Адриан Чайковский - Дети времени [litres]

– Людям хорошо удается делать людей, – подтвердила Лейн. – Этот идиот об этом не подумал… а может, подумал. Они вроде как ему поклоняются. Не знают ни хрена, кроме того, что он им сказал, ага? Все из первого груза, которые могли бы возражать – их давно нет. Эти худые жутики росли на рассказах про Гюина. Я слышала их разговоры: им серьезно засорили мозги. Он их спаситель. Когда он уходил в стазис, они слагали легенду о его возвращении. Сплошное мессианское дерьмо. – Она с отвращением сплюнула. – Так что скажи мне, для чего это понадобилось, Холстен.

– Он поручил мне работать над устройством загрузки, взятым со станции. – В неуверенном голосе Холстена появились лекторские интонации. – Были указания на то, что древние научились хранить свой разум в электронном виде, но вирусный этап их войны должен был стереть эти запасники – или же мы их просто так и не нашли. Вот только непонятно, зачем это на самом деле могло понадобиться. Об этом почти не упоминается, даже вскользь. Это было не похоже на стандартный трюк с бессмертием…

– Хватит уже! – прервала его Лейн. – Так что – да, Гюин хочет жить вечно.

Холстен кивнул.

– Как я понимаю, ты не одобряешь.

– Холстен, это же Гюин. Навсегда. Гюин навсегда. Эти два слова очень плохо сочетаются.

Он покосился на ее сообщников, пытаясь понять, зашли ли в лагере Лейн дела настолько далеко, что несогласие наказуемо.

– Слушай, я понимаю, что это не слишком приятная мысль, но он нас сохранил до сих пор. Если ему хочется загрузить свой разум в какой-то древний компьютер, то уверены ли мы, что это стоит того, чтобы, ну, убивать из-за этого людей?

Потому что Холстен еще не забыл виденные им трупы – цену своего освобождения.

Лейн изобразила, будто обдумывает его точку зрения.

– Ну да, конечно, верно. Если не считать двух вещей. Во-первых, я только раз посмотрела на эту его новую игрушку до того, как мы с ним рассорились, но я не думаю, что эта штука – приемник для разума: это только передатчик. И единственное, куда он может отправиться, – это в главную систему «Гильгамеша», а я всерьез сомневаюсь, что она рассчитана на продолжение управления кораблем с запихнутым в нее человеческим разумом. Так?

Холстен припомнил все свои относительно обширные знания об устройстве загрузки:

– Действительно, да. Та штука, которую мы забрали со станции, на хранение не рассчитана. Но я считал, он оттуда еще что-то взял?..

– А ты видел в своих старых файлах хоть что-то, что бы об этом говорило?

Он поморщился:

– Нет.

– Вот так. – Лейн качнула головой. – Старик, серьезно: пока ты работал, ты не задумывался о том, для чего это все нужно?

Холстен развел руками.

– Это нечестно. Все было… У меня не было причины думать, что тут что-то не так. И вообще – что второе?

– Что?

– Ты сказала – не считая двух вещей. Две причины.

– А, да. Он совершенно и полностью сбрендил. Так что ты усердно трудишься, чтобы сохранить именно это. Полный псих с манией бога.

Гюин? Да, немного тиран – но в его руках все будущее человечества. Да, с ним непросто работать, он держит свои планы при себе.

– Лейн, я знаю, что вы с ним…

– Не ладим?

– Ну…

– Холстен, он действовал. Он действовал очень долго – с тех пор, как мы улетели от серой планеты. Он создал свой гребаный культ и промыл им мозги, так что они считают его величайшей надеждой вселенной. Он почти отладил это свое устройство. Он испытал его на своих людях – и можешь мне поверить, все прошло плохо, так что оно только поэтому может считаться более-менее работающим. Но он уже подошел близко. Иначе быть не может.

– Почему не может?

– Потому что на вид ему хреновы сто лет, Холстен. Он не спал лет пятьдесят в целом. Он сказал своим культистам, что он Бог, и, когда он в следующий раз проснулся, они сказали ему, что он – Бог, и этот цикл повторялся и повторялся, пока он сам в это не поверил. Ты видел его с тех пор, как тебя разбудили?

– Только его людей.

– Ну так можешь мне поверить: любая часть его разума, которую ты мог бы опознать, уже давно сбежала с корабля. – Лейн всмотрелась Холстену в лицо, выискивая остатки сочувствия капитану. – Серьезно, Холстен, вот его план: он хочет запустить копию своего разума в «Билли». И знаешь что? Когда он это сделает, ему груз станет не нужен. Ему почти весь корабль станет не нужен. Ему не понадобится жизнеобеспечение и все такое.

– Он всегда выше всего ставил интересы корабля, – запротестовал Холстен. – Откуда ты знаешь…

– Потому что это уже происходит. Знаешь, на что этот корабль не был рассчитан? На то, чтобы несколько сот человек жили в нем примерно столетие. Износ, Холстен, ты даже представить себе не можешь какой. Племя людей, которые не представляют себе, как что устроено, подгоняемые искренней верой в то, что творят дело Господне. Все рассыпается. У нас кончаются припасы – даже с учетом того, что мы взяли со станции. А они все жрут и трахаются, потому что верят: Бог приведет их в землю обетованную.

– На зеленую планету? – тихо проговорил Холстен. – Может, и приведет.

– Ну да, конечно! – фыркнула Лейн. – Именно туда мы и летим. Но если все не взять под контроль и не отправить людей обратно в морозильник, Гюин доберется туда один: он и полный корабль трупов.

– Даже если ему удастся себя загрузить, ему понадобятся люди, чтобы его ремонтировать.

Холстен толком не понимал, почему защищает Гюина – может, потому, что давно сделал своей специальностью находить возражение против практически любого суждения, которое ему высказывалось.

– Ага, да… – Лейн потерла затылок. – Мы забрали со станции систему авторемонта.

– Я не знал.

– Это было приоритетом для моей команды. В тот момент казалось удачной мыслью. Знаю-знаю: способствовали собственной ненужности. И, похоже, эта система уже работает. Но, судя по тому, что я видела, она не занимается грузом или хотя бы нужными нам системами. Она настроена только на те части корабля, которые интересуют Гюина. Нежилые части. По крайней мере, такое впечатление у меня сложилось перед тем, как я удалилась.

– После того как Гюин тебя разбудил.

– Он пожелал сделать меня частью своего великого плана. Только когда он дал мне доступ к «Гильгамешу», я слишком быстро узнала слишком многое. Серьезно жуткие вещи, Холстен. Я тебе покажу.

– Ты по-прежнему в системе?

– Она по всему кораблю, а Гюин не настолько хорош, чтобы меня заблокировать… А теперь ты удивился, что я не трахнула его изнутри компьютера.

Холстен пожал плечами:

– Ну… на самом деле – да.

– Я ведь говорила, что он испытывал устройство загрузки? Ну так частичный успех у него был. В системе… появились всякие штуки. Когда я пытаюсь отрезать Гюина или его трахнуть, они меня замечают. Приходят и начинают трахать в ответ. С Гюином я справилась бы, но вот эти… они словно дебильные программки ИИ, которым кажется, что они все еще люди. И они в большинстве на стороне Гюина.