапитанам. Одному-двум насельникам, с которыми мы довольно близко знакомы. И любому насельнику, занимающему достаточно высокое положение, который пожелает задать нам этот вопрос.

– А есть ли другие ИР под личиной насельников?

– Да. Я думаю, что около шестнадцати процентов всех уракапитанов – это ИР, главным образом ИР, выдающие себя за истиннодвойни. Я не преувеличивал, когда сказал, что это способ не сойти с ума. Теперь, когда мы утратили наше прежнее уважаемое положение, возможность поговорить с родственной душой определяет разницу между безумием, предшествующим самоубийству, и по крайней мере подобием плодотворной полезности.