Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— Это очень сомнительно. Шантажировать человек кем-то, кого он знает меньше суток. Но да бог с ним. Так значит, она здесь? — я все еще отказывался это понимать.

— А что такого? — удивилась Люда.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Феликс. — Как же я не подумал об этом.

— Что не подумал? — теперь Людмила уже с удивлением смотрела на Феликса.

— Его семья тут, — разъяснил ей лжебатюшка.

— Вот именно! — на легком взводе выкрикнул я.

— И что? — Люда все еще не понимала. — Между прочим, Лена с Юлей вполне нашли общий язык.

— Что? — моему негодованию не было предела. — Как это понимать вообще?

— Они во дворе сидят, общаются, — с невозмутимым видом ответила Люда. — Я рассказать-то тебе решила о ней, только потому что увидела ее, подумала, тебе будет интересно. Вы хоть объясните, в чем проблема?

— Тебе этого не понять, Людмила, — ответил ей Феликс. — Даже я, общаясь уже столько столетий с людьми, умудрился не подумать о некой неловкости для Алексея при нахождении рядом с этими двумя женщинами одновременно.

— Неловкости? Слабо сказано, учитывая, что я планировал восстанавливать семью, а с Юлей пошел на свидание аккурат после того, как довел до истерики Лену, а потом ее еще и похитили люди Михаила. И пока я развлекался с Юлей, жена сидела в камере, не понимая, что происходит, — рассказал я зачем-то все совершенным.

— Теперь я начинаю понимать, о какой неловкости ты говоришь, — сказала Люда. — Но ведь есть шанс, что они не будут обсуждать тебя и Лена не узнает, где ты был в то время, пока ее держали в камере, — попыталась приободрить меня совершенная.

— Вероятность такого исхода крайне мала, — а вот Феликс был реалистом. — Юля здесь новенькая, она будет тянуться к таким же новичкам. А Лене сейчас хочется кому-то выговориться, скорее всего, их интересы сойдутся. Не говоря уже о том, что когда Юля увидит Алексея, вряд ли сделает вид, что его не знает.

— Так, ладно, — остановил я их обоих и бросил ложку с творогом, так и не попробовав его, — обсуждать тут нечего. Пойду поговорю с ними, нам все-таки тут еще жить всем вместе, — я вышел из-за стола и пошел к выходу.

— Я буду ждать у себя, — крикнул мне в спину Феликс.

Мои надежды на спокойное существование в рядах совершенных постепенно таяли. Пытаясь выбраться из круговерти происшествий, угрожающих моей жизни, я с головой окунулся в бытовые, межличностные отношения людей, без которых прекрасно жил последние полтора года.

Картина внутреннего двора церкви немного изменилась. Детская площадка опустела, видимо, детей позвали на обед, а полуденный зной загнал людей в тенек. Так и моя семья вместе с Юлей сидела на одной из лавочек в теньке берез.

Я никак не мог решиться подойти к ним. Несмотря на все приключения минувших дней, данное испытание казалось мне самым трудным и неприятным.

— Хватит себя накручивать, — услышал я голос Страха. — Вы уже не семья, перестань себя в этом убеждать. Сам-то уверен, что у Лены никого не было за полтора года?

— А это уже неважно, — ответил я ему. — Вопрос не в верности после смерти, а в том, что Лена была брошена в состоянии истерики в сквере, а я пошел на свидание. А когда она сидела запертой в камере, мы с Юлей придавались физической любви.

— С чего ты вообще решил, что они будут обсуждать, кто чем занимался в конкретный момент времени? — к разговору подключилась Нежность.

— Потому что они женщины, они говорят много и обо всем, тем более когда находят общую тему. А я буду прекрасной общей темой для них, — я зачем-то продолжал разжевывать своим чувствам тонкости женской психологии, в которой сам толком не разбирался.

— Даже если они обсудят это, восстановят хронометраж событий и Лена все узнает, какая разница? — продолжал не понимать Страх. — Это уже свершилось, ты делал это не специально, ты вообще не знал, где Лена и что с ней. Да и столько потом произошло.

— Уважаемые! — обратился я разом ко всем своим чувствам. — Мне не под силу донести проблемы межполовых отношений существам, которые не имеют половой принадлежности. Просто поймите, каким бы я теперь ни был хорошим мужем, как бы я ни старался восстановить семью, для нее я навсегда останусь тем козлом, который трахал молоденькую шалаву, пока она сидела, запертая в камере неизвестно где и неизвестно кем из-за меня.

— Если так это преподнести, то действительно, Лене должно быть обидно, — резюмировал Гнев.

— Очень рад, что теперь вы поняли всю критичность ситуации. Оставьте меня теперь в покое.

Стоять в ожидании чуда смысла не имело, потому я пошел к лавочке, на которой велся незатейливый женский разговор между моей бывшей женой и моей мимолетной любовницей.

— Папа! — звонко закричала Вера, увидев, что я иду в их сторону.

Вырвавшись из Лениных рук, она побежала ко мне, я подхватил ее и взял на руки.

— Алексей? — произнесла Юля, увидев меня. Таких широко открытых, удивленных глаз я не видел никогда.

— Значит, все-таки ты, — прошептала Лена. — А я вот сидела, слушала рассказ нашей общей знакомой и думала, кого-то мне напоминает этот молодой человек из ее истории. Неожиданно появляется, неожиданно исчезает, и все время с ним связаны какие-то разборки. Юля еще удивилась, как я так легко поверила ей. Она просто еще мою историю не слышала. Вот в нее точно только в психушке поверят, и то не уверена.

— Пап, ты знаешь эту тетю? — подлила Вера масла в огонь.

— Да, зайка, знаю, — отпираться уже не было смысла.

— Юля, позволь тебе представить моего мужа Елисея, но, имея детские психологически травмы, он просит называть его Алексей, — начала Лена свое представление. — Но ты не переживай сильно, что трахалась с ним! — громко крикнула она.

— Тут Вера, перестань, — попытался я ее остановить.

— И вновь мы хорошие папочки, а мама такая злая сука, да? — очередной повод для гнева и ненависти Лена не упустила. — Когда, ты говоришь, с ним в ресторан ходила? — обратилась она вновь к Юле.

— В воскресенье, — тихим и слегка дрожащим голосом ответила та, переводя взгляд с Лены на меня, все еще не понимая, что происходит.

— Прекрасно! — истерично смеясь сквозь слезы, сказала она. — Пока ты развлекался с легкодоступными молодухами, я из-за тебя сидела в запертой камере непонятно где.

На ее крики прибежала Люда, без слов взяла у меня из рук уже плачущую Веру и унесла. Обернувшись на крыльцо столовой, я увидел Феликса, который кивнул мне. Все-таки он лучше всех прочих совершенных понимал людей, сама бы Люда вряд ли догадалась так поступить.

Лена же продолжала бесноваться, создавалось ощущение, что она решила отыграться за все те годы моих срывов, скандалов и истерик.

— Юлечка, я же тебе так и не договорила, — продолжила она давить на Юлю, видя, что меня она завести не может, — не переживай, что ты с ним трахалась, пока я сидела взаперти в каком-то подвале. Ведь он умер, полтора года назад он разбился пьяным на машине! — она залилась истерическим смехом. — Представляешь, дорогая, ты спала с трупом. Я сама его хоронила, в лобик холодный целовала, слезы по нему лила, а он других баб трахал! — проорала она конец фразы.