Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Раздался крик, и все эти чертовы гормоны рванулись на него. Я сам рванулся, надеясь, что мне послышалось. Но, будто взрывная волна, накатил отзвук пространственного искажения. Что-то новое появилось. Что-то, чего здесь быть не должно.

Крик оборвался спустя секунду, но этого хватило, чтобы узнать Элеонору. Следом закричала Маша — ближе. Она произносила имена. Сначала — Элеоноры, потом — Пети и, наконец, мое. Она закричала: «Принц!»

Я полетел, не сознавая, как это делаю. Тело рвалось на куски от боли, кажется, я умудрился поднять собственные клетки. Ветер заставил щуриться, я почти ничего не видел, но выставить экран не мог — он бы меня замедлил. Увидел краем глаза Машу — она хромала в том же направлении.

— Стоять, Принц! — Я будто на стену налетел.

Исследователь в умирающей оболочке, некогда именуемой Петром Антоновым, поднял руку, остановив меня в пяти метрах.

Я постарался трезво оценить ситуацию. «Петя» с глазами, сочащимися кровью, стоял на краю крыши, а за ее пределами в воздухе повисла Элеонора. Мертва?! Нет, просто замерла от испуга.

— Интересно проводишь время. — «Петя» оскалился, демонстрируя красные от крови зубы. — Когда я пробился в память Харона и нашел там твои робкие взгляды в ее адрес, даже поверить не мог. Что, любовь? Достаточно сильная, чтобы пожертвовать собой ради нее?

Кровь текла у него из носа, заливала губы. Он вытер ее рукавом, и Элеонора покачнулась в воздухе, вскрикнула. Я дернулся к ней, подтвердив сказанное, и «Петя» оскалил в улыбке окровавленные зубы.

— Надо же. — Я старался говорить бесстрастно. — И с каких это пор Исследователи ради достижения своих целей прибегают к Разрушению? Скольких ты уже убил?

Его глаза загорелись синим сквозь заливающую их кровь. Каждая секунда такого горения — сотни умирающих клеток мозга, но взамен — полный контроль над носителем, полная концентрация.

Маша дохромала до меня, остановилась, тяжело дыша.

«Что будем делать?»

«Иди назад. Для тебя ничего не изменилось».

«Но Эля…»

«Но Юля?»

Помедлив, она развернулась, пошла обратно, то и дело оглядываясь через плечо.

— Все просто, — сказал Исследователь. — Ты запустишь механизм ассимиляции, растворишь сознание, освободишь носителя. А я позабочусь, чтобы последними крупицами разума ты осмыслил, что она в безопасности. — Он кивнул на барахтающуюся в воздухе Элеонору.

Предсказуемо, закономерно. Все, что я мог, — тянуть время:

— Что насчет Юли? Думаешь, я поверю, что вы ее оставите…

— Принц, — перебил «Петя», — не притворяйся дураком. Твоя дочь умрет в любом случае. Она — дефект, который необходимо исправить. Ее сила либо достанется нам, либо распылится по Вселенной.

Боль в груди отвлекла меня. Сердце колотилось, готовое разорваться. Варианты… Я просчитывал варианты, но не видел ни одного подходящего. Ассимиляция повлечет самоубийство Юли, которого просто не остановят. Отказ — смерть Элеоноры. Если я соглашусь на самоуничтожение — даже в этом случае он убьет мою дочь. Но почему же я думаю о других?

— Нет. — Я посмотрел в глаза Исследователю и покачал головой. — Вы ничего не получите.

Исследователь кивнул. Элеонора вскрикнула, полетела вниз. Я попытался остановить падение мыслью, но «Петя» блокировал мои попытки перешагнуть границу. Я бился, как муха о стекло, позабыв все, о чем думал за миг до этого.

— Нет! — услышал я собственный мерзкий визг.

Элеонора вынырнула из-за бортика крыши, бледная, тяжело дышащая. Вцепилась в меня взглядом, и в моей голове будто бомба взорвалась — так сильно хотела она о чем-то попросить, но сама себе рот заткнула.

«Ты уцелеешь», — пообещал я.

«Пошел ты!» — огрызнулась она.

— Тяжело, когда приходится мириться с человеческими гормонами? — усмехнулся «Петя». — Твой выбор, Принц. Ассимиляция, или она умрет.

Я встретился взглядом с Элеонорой. Мой воображаемый палец коснулся «кнопки», которая убила бы Бориса, освободила меня, дала бы мне полную свободу и ясность… И соскользнул с нее.

— Согласен на ассимиляцию. Но сначала ты переместишь ее на крышу.

— Не ты ставишь условия.

— Я. Ты знаешь, что я могу сделать.

— И что же? — Исследователь фыркнул презрительно, прямо как староста нашего класса.

— Перейду к Разрушителям. Им плевать, с разумом или без — лишь бы горело и взрывалось. Сможете что-то противопоставить?

«Петя» нахмурился:

— Готов уничтожить Вселенную во имя любви?

Я опять заглянул в широко раскрытые глаза Элеоноры.

— Готов. — Я констатировал факт, который для меня стал откровением.

«Придурок больной», — подумала Элеонора. Она боялась. Боялась смерти, боялась выжить благодаря мне. И безумно боялась показать страх.

Глаза «Пети» полыхнули синим так ярко, что даже я испугался. Он открылся бо́льшим силам, чем прежде, и в искаженном голосе я услышал всех :

— Факт окончательной потери компонента «Маленький Принц» подтвержден. Уничтожение подтверждаю. Фиксация окончательной цели: Юля.

Пламя утихло. «Петя» улыбнулся:

— Извини, Принц, но я тоже умею блефовать. Ты проиграл. Никаким Разрушителям ты не нужен и отрекся впустую. Ты изолирован…

— Юля!!! — Отчаянный вопль Маши оборвал его слова. Я подпрыгнул, судорога прошла по лицу «Пети».

— Началось, — прошептал он.

Я развернулся. Маша, почти не хромая, бежала к дальнему концу крыши. Там же я увидел крохотную фигурку. Девочка с русыми, развевающимися волосами неслась в том же направлении, будто спасаясь от чего-то. Будто кто-то ее толкал к краю. Кто-то, смеющийся у меня за спиной.

— Не она себя убьет — я ее убью, — сообщил Петя то, что я и сам понял. — И мы получим все. А ты — ничего.

26 мая

Смерть из-за халатности «долгостройщиков»?

Недостроенное здание стало местом трагедии: сегодня утром под ним было обнаружено тело с повреждениями, характерными для падения с большой высоты. Напомним, что судебное разбирательство между строительной компанией «СТРОЙИНВЕСТ» и их генеральным подрядчиком ООО «СУ-18» тянется уже четыре года. Объектом спора является хорошо известная жителям Красноярска многоэтажка по адресу улица Взлетная 15б. Здание никем не охраняется, и проникнуть в него может любой желающий…

— Телефон отключила? — спросил я, припарковав «Крайслер» напротив недостроенной высотки.

Дождь иссякал. По лобовому стеклу колотили отдельные капли.

— Спроси еще пятнадцать раз, — усталым голосом ответила Жанна.

— Извини. — Я закрыл глаза, постарался успокоить дыхание. Впереди подъем по лестнице, и если я не успокоюсь, все закончится инфарктом. — Просто этот… Это…

— Дим, посмотри на меня.

Я открыл глаза.