Филипп Маркелов - ИС, или Идеальная система (Книга третья) (СИ)

Я думал о том, что Шурику с Ниной легче всего будет влиться в американское общество, потому что у нас с бабкой нет ни близких, ни родных. Шурик был смазливым блондином моего роста — то есть основные приметы совпадали и никаких проблем с этой стороны возникнуть не могло. Соседи, возможно, обратят внимание на то, что бабка помолодела, но вряд ли этому удивятся. В ее возрасте и с ее деньгами омоложение является обычным делом.

— Как все же твоя мать отнесется к Сереге? — спросил я у бывшего Расти. — Неужели не заметит подмены?

— Все будет ОК! — бордо ответил Славик. — Как думаешь, почему мама никогда не встречала меня после уроков? Боялась перепутать с кем-нибудь! Качки похожи друг на друга, как две капли воды! Так она говорила…

— Пит утверждает то же самое… Но я сомневаюсь, что его мать не заметит изменение цвета кожи. Даже загорелый Петька выглядит снегурочкой рядом с Питом.

— Ничего! Скажет, что сделал осветление кожи. Всем известно, что даже Шварценеггер предпочитает омолаживаться в России.

— Сложнее всего придется Джианю, — вставил свое слово Ю. — Мои сразу же его раскусят — среди представителей монголоидной расы нет ни одного с идентичными чертами лица, как у вас, европеоидов, негроидов…

Мы со Славиком взглянули друг на друга с недоумением. Славик тут же переспросил:

— Неужели мы так похожи между собой?

— Конечно! Я различаю вас только по одежде, да еще по росту, когда вы стоите рядом, — со снисходительной улыбкой отвечал Ю.

— Но если твоя многочисленная семья поймет, что Джианю — это не ты? Значит весь наш план под угрозой срыва? — по-настоящему разволновался я.

— Нет, что вы! — спокойно ответил Ю. — В семье все подчиняются отцу: как он скажет, так и будет! Джианю передаст отцу письмо от меня, а в письме — весь наш план.

— О, да ты же раскрыл нас полностью! — закричал я.

— Не надо переживать, — Ю продолжал объяснять так ласково, словно мы были неразумными детьми, а он — Великим учителем. — Отец всегда говорил, что Россия — великая страна. Что китайцы должны поддерживать русских, как младший брат обязан помогать старшему. Моя семья с радостью поможет нашим друзьям переделать USA в USSA.

И — в восторге от собственного каламбура — Ю громко рассмеялся, а за ним — и все мы принялись хохотать.

Нам самим не нужно было засекречивать свое пребывание в России. Потому что границы страны оказались открытыми для любого человека. Чтобы стать студентами, нам нужно было лишь подтвердить уровень своих знаний, обратившись в ректорат Университета. Я выбрал МГУ, потому что мечтал учиться только здесь с тех пор, когда впервые узнал о Ломоносове. Первый российский университет пленил меня своей историей, мировым рейтингом и величественной архитектурой — образцом и примером для всей Европы. Я считаю, что лишь некоторые дворцы (например, Тадж-Махал или Эраван) превосходят здание МГУ соответствием внешнего образа и внутреннего содержания. Славик тоже выбрал МГУ, потому что хотел учиться вместе со мной. На исторический факультет ему поступить не удалось, потому что на вопросы типа: «Назовите самых выдающихся деятелей двадцать первого века в России», — Славик отвечал: «Костя Дзю, Федор Емельяненко, Лев Яшин, Сергей Бубка, Валерий Харламов…». Волнуясь, Славик случайно сломал линейку, а затем стул и оконную раму. После чего, собственно, и был прикреплен к кафедре физического воспитания и спорта — младшим помощником резервного тренера. Пит отправился туда же — заместителем Славика. А вот Ю не только стал студентом факультета вычислительной математики и кибернетики, но и начал работать в научно-исследовательском вычислительном центре ИС.

— Ну, ты — голова! — восхищался Славик. — И как ты только делаешь этих роботов?

— Никаких роботов я не делаю, — терпеливо разъяснял нам Ю.

— Ну как же? Здесь написано: «ки-бер-не-ти-ка». А кибернетика означает «робот». Разве не так?

— Не совсем. Кибернетика — это наука об общих закономерностях процессов управления и передачи информации в различных системах, будь то машины, живые организмы или общество, — пробубнил Ю.

— Что-что?

— Ох! Ну как тебе объяснить? На древнегреческом «кибернетика» означает «искусство управления». Сначала они называли так только кораблевождение. А сейчас этим словом обозначается «управление вообще».

— Так получается, что ты учишься тому, как всеми нами командовать? — с угрожающими нотками в голосе произнес Славик.

— Да нет! — огорченно отвечал Ю.

— Так «да» или «нет»?

— Нет!!!

Славик — на две головы выше китайца — навис над Ю, как грозная скала, готовая в один миг обрушиться на бедолагу. Однако Ю сдаваться не собирался. Гордо задрав голову, он глядел прямо в глаза Славику и уже собирался сказать что-то непоправимое, вроде «дурак» или даже «идиот»…

И тут в нашу комнату вовремя зашел Иван.

— Как дела? — беспечно спросил он.

— Объясни ему, — просипо-шипел Ю. — Объясни ему, что такое «кибернетика».

— О! Кибернетика! — пропел Иван. — Мое любимое слово!

— Еще один, — с явной обидой сказал Славик.

— Кибернетике мы обязаны свободой! — провозгласил Иван.

— Как это?

— А! Так вы еще не знакомы с суперновой историей России, — догадался Иван. — Ну так я вам вкратце расскажу.

— На протяжении всей истории России… Да что там — России — всей планеты Земля! Правда, только в той части, когда на планете жили люди… Короче, люди никак не могли научиться грамотно управлять своим обществом. Самыми светлыми моментами человеческой истории становились те времена, когда обществом управлял, говоря простыми словами, добрый и умный диктатор. Беда в том, что диктаторы гораздо чаще оказываются злыми и глупыми. Кроме того, все без исключения диктаторы — жадные. И, по большей части, бессовестные. Если совесть и мучила кого-то из них, то об этом никто никогда не знал и не узнает. И еще: у диктаторов нет тормозов. В общем, недостатков полно.

Не раз и не два предпринимались попытки установить общенародную власть: вече, сход, собрание, республика, демократия, социализм… Но ни одна из этих попыток не смогла установиться навечно, а рано или поздно все равно перерождалась в диктатуру. Если в двух словах описать всемирную историю человечества, то получится всегда одинаковая Система: около одного-двух процентов людей — а это всегда был сам диктатор и его прислужники — жили без нужды; все остальные — подавляющее большинство — в рабстве. Это условное определение. За последние столетия рабство научились называть другими терминами, правящая верхушка неизменно пыталась протянуть подольше и для этого «пудрила мозги» рабам, издавая законы, якобы признавая общие с низами права… О том, что Декларация прав человека не работает, немедленно узнавал каждый раб, слегка приподнявший голову, чтобы как следует разглядеть Систему.