Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

— И что дальше? — уныло спросила Элеонора. Тут же добавила тоном, исполненным обожания: — Любимый! — Тон снова изменился: — Можно я открою дверь и блевану?

— Просто езжай за ним, — сказал я. — Полагаю, рано или поздно он выведет нас к Юле.

— Ты дебил? Или считаешь его дебилом? Думаешь, он ничего не заметил?

Я посмотрел на дорогу и с трудом унял дрожь. Такого я не хотел… Нет, конечно, хотел, но желание вырвалось из подсознания само по себе. Плохо, очень плохо!

«Крайслер» напоминал черный ледокол, прокладывающий путь через море автомобилей. Перед ним расступались, будто пропуская автомобиль «Скорой помощи». Светофор, только что мигавший зеленым, перестал мигать — зеленый оставался гореть, пока мы не проехали пешеходный переход.

Чтобы отвлечься, я закрыл глаза и попытался нащупать сознание Димы. Не сразу, но удалось вычленить его из многоголосой толпы. Дима злился на меня — естественно. Он с Машей, и между ними я чувствую нечто новое, чего ранее не замечал.

— Превосходно, — сказал я. — Совет да любовь. Не благодарите.

— Ты это про что? — поинтересовалась Элеонора.

— Занимаюсь селекцией. Подбираю подходящих друг другу самцов и самок. И даже добился кое-каких успехов. Когда эти двое дадут потомство, они поймут, что я был прав. А ведь эта манипуляция далась мне так легко! Не пришлось даже лезть к ним в головы. Достаточно было посеять сомнение и уйти.

Говоря, я следил, как мои слова отзываются в голове Элеоноры. Сперва они пролетели, не всколыхнув и крохотной волны. Потом вернулись, закружились, поднимая вихрь. Воронка разрослась до размеров планеты, и я сказал: «Стоп».

Открыл глаза. Увидел подрагивающий кулак Элеоноры перед носом. Заставил его опуститься.

— Так. Будет. Лучше, — проговорил я. — Жанна не подходила ему изначально. Ее не нужно спасать, она самодостаточна, и, в попытках удержатся рядом, он растрачивал себя.

— Что бы ты понимал! — прорычала Эля, сверля взглядом багажник «Крайслера». — Селекционер хренов. Не всегда судьба — там, где постель мягче.

— Проиллюстрируй мысль, пожалуйста.

— Александр Матросов и пулемет. Будь там ты — Саня бы фашистам сдался, да?

— Будь там я — пулеметчик бы сдался, — усмехнулся я. — Понял твою мысль. Хочешь сказать, что выбор разума, подкрепленный сердечным влечением, сильнее психологической предрасположенности?

Эти слова Элеонора тоже обдумала небыстро. Кивнула.

— Хочешь пари? — предложил я.

Ни секунды раздумий:

— Хочу! Если Димка с Машей сойдутся, я пойду с тобой. Но Дашка остается с отцом и никогда не услышит о тебе, больной ублюдок.

— И не попытаешься вонзить мне нож в спину?

— Нет. Буду как жена людоеда из «Мальчика с пальчик». Нарожаю уродливых дочерей и буду надеяться, что какой-нибудь расторопный пацан тебя прирежет.

— Приемлемо. А что хочешь с моей стороны?

— Ты отстанешь от меня навсегда. Плюс, покинешь к хренам собачьим эту планету.

Я покачал головой:

— Нет. Я не поставлю под угрозу свою миссию ради спора с тобой. Выбери другой «плюс».

— Хорошо. — Элеонора закурила одну из своих тонких сигарет. Рука ее подрагивала от растущего волнения. Птичка предвкушала открытие клетки. — Ты расскажешь Диме все. И никогда ничего от него не скроешь.

Пробка рассеялась сама по себе. «Крайслер», наращивая скорость, несся по средней полосе, Элеонора не отставала. Напряженная, будто застывшая.

— Хочешь, чтобы он узнал о том, что ты была жертвой? — уточнил я. — Подумай. Для него ты — образец сильной натуры, которой никогда не нужна помощь, которая, наоборот, сама всегда готова помочь. Если он почувствует твою слабость…

— Захлопни пасть. Я Димку не первый день знаю. И жалеть он меня не станет, знает, что я и не из такого дерьма чистенькой выйду. А вот тебя, сучонок, он уроет. И ты этого боишься.

Тысячи человеческих сознаний исчезли. Я оказался простым слабым человеком в машине, на пассажирском сиденье, ничего не контролирующим.

— Вот еще! — сказал я, но даже не сумел убрать из голоса дрожь.

Элеонора засмеялась:

— Да он же тебе как старший брат! Отец и мать в одном флаконе. Единственный чертов психопат, готовый вошкаться с тобой по доброй воле. Ты, конечно, можешь разбить вазу, убежать из дома, проколоть соски́, надеть короткую юбочку со стрингами в знак протеста. Но рано или поздно приползешь на коленях, размазывая сопли, и попросишь прощения.

«Крайслер» свернул на светофоре, Элеонора поспешила за ним. Наконец, мы покинули дорогу, запетляли среди домов. Похоже, близок финал.

— Ну так что? — Элеонора протянула руку. — Спорим?

Я сжал ее ладонь, походя отметив, какая мягкая, гладкая на ней кожа. Ладонь вырвалась.

— Вот и хана тебе, крысенок, — прошептала Элеонора.

Харон свернул на парковку перед заведением с вывеской «Tartar». Вывеска вспыхивала неоном над деревянными дверьми, стилизованными под старину.

— Наконец-то, жратва и остановка совпали! — Элеонора, развернув автомобиль, задним ходом припарковалась между двумя белыми линиями.

Парковка почти пуста. Видимо, наплыв посетителей будет к вечеру. Слева припарковано что-то, напомнившее мне самый уродливый в мире «УАЗ», но в мыслях Элеоноры я прочел уважительное: «Гелендваген». Харон выбрал местечко напротив, наискосок от нас. Я, затаив дыхание, смотрел на застывший «Крайслер».

— Ну чего? — Элеонора приободрилась и даже почти перестала на меня сердиться. — Может, я пока хоть на вынос чего-нибудь возьму? Если задумал меня пригласить, то я не против, но столики пусть будут в разных концах зала.

Открылась дверь «Крайслера». Харон ступил на асфальт. Вышел, забрав с собой всю тьму, до сих пор заполнявшую автомобиль. Захлопнулась дверь, и Харон повернулся ко мне. Взгляд вперился в меня сквозь лобовое стекло, от которого должно было отражаться солнце.

Среднего роста, темно-коричневый костюм, верхняя пуговка на рубашке расстегнута. Очки в роговой оправе, кажутся тяжелыми. Короткая стрижка, черные волосы, черная же щетина, которая почему-то отнюдь не кажется неопрятной. Харон стоял и смотрел на меня. Ждал.

Элеонора усмехнулась:

— Главное повалить, а там ногами запинаешь. Че застыл-то? Вперед! Или заставишь меня его переехать?

— Хорошая мысль, — пробормотал я. — Но мне нужна информация.

Словно услышав меня, Харон опустил руку в карман пиджака, достал телефон и что-то понажимал. Закончив, убрал обратно и улыбнулся.

Выдохнув, я отстегнул ремень. Страхи и сомнения, порожденные неизвестностью, исчезли. Харон — всего лишь человек, что он вообще может?

Я поставил ногу на растрескавшийся асфальт. Жалкая планета, убогая страна, позорный городишко и ничтожный район. Чего здесь могу бояться я ? Существо, способное, при желании и необходимости, уничтожить Солнечную Систему!