Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

(на сцене)

БАРБАРА. Синяя бабочка взлетела с розового цветка и полетела ровно вдоль солнечной линии. И вот именно эта солнечная линия и была тем разделом, той чертой, той стеной, разделяющей на два абсолютно разных мира мою жизнь и его. И синяя бабочка полетела ровно, ровно вдоль солнечной линии. Ровно, ровно вдоль линии. Ровно, ровно.

ВЕРНЕР. У меня нет никаких сомнений, что в глубине души ты хочешь как лучше.

БАРБАРА. Ровно, ровно.

ВЕРНЕР. Но ты хочешь, чтобы это «как лучше» было только для тебя. Ну в крайнем случае ты хочешь, чтобы мне было так же хорошо, как тебе, потому что ты твердо знаешь, как и кому должно быть хорошо, потому что так лучше для тебя.

«Да-да, именно что – так будет лучше для меня, – Марк улыбнулся сам себе и встал посреди спектакля, направившись к выходу. – Да, пожалуй, я это сделаю: в конце концов, как сказал в своей речи нобелевский лауреат Фредерик Бегбедер, “даже если земной шар рухнет, все будет не так уж и плохо: по крайней мере, не надо будет платить счетов за ЖКХ и смотреть на современное искусство”, – и этот парень, стоит признать, был чертовски прав».

Надев бежевый тренч и шляпу, он вышел на улицу. Шел дождь, небо затянуло серым, но Марку все равно – он в отличном настроении: да, он сделает бомбу.

Неловкость Королев ощущал физически: она душила его. Игорь нервничал, как в тот злополучный день, когда Вадим заставил его знакомиться с людьми. Он пересиливал себя и спрашивал незнакомых ребят: как дела, что делаете. Ребята постарше сочли его назойливым и избили.

Писать первым Королев не умел. Когда Петр-2 предложил пообщаться с братом за него, да еще и телефон одолжил, Игорь согласился, не подумав о своем имидже. Он не ожидал, что его выставят малолетним придурком. Не ожидал, что вырвет телефон и начнет строчить ответ про шрамы и попы, так что Петр-2 опрокинется на спину. Упадет на пол и начнет визжать, как самая невоспитанная свинья.

Игорь отбросил телефон, накинулся на свинью с кулаками, но Петр-1 заломил ему руки и оттащил назад. Прочел лекцию о ненасилии, харрасменте и еще фиг знает о чем. Пообещал узнать адрес Андрея. Не обманул. Запихнул Игоря в древнюю иномарку с тонированными стеклами, вручил ему черную кепку и медицинскую маску. По дороге Королев насчитал двенадцать экранов со своим лицом.

И вот теперь Игорь ходил по лестничной площадке, где брат, верно, курил по вечерам, ползал после пьянки, уговаривал случайную подружку не ломаться и делал другие пакостные вещи, до которых Игорь никогда бы не опустился.

Неразумно было мешкать в подъезде, но Королев старался оттянуть момент. Когда на лестнице послышались шаги, он испугался и метнулся к двери в квартиру брата. Принялся бить пальцем по звонку, игнорируя наличие видеосвязи.

– Иду-иду! – услышал он мягкий голос.

Про соседку Андрея контрабандисты ничего не сказали, но Игорь и не спрашивал. Вместо того чтобы репетировать встречу, он всю дорогу старательно думал о второстепенном. Например, о книгах, которые оставил в штабе. И что с ними будет?

– Ой! – воскликнула Лиза.

По доброте душевной она открывала дверь всем подряд и не могла противостоять миссионерам и продавцам, которые в середине XXI века еще ходили по домам.

– Как же удивительно, что ты здесь, – прошептала она. – Пришел великий свет.

Игорь не нашелся, что ответить. Он был обезоружен, и не только потому, что круглую бомбу оставил у Антонова.

– Что стоишь на пороге? Заходи-заходи! – Лиза спохватилась и замахала перед ним правой рукой.

Ради приличия Игорь стянул маску.

В квартире пахло уютом. На кухне было чисто, солнечно и зелено, куда ни посмотри. Кругом стояли горшки с цветами, на полках лежали разноцветные побрякушки. Сверкали диковинки и штуковины, названия которых Игорь не знал. То ли украшения, то ли приборы. Склянки с магическими зельями, древние артефакты или сувениры. Здесь явно химичат, подумал Игорь. В их убежище тоже была кухня, и тоже было чисто, и даже была женская рука, рука Мальты, но так, как здесь, у них не было никогда.

– Я это… – замялся бывший член САП.

У него неожиданно зачесалась щека. И шея, и все лицо.

– Ты садись, – Лиза указала на стул. – Салат будешь? Свежий, я утром сделала.

Игорь кивнул. Он всегда считал, что найдется ситуация, в которой уместно кивнуть, а не спорить, как он привык. И вот она, ситуация.

Он решил, что пока эта странная женщина колдует над светло-сиреневой миской, хорошо бы что-то у нее выведать. Разговорить ее хотя бы из вежливости. И Игорь спросил:

– Ты болеешь?

– Что? – Она повернулась вполоборота.

Верно, не расслышала. Игорь пояснил:

– У тебя белые полоски на лице.

– А! – Лиза догадалась, о чем он. – Нет, это макияж.

И она вернулась к салату: достала тарелку и принялась высокохудожественно раскладывать листья. Королев, в свою очередь, оценил макияж:

– Какой-то дикий.

– Кто бы говорил! – рассмеялась Лиза.

Игорь слабо улыбнулся, чтобы она не увидела. Но Лиза и так стояла к нему спиной. И у нее была очень красивая спина: прямая, ровная, наверное, гладкая. Даже спиной эта странная женщина, как назвал ее про себя Игорь, разительно отличалась от тех, с кем он имел дело прежде.

Прежде он имел дело с мамой, бабушкой, суетливыми и глупыми одноклассницами. С высокомерными блогинями, которые хотели завлечь его в коллаборацию. С сотрудницами службы психологической помощи. С несколькими женщинами из САП. И с Мальтой, которая давно состояла в партии и постоянно крутилась рядом. Не Мальта, а Орбита, думал Игорь.

Девушка на кухне его брата стояла к нему спиной и пританцовывала, а кухня была такой домашней, что, кажется, в ней жили. Игорь давно не оказывался в таких вот квартирах, как будто из детства. Он переезжал из одного штаба в другой, и все они находились в бывших производственных помещениях. А влиятельные люди, которым Игорь частенько угрожал, жили на скучных и холодных дачах. По сравнению с ними даже штаб САП смотрелся не столь мрачно.

Хотя кухня у них была мертвая: на ней не готовили, а лишь разогревали. Мальта просила воспринимать ее как товарища, коллегу, друга. На роль матери или домработницы пусть ищут другую.

А еще Мальта никогда не красилась, чтобы не подогревать неприличные фантазии окружающих. Она была собранным и смекалистым бойцом. Ненавидела «Трех Сибиряков», но умела держать лицо. Когда Игорь разговаривал с Мальтой наедине – случалось это нечасто, – речь шла о миссии и о рисках от предполагаемых шагов. В политике он разбирался гораздо лучше, чем в косметике, поэтому и спросил женщину с серебряным лицом:

– А что ты думаешь о Калаче?

Она задумалась:

– О Калаче? Дай вспомнить… Его же суд ждет, да?