Александр Громов - Альмавива за полцены

— Тебе не привыкать. Выкладывай.

Многое был готов услышать Матвей, но не это:

— Прошу вас, помирите меня с Сюзон.

Ну точно: электронный конфликт в электронных мозгах! Веселые дела…

— Значит, дипломатическим курьером буду я, а не ты? — развеселился Матвей.

— Ну да, об этом я и говорю, ваше сиятельство. У вас это получится гораздо лучше моего. Какой же из меня дипломатический курьер, когда у меня и ног нет?

— А ум?

— Много ли дадут за ум, который ничего не весит? — В голосе домового прозвучала горечь. — Но такова уж моя судьба, и я не ропщу. Зато вам, существу из плоти и царю природы, наделенному весомым мозгом, стоит только захотеть…

— И как же я это сделаю?

Чтобы у Фигаро не имелось плана, да еще не одного, а нескольких? Скорее Северный полюс переехал бы в Африку. Основной план сводился к простому тезису: если Альмавива и Розина любят друг друга, то и слуги как-нибудь договорятся между собой, никуда не денутся. Как графу привлечь внимание Розины? Да точно так же, как в пьесе! Поразить, преодолеть препятствия и не входить к любимой в дверь, поскольку есть окно. Выслушав интригана, Матвей подивился, хмыкнул, потер руки и приступил к выполнению.

Цветы прекрасной незнакомке на уступ — это первое. Банально? Еще бы. Но все равно это надо сделать. Розы или орхидеи?.. Пусть будут розы. Свежие, с капельками воды на листьях и во-от такими бутонами. Самому на уступ не вскарабкаться — не альпинист, чай, да и Сюзанна наверняка будет защищать хозяйку от незваных гостей не хуже Бартоло. Фигаро прав: надо нанять почтовый коптер и перепрограммировать его, чтобы бился о защиту уступа, как муха о стекло, и жужжал настойчиво. Девять шансов из десяти, что девушка позволит коптеру положить букет на посадочную площадку. Лиха беда начало.

Второй этап сложнее, дороже и опаснее, для него понадобится целая стая коптеров. И диета. И гимнастика до изнеможения…

Зеркало безжалостно отразило рыхловатую фигуру и самую заурядную физиономию. Матвей знал и без зеркала: он не из тех, в кого девицы влюбляются с первого взгляда. Фигаро и тут был прав: взамен внешних данных надо предъявлять настойчивость и решительность на грани безумия. Это всегда действовало на слабый пол и до сих пор действует. Однако хотя бы намек на мужественность во внешнем облике совершенно необходим.

Первый этап, следовательно, откладывался. Ведь каков оптимальный промежуток времени между первым и вторым этапами? Ровно одни сутки.

Очередной визит в офис Матвей совершил на велосипеде, отмахав километров тридцать, но и этого показалось мало. Он перестал обедать, достал из-под дивана гантели и по часу в день утомлял мышцы рук. После скромного ужина (стакан сока с одним крекером) приходила пора ножных мышц. Тому, чей дом окружен парком, не нужен беговой тренажер: спустись вниз и беги хоть трусцой, хоть всерьез. Матвей бегал до изнеможения, что позволяло забыть о голоде, и после душа проваливался в сон, как в омут. Если что-нибудь снилось, то только прекрасная незнакомка.

Прошла неделя, другая, началась третья. Весы обнадеживали, и физиономия в зеркале приобрела легкую тень мужественности. Фигаро точно рассчитал день и час начала операции. В параметры расчета входили: физическое и психологическое состояние Матвея, время суток (ранний вечер), погода (солнечно, но не жарко) и геомагнитная активность (близка к нулю).

— А ты точно сможешь запрограммировать почтовый коптер? — допытывался Матвей. И получал ответ: хозяин не ценит хорошего слугу, чему слуга не удивляется, ибо таковы все господа, но кое-кому все же следовало бы не оскорблять хорошего слугу недоверием. Хороший слуга сделает все в границах возможного, но не переступит эти границы, поскольку он только слуга, а не кудесник.

В переводе на деловой язык это означало: коптеру с букетом роз вряд ли удастся совершить посадку на уступе прекрасной незнакомки, если Сюзанна включит блокировку — а скорее всего так и произойдет, — но коптер будет биться о невидимую преграду, пока не разрядится. Или пока прекрасная незнакомка не заткнет Сюзанну, что, вероятно, и произойдет. Женщины любят цветы и обожают быть заинтригованными.

А еще больше любят, когда ради них мужчины совершают безумства.

— Главное, чтобы ты справился с двумя десятками коптеров, — твердил Матвей, холодея от того, что ему предстоит. На втором этапе операции лететь на уступ прекрасной незнакомки должен был он сам.

И вновь Фигаро нахально разглагольствовал о том, что его не ценят. Как будто можно поставить знак равенства между слугой-человеком и электронным домовым! Как будто не его хозяину болтаться завтра на внешней подвеске у целой стаи коптеров, возбуждая любопытство зевак и рискуя тем, что воздушные винты запутаются в стропах подвески!

Букет роз в надлежащей упаковке прибыл вовремя. Розы были хороши. Торговый коптер улетел, и Фигаро вызвал почтаря.

Дрожа то ли от возбуждения, то ли от голода, Матвей ждал. Сейчас издали донесется жужжание, появится почтовый коптер, Фигаро «переговорит» с ним, и букет роз улетит по назначению. А там — поглядим…

Жужжание проникло в дом раньше, чем ожидал Матвей, и было оно громким и надсадным. Одновременно почудилось, что в квартире кто-то тихо хихикнул. Матвей выскочил в японский садик.

Прямо перед ним, зайдя сбоку и вися на пятидесятиэтажной высоте, покачивался на стропах под целой эскадрильей коптеров некий тип с букетом орхидей в руке и таким сияюще-влюбленным взором, что сразу же захотелось плюнуть. Впрочем, выражение слегка изможденного лица незваного гостя очень быстро сменилось на оторопь, досаду и гнев, а орхидеи выпали из рук. Тип резко дернулся и принялся извиваться, как червяк на крючке. Потом зарычал, завопил и принялся ругаться черными словами. Только тогда эскадрилья отнесла визитера прочь.

Матвей проследил за ее полетом. Типчик был доставлен на тот уступ, где жила — якобы жила! — прекрасная незнакомка. Отстегнув стропы, неудачливый визитер подобрал что-то — не разобрать, что, — и с невероятной силой запустил в ближайший коптер. Промахнулся, погрозил кулаком и ушел из поля зрения. В сторону Матвея он не посмотрел ни разу.

Солнце садилось. Над лесом в неурочный час вставала квадратная зеленая луна.

Шутки кончились. Домовой помалкивал, но, наверное, наслаждался про себя, если только искусственный интеллект умеет наслаждаться. Он добился своего.

Первым желанием Матвея было покончить с собой, вторым — разнести эту квартиру вдребезги. Домовой мог не только разговаривать голосом из пустоты — он был способен менять оптические характеристики воздуха в пределах квартиры, создавая ложные зрительные образы. Букет орхидей зацепился за куст можжевельника. Букет был реален, его можно было пощупать. Но не было ни прекрасной незнакомки, ни зеленой квадратной луны. Был издевательский обман.