Адриан Чайковский - Дети времени [litres]

«Я не готов, – отвечает он небрежно. – Узнать надо еще многое».

«Твое важное открытие», – подсказывает она.

Фабиан – гений с неустойчивым характером. Он требует бережного обращения, каким обычно самцов не балуют.

«Позже. Оно не готово». В ее присутствии он беспокойный, дерганый. Ее рецепторы говорят, что он готов к спариванию, так что препятствием служит его разум.

«Давай сделаем это сейчас, – предлагает она. – Или, может, просто выделим твои новые Понимания? Хотя мне не хотелось бы, чтобы с тобой что-то случилось, несчастные случаи бывают».

Она не намеревалась угрожать, но самцы всегда опасаются самок. На секунду он застывает неподвижно – только педипальпы беспокойно дергаются в той неосознанной мольбе о пощаде, которая уходит в то далекое прошлое, когда их вид еще не обрел язык.

«Озрик мертв, – сообщает он ей то, чего она не ожидала. Она не опознает это имя, так что он добавляет: – Он был одним из моих помощников. Убит после совокупления».

«Скажи, кто это сделал, и я вынесу ей выговор. Твои самцы слишком ценны, чтобы так их потреблять».

Порция искренне недовольна. В Большом Гнезде сохраняется узкий кружок ультраконсерваторов, считающих, что у самцов не может быть никаких особых качеств, которые не являлись бы простым отражением окружающих их самок, но такая твердолобая позиция начала вымирать со времен мора, когда из-за простого уменьшения численности самцы стали брать на себя всевозможные роли, прежде отводившиеся только представительницам сильного пола. Другие города-государства, например Семь Деревьев, пошли еще дальше, в связи с гораздо большим ущербом от мора. Большое Гнездо, создавшее лечение, объединило культурное доминирование с меньшей социальной гибкостью.

«Усовершенствованная архитектура рудодобычи завершена, – рассеянно выстукивает Фабиан. – Ты понимаешь, что меня самого могут убить в любой из дней?»

Порция каменеет.

«Кто осмелится навлечь на себя мое недовольство?»

«Не знаю, но это вполне может случиться. Если убийство даже самой низкой из самок – это повод для расследования и наказания, как если бы кто-то повредил общественную площадь города или высказался против храма. Если убьют меня, то единственное преступление содеявшей – это то, что она вызвала твое неудовольствие».

«А я буду очень недовольна, поэтому такого не произойдет. Можешь не бояться», – терпеливо объясняет Порция.

Мысленно она отмечает: «Самцы бывают такие нервные!»

Однако Фабиан кажется странно спокойным.

«Я знаю, что этого не случится, пока я остаюсь у тебя в фаворе. Но меня тревожит, что это вообще возможно, что такое дозволено. Знаешь, сколько самцов каждый месяц убивают в Большом Гнезде?»

«На нижних уровнях они умирают, как дикие животные, – говорит ему Порция. – От них нет никакого прока, кроме как в качестве самца, – и, как правило, даже в этой роли. Тебе об этом не нужно думать».

«А я думаю».

Она видит, что Фабиан хотел бы добавить еще многое, но он останавливает свои лапы.

«Ты боишься потерять мое расположение? Продолжай работать все так же – и тебе по-прежнему будет доступно все, что может дать Большое Гнездо, – заверяет Порция хрупкого самца. – Тебе не откажут ни в одном предмете обихода или деликатесе. Ты это знаешь».

Он начинает формировать ответ – она видит, как он усмиряет свои дрожащие педипальпы, душа и убивая рвущиеся на свободу мысли. Секунду ей кажется, что он намерен перечислить все то, что ему недоступно, несмотря на все покровительство, или что собирается напомнить (опять!), что все, что ему доступно, он может получить только от нее или какой-то другой доминирующей самки. Она испытывает досаду: что конкретно ему нужно? Разве он не понимает, насколько удачливее столь многих своих собратьев?

Не будь он настолько полезен… но тут дело не только в этом. Фабиан удивительно привлекательный малыш, даже если не учитывать его достижений. Это сочетание Пониманий, нахальства и ранимости делает его таким узелком, который ее постоянно занимает. Ей когда-то придется либо его развязать, либо перерезать.

После неудачного разговора с Фабианом Порция возвращается к своим официальным обязанностям. В качестве старшей жрицы ей нужно допросить еретика.

Благодаря радиосвязи с другими храмами она знает, что в других гнездах демонстрируется различная степень терпимости к открытой ереси, в зависимости от силы местного жречества. Имеются даже такие гнезда – некоторые в тревожной близости, – где Храм сохранил лишь тень прежней силы, а управление города осуществляется сговорившимися еретиками, жрецами-отступниками и независимыми учеными. Само Большое Гнездо остается оплотом правой веры, и Порция знает о существовании планов по насильственному переубеждению инакомыслящих соседей. Это нечто новое, однако послания Бога можно интерпретировать как поддержку подобных действий. Посланник раздражается, когда Ее слова игнорируют.

В самом Большом Гнезде семя ереси уже пустило корни в тех ученых, на которых так полагается Храм. Ворчание самок-мастеровых, лишившихся расположения Храма, или бродячих самцов, опасающихся за свои никчемные жизни, легко игнорировать. Однако когда великие умы Большого Гнезда начинают ставить под сомнение диктат Храма, приходится действовать важным лицам – таким как Порция.

Бьянка относится именно к ним: ученый, член дома Порции, бывшая союзница. Видимо, еретические взгляды она питает уже давно. Бьянку упомянул другой заблудший ученый, и проведенный без предупреждения обыск лабораторий Бьянки показал, что ее личные исследования отклонились в область астрономии – науки, которая особенно располагает к возникновению ересей.

Пауков непросто арестовать, но Бьянку заперли в камере в системе туннелей специализированной муравьиной колонии, выведенной именно для этой цели. Тут нет запоров и замков, но при попытке ухода без определенного запаха, который ежедневно меняется, она будет разорвана насекомыми на куски.

Стражники-муравьи у входа в колонию получают от Порции нужный кодовый феромон и обливают ее сегодняшним пропускным веществом. Ей надо уложиться в определенный срок, иначе по его истечении она станет такой же заключенной, как Бьянка.

Она ощущает укол вины из-за того, что собирается сделать. Бьянку уже должны были приговорить, но Порция полна воспоминаний об общении и сотрудничестве с сестрой. Потерять Бьянку – значит потерять часть собственного мира. Порция злоупотребила своей властью, чтобы получить возможность вернуть еретичку в лоно Храма.

Бьянка – крупный паук, ее педипальпы и лапы украшены абстрактными узорами в синем и ультрафиолете. Эти пигменты редкие, их изготовление требует немалого времени и затрат, так что их нанесение демонстрирует немалую влиятельность (нематериальную, но неоспоримую валюту), которая до недавнего времени находилась в распоряжении Бьянки.