Жорж Старков - Сначала исчезли пчёлы…

— Да, не «может»! — перебивает меня Иваныч. — По чести всё, по совести… Я знаю этих отморозков. Они к нам уже не в первый раз приезжают патроны на харчи менять… Плохо только, что проблемы теперь будут…

— Может, их просто ранить надо было? — виновато спрашивает Лёша. — Хотя, я об этом и не думал, почему-то. Я, если честно, вообще ни о чём тогда не думал…

— Это бывает. Это нормально, — положил ему руку на плечо Леший. — Только, один хрен — что ранил, что убил. В случае этих типов, по крайней мере.

— Это почему? — искренне удивляюсь отсутствию разницы.

— Потому, — тяжело вздыхает Иваныч. — Они из бригады «Астматика».

— Это кто ещё?

— Да, так, — отмахивается Иваныч, — бандит. Деревню неподалёку держит. По воле географии, нам с ним приходится дела иметь. Но, теперь, думаю, не до дел будет.

— Мстить начнёт?

— Конечно! Это же бандиты. У них так принято, — пожимает плечами староста. — Если за братка не отомстит, то авторитет потеряет, а там и до смены власти недалёко.

— Короче, — положил Леший мне и Лёше на плечи свои лапищи, — вы, конечно, правильно сделали, что этих отморозей пришили. Но, теперь, давайте усиленно думать, как вопрос решать будем. А ещё лучше — думать и автоматы чистить. Чую, без пальбы не обойдётся.

— Жаль… — как бы в пространство прошептал Иваныч.

— Чего жаль? — выждав паузу и не услышав продолжения фразы, спрашивает Леший.

— Жаль, что не припомню такого случая, чтобы ты оказался неправ. Очень жаль…

Насколько я знал, случая, чтобы в один и тот же день совет станицы дважды — ещё не было. Так что, это заседание, участником, а также виновником которого я, отчасти, являюсь, можно назвать историческим.

— Да, правильно всё пацаны сделали! — кричит крепкий седовласый мужик с длинным шрамом через пол лица и с соответствующим прозвищем. — Я этих двух ещё в прошлом месяце в магазине придушить хотел!

— Правильно Шрам говорит! — поддерживает его парень, примерно моих лет по имени Максим и прозвищу, в пору склада характера, Максимус.

— Правильно, то, правильно! — пытается успокоить воинственно настроенных станичников дядя Коля — здешний сапожник. — Только, что делать теперь? Надо же как-то теперь улаживать. Это ведь не собаку случайно задавить!

— Чеботарь дело говорит, — подаёт голос Яша, пытаясь напитать его полемическим задором, но получается фальшиво. — Но нужно понять и решить, кто за это должен отвечать?

— Я, вообще-то, не то имел ввиду! — удивляется Чеботарь, как ловко извратил его мысль Яша.

— Ну и пусть! — как ни в чём не бывало выскальзывает из полемических тисков Яша. — Всё равно — нужно понять, кто за это будет отвечать! Только Лёша. Лёша с Игорем. Или все втроём, с Кристиной вместе!

— Что? — взревел Табакерка. — Ты, что, жидяра, удумал?! Совсем совесть потерял?!

— Давайте не будем переходить на национальности, а тем более личности! — разочарованно качает головой Яша.

— Была бы личность… — скорее про себя подмечает Леший.

— Нет, господа! — непонимающе призывает к вниманию Яша. — Но, ведь, должен же виновный держать ответ? Или, для чего мы все тут собрались?

— Ах ты, гнида! — вскакивает со скамьи Табакерка.

— Вы, Михаил Юрьевич, вообще — лицо, так сказать, заинтересованное! — ядовито подмечает Яша. — Так что, исключительно объективности ради, я бы призвал вас воздержаться от высказывания своих суждений, а также предложений!

— Заинтересованное? — выпучил глаза Табакерка. — А, что? Да — заинтересованное! Я, как отец, заинтересован в том, чтобы мою дочь могли защитить свои же соседи! И, чтобы потом, такие мрази как ты, жидовская твоя рожа, не делали из них козлов отпущения! Иваныч, — оборачивается он на старосту, — можно я этого гада, до кучи, третьим в могилку уложу!

— Нет, ну вы слыхали? — разводит руки в стороны Яша и обводит собравшихся взглядом, в поисках в глазах станичников осуждения последнего высказывания. Однако не найдя его явственных признаков, просто решает продолжить свои доводы. — Вы поймите! За проступок одного, или двух или трёх — не должны отвечать все! А это бандиты! Отвечать придётся, мы же это понимаем…

— Хватит… — глухо раздаётся голос старосты.

— Чего, простите? — не понимает Яша.

— Хватит, Яков, довольно… — поясняет Иваныч и призывает, знаком руки, усесться обратно на место. — Для успокоения твоего, — поясняет он самому Яше и заодно присутствующим, — кто «за» то, чтобы вынести на повестку вопрос «О детальном разборе сегодняшнего происшествия и установления степени вины или невиновности причастных лиц, а так же дачу оценки их действиям, исходя из принципов морали и чести, как мужской, так и женской»? Не слишком сложно, а, Яша? Пойдёт? — глянул он исподлобья на вспотевшего от негодования еврея. — Так, кто «за»?

Яша нерешительно поднял руку, ища за столом идейных сторонников.

— Понятно, — деловито объявляет Иваныч. — Значит «до следующего раза»… А теперь — к насущному. Есть предложения?

— Есть… — негромко отзывается Сприридон, до сих пор молча наблюдавший за перепалкой. — Надо связаться с «Астматиком», рассказать. Я его знаю заочно, пересекались мои знакомые с ним, так сказать. Он тип, хоть и жёсткий, но поговорить с ним можно. Не факт, конечно, что о чём-то договоримся, но все же…

— Спиридон прав, — поддерживает предложение Леший. — По-любому, нужно самим рассказать. Хотя бы из этики, для собственного успокоения.

— Я тоже так думаю, — соглашается староста. — Но, мне, конечно, кажется — разговором всё не кончится. Ладно, — слегка хлопнул он ладонью по столу, — кто «за»?

На этот раз руки подняли все, в том числе и Яша.

— Понятно, — кивнул Иваныч. — Что с телами делать будем?

— Так как это «что»? — удивляется Чеботарь. — Похоронить надо. Люди же всё-таки, хоть и скоты…

— Не надо хоронить! — подаю, наконец, голос и вмиг приковываю к себе взгляды всех членов совета.

— Что, ещё что-то с ними сделать хочешь? — брызжет ядом Яша.

— Рот закрой! — жёстко пресекает его Иваныч. — Поясни, — призывает уже меня.

— Тела отдать этому Астматику нужно. Ну, как жест доброй воли, что ли. Можно их на бойню, в холодильник пока отнести…

— На бойню? Ну, знаете… — вмиг возмутился мясник, чью вотчину я предложил временно превратить в морг.

— Ладно, — чуть смутился и сам Иваныч. — Кто «за»? У мясника не спрашиваю даже…

Вверх поднялись не все руки, но, всё же, большинство, коего оказалось достаточно, чтобы принять, хоть и не однозначное, но какое-никакое решение.

— Так, что, — вновь взял слово староста, — морозим трупы, звоним Астматику?

Совет чуть загудел, но скорее выражая озабоченность, нежели протест.

— Значит — порешали, — хлопнул ладонью о ладонь Иваныч. — Совет! — призвал он напоследок внимание. — Собираемся снова, вечером, в семь. Мне кажется — будет, что обсудить.