Сергей Плотников - Не лидер

Круглая площадка в центре специально была выложена плиткой так, чтобы в обширных промежутках между бетонными квадратами вольготно росла трава. Только у фонтана мощение смыкалось в сплошное кольцо. Не удивительно, что пацан, забравшийся в воду, даже не пытался осматриваться — настолько на него подействовала “магия” этого места.

Струи фонтана действительно вели себя неестественно: изгибались искрящимися на солнце змеями, уходили в небо спиралями, а то и вовсе выстреливали вверх мощными снарядами-плевками, рвущимися в вышине мелкой водяной пылью, на которой немедленно начинала играть радуга. Вот по этим “взрывам” кто-то из прохожих и засёк сверха — после чего принялся названивать в полицию. И правильно сделал, конечно.

— А что это ты не на занятиях, парень? — сначала экс-кендоист двигался у меня за спиной, под защитой энергощита, но вдруг обогнал меня и первым подал голос. — Прогуливаешь? Нехорошо!

— Ой!!! — вся висящая или текущая без опоры жидкость разом упала вниз, подняв кучу брызг, а сам фонтан наконец вновь забил ровно.

— Ещё и возишься в холодной воде, неужели простудиться захотел? — в тон подхватил я, с лёту раскусив нехитрую задумку друга и демонстративно опуская руку в чашу. — Вот будет подарок твоим близким — сопли вытирать и таблетками тебя пичкать.

На счёт температуры я ничуть не соврал: начало октября на острове Хонсю выдалось тёплым, но не настолько, чтобы в открытых водоёмах стоило купаться. Осень же.

— Я не прогульщик! — обижено выпалил ребёнок-сверх, но всё же перелез через бортик на мощёную дорожку. Я машинально отметил, что одежда у него совершенно сухая, и обувь тоже. — Меня мама из школы с уроков забрала, чтобы я ей помог, вот! Она в магазин пошла, сейчас за мной вернётся.

— Но в фонтан точно не она тебя загнала, — быстро переглянувшись со мной, хмыкнул Синдзи.

Я был с ним совершенно согласен: хороша мамаша — это ж сколько её отпрыск тут проторчал, что даже Отряд Содействия успел получить вызов и прибыть! Если конечно мама действительно есть. Детское сознание — штука чрезвычайно пластичная: в таком возрасте пацан мог себе что-то придумать и поверить как в непреложную истину. Особенно оставшийся без родителей пацан: кому как не сироте-мечнику его понять. Одно могу сказать точно: с нами гидрокинетик не играл, выставляя себя безобидным малышом. Просто не потянул бы: на того волчонка в человеческом обличье, которого по моей команде грохнула Фая, этот мелкий совсем не походил.

— Вот что, — опять включился я в игру, — мы, так и быть, ничего маме про твою возню в холодной воде не скажем, но и ты, уж пожалуйста, приберись за собой. Смотри сколько разлил!

Лужи вокруг и вправду стояли как после хорошего дождя.

— Н-но… — “нарушитель” едва не расплакался. — А как? Мама ругаться буде-е-ет!

— А ты попробуй с этой водой также сыграть, как с той, — я махнул рукой на чашу, и по наитию добавил, — А если что, мы своего будущего коллегу, конечно, прикроем. Скажем… что вместе задержали опасного преступника, вот!

И я многозначительно кивнул на невзначай выставленную повязку на рукаве.

— Д-да?! А я-а…

— Обязательно будешь в Отряде, как и мы. Даже не сомневайся! — я-то прекрасно расслышал печальные нотки в голосе одноклассника, а вот собеседник наш, в силу возраста, повёлся.

Мать школьника всё же явилась — ещё минут через двадцать, как раз тогда, когда подъехал патрульный наряд. Повезло: ещё немного — и чадо увезли бы в специальный интернат для малолетних одарённых, откуда его так просто уже не забрать. Судя по всему, об этом аспекте женщина оказалась наслышана: увидев полицию, побелела как полотно. И в ответ на вопросы долго и испуганно лепетала, что сын, мол, давно обожает воду, словно енот какой, и она уже отчаялась его отучить. Но и предположить не могла, что так проявляет себя сверхспособность…

Даже не врала, как я понял, дура такая. Искренне не замечала в своём сыне стремительно развивающуюся одарённость, потому что “ну что в нём может быть особенного?” И действительно была в магазине — с продавщицей заболталась. Каких только людей на свете не бывает…

В итоге полиция тщательно запротоколировала наши показания, и офицеры убыли только с документами, копия из которых вскоре займёт своё место в медкарте и школьном личном деле мелкого. Да, теперь от Отряда он точно не отвертится…

34.

— Ками-сама, ну и убожество. Видывал я лет семь назад нечто похожее, но это…

— Тем не менее, вполне себе рабочее оружие , в какой-то мере совершенное. И опасное…

— Для того, у кого это “оружие” в руках! Из всех четырёх железяк что-то из себя представляет только плазмоган. Да и то: доверять свою жизнь устройству, которое даже не в нашем мире сделано…

— Зря ты так!

Пришлось приложить некоторое усилие и перестать прислушиваться к происходящему за спиной. Несмотря на такой диалог, два, как нам их представил Кэтсу, “эксперта-оружейника”, не выглядели людьми, просто ради забавы ломающими любую попавшую в руки штуковину. Или, во всяком случае, производили впечатление способных всё случайно сломанное починить. Ну не зря же их, несмотря на возраст, из японских Сил Самообороны до сих пор не турнули?

— Эк они у тебя, дружище, одинаково обмундированы, да без всяких финтифлюшечек, всё по делу, — говоривший — словно специально решив сыграть на контрасте — сам был облачён в сильно потёртую спецовку, богато пропитанную масляными пятнами. Что у него за звание — мне оставалось только догадываться, потому как подчинённые обращались к нему уважительно “тайчо”*, то есть “командир группы”. Да-да, точно так же, как мы к Ишимуре иногда, с лёгкой руки Синдзи — вот только здешнего начальника такое наименование не напрягало.

Собственно, тут, на полигоне Сил Самообороны Японии, я наконец допёр, почему нашего куратора так перекашивало всякий раз от военизированного обращения. Формально-то мужик действительно глава подразделения, командир Отряда Содействия школы-интерната “Хиро”. Но с точки зрения отставного служаки его теперешняя должность больше напоминает работу… Ну, скажем, нянькой. Хотя бы даже по части наказаний за провинности: максимум, как Ишимура может нам подгадить — заставить убирать свой класс после уроков. Всё остальное только через специальную комиссию: чуть что — жалуйся туда. То есть максимальное “западло” по меркам любой армии.

[*Не носители языка слово ”тайчо” частенько переводят как “капитан”, и это — неправильно. Капитанское звание обозначается словом “тайи”, когда же “тайчо” — обозначение должности , “командир подразделения”, и в зависимости от размеров этого подразделения/военной части звание будет соответствующим. Но не ниже капитана (как и в любой другой армии, не только японской), из-за чего, собственно, и пошла путаница. Хотя в принципе по стечению обстоятельств и лейтенант может стать тайчо, но будет им на правах временно исполняющего обязанности.]