Василий Воронков - Песня песка [litres]

Она медленно прочитала послание до конца. Руки у неё дрожали – листок выпал и осел на пол.

Ана долго сидела, уставившись в одну точку. Её трясло, как от лихорадки. Она закрыла лицо и заплакала.

В этот раз на занятие пришли все ученики – все, кто был записан в вечернюю группу. Ана несколько раз перепроверила список, чтобы точно никого не пропустить.

С самого утра она мучилась от мигрени, и боль усиливалась волнами – от яркого света, шума, даже от музыки в поездах. Классная комната находилась на солнечной стороне здания, поэтому, несмотря на вечерние часы, все окна тщательно зашторили, а у потолка горела режущая глаза электрическая лампа.

– Сегодня, – сказала Ана, машинально переворачивая страницы учебника, – у нас последнее занятие, после чего вам предстоит пересдача.

Парень на первой парте нахмурился. Кто-то хихикнул на заднем ряду. Со скрипом сдвинулся чей-то стул.

– Поэтому сегодня у вас последняя возможность. Я готова задержаться, если это понадобится. Если у вас будут какие-то вопросы…

Дети молчали.

– Хорошо. Мы ещё вернёмся к этому в конце урока. У нас осталась последняя тема, по ней тоже будут билеты. Откройте учебники на странице…

Ана быстро пролистала свою потрепанную книгу.

– Пустыня разделяется на несколько лок. Что, никто не помнит? Это нужно обязательно знать. Первая ло́ка…

Ана повернулась к доске, но, увидев раскрошенный кусочек мела, передумала рисовать.

– Первая лока называется нанди́н, – сказала она. – Это двенадцатая глава. Раньше так называли степь, переходящую в пустыню. Сейчас нандин – это граница пустыни с городом. Вот, например, наш город со всех сторон окружён нандин. Правда, северные районы сейчас активно орошаются и…

– Сугуру? – послышался знакомый голос.

– Да?

– Сугуру, а почему…

Паренёк, поднявший руку, тут же замялся.

– Давай же! Смелее! – Ана улыбнулась, хотя голова всё ещё раскалывалась от боли. – Мы пока не на зачете. Можно задавать вопросы.

– А это правда, что пустыня движется?

Ана закрыла учебник и помассировала виски.

– В каком-то смысле – да. Движутся дюны, но буквально на дюйм за несколько лет. Общая площадь пустыни при этом не увеличивается, как раз, напротив… – Ана попыталась вспомнить цифры, которые однажды передавали по радио. – Если взять наш город или соседние города, то можно увидеть, что города растут, наступают на пустыню.

Ана вдруг разволновалась и встала из-за стола.

– Итак, нандин! Как я уже сказала, это первая лока пустыни, часто переходящая в степь. В нандин обычно нет высоких дюн, изредка можно даже встретить заросли джата.

Ана вздохнула.

– После нандин следует карпара́за. Карпаразу ещё часто называют «открытой пустыней». Открытой – потому что она не граничит ни с чем, кроме пустыни. Если нандин – это граница пустыни, и её протяженность невелика, то карпараза может быть огромна. Зачастую она простирается на сто, двести, триста, четыреста миль.

Ана, сама того не замечая, нервно расхаживала перед доской.

– Следующая лока пустыни называется мекха́ла-агка́ти. Мекхала-агкати означает «пояс ветров». Климат и уровень магнетизма…

Ана покосилась на закрытый учебник, решив, что её объяснения звучат слишком заумно. Вряд ли об этом будут спрашивать на зачёте.

– Многие на самом деле путают пояс ветров с зоной молчания. Это неверно. Запомните, на это будут обращать особое внимание на зачёте. Через пояс ветров можно передавать сигнал по радиорелейным путям, там могут летать специально подготовленные виманы. Однако магнетизм в мекхала-агкати уже довольно силён, поэтому на виманах как правило отсутствует электронное оборудование.

Ана остановилась перед доской. Неплохо как-нибудь изобразить всё это, нарисовать карту пустыни – тогда дети лучше запомнят, – однако мел наверняка опять начнёт крошиться.

– В мекхала-агкати часто падают долии, дюны там обычно не очень высокие, не такие, как в карпаразе, и песок…

Ана снова вздохнула. Головная боль не отпускала.

– Кстати, самую вершину атмосферной короны тоже часто называют поясом ветром – это граница, выше которой корабли уже подняться не могут. Попытки были, но… – Ана на секунду прикрыла глаза. – После пояса ветров следует нирутта́ра, или «зона молчания». Кстати, кто знает, почему она так называется?

– Там не работает связь! – выкрикнул кто-то.

– Правильно! Только надо сначала поднимать руку. В зоне молчания не работает связь. И не могут летать корабли, кроме особых ракет, вахатов. Но вахаты на самом не летают над зоной молчания, а поднимаются высоко-высоко, чтобы…

Дети внимательно следили за Аной. Рассказ о вахатах заинтересовал их куда больше, чем локи пустыни, которые они не смогли выучить на прошлом зачёте.

– Итак, зона молчания, – продолжала Ана. – Считается, что причиной высокого магнетизма в этой локе являются частые падения долий, однако это точно неизвестно. Зона молчания постоянно меняется. Она может расти или, напротив…

Ана замолчала – она была не уверена, действительно ли когда-нибудь мёртвые пески отступали, или же она придумала это сейчас, чтобы не пугать детей.

– Зона молчания окружает наш город со всех сторон, – говорила Ана. – Даже на севере, далеко на севере, после Магхавана, тоже начинается зона молчания. Но ближе всего она находится на юге – около двухсот пятидесяти миль. Поэтому у нас нет прямого сообщения со всеми южными городами. Например…

Дети заскучали и перешептывались.

– Вы уже один раз не сдали зачёт! – громко сказала Ана. – Постарайтесь сосредоточиться. Вам нужно будет знать все локи, все их особенности, включая температурные режимы. Например, где обычно наиболее высокая температура?

Дети молчали.

– Разумеется, это зона молчания. Обезвоживание там может наступить уже в течение получаса. Даже в поясе ветров, куда часто летают исследовательские корабли, воздух настолько тяжёлый, что приходится постоянно носить дыхательную маску. Все эти вещи вам нужно будет знать. Вам это понятно?

Несколько учеников активно закивали головами.

– Обязательно прочитайте двенадцатую главу. Там это описано.

– Сугуру! – крикнул кто-то с заднего ряда.

Ана посмотрела на полного мальчишку, который нетерпеливо тянул вверх руку.

– Да, можешь спросить.

– А что потом, после нируттары?

Ана вздохнула.

– Потом… – сказала она.

После занятия Ана вышла из видая-лая одна. Она раскрыла карту с пометками Илы. Ещё не стемнело, но по холодному ветру и сонной усталости прохожих уже чувствовалось приближение ночи.

Её путь домой, задуманный Илой, начинался на той же самой линии, в том же направлении, что и обычно, но ей нужно было проехать куда больше станций, добраться почти до самой конечной у границы песков, пересесть на западную ветку, потом пересесть снова… – и в итоге дважды пересечь весь город изломанным, как лабиринт, путём.