Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Запищал электронный замок, дверь открылась.

— Ух, поливает! — жизнерадостно сообщила вышедшая старушка, расправляя зонтик. — То-то Павлик весь мокрый прошел.

Она спустилась с крыльца, поковыляла вверх, туда, откуда неслись уже не ручьи, но целые реки. Я отвел взгляд от ее зонтика и обнаружил, что придерживаю дверь. «Нельзя!» — мысленно зашипел я на себя. Если «Петя» обнаружит мое присутствие…

Но в следующий миг вспомнил злобный взгляд Элеоноры и шагнул внутрь. Дверь за мной со скрипом затворилась. Нижняя площадка освещалась благодаря окошку. На подоконнике лежала стопка книг. Там, где мы снимали квартиру с Жанной, тоже часто лежали книги, и некоторые из них я порой забирал домой. Сейчас машинально двинулся к подоконнику, но вспомнил, как на меня ругалась Жанна: «Хватит книги с помойки таскать! Я их обратно относить не успеваю». Вспомнил — и отступил. Посмотрел вверх, туда, куда вела лестница. Я просто поставлю ногу на первую ступеньку.

Я ждал. Секунды текли. Не заметил, как поднялся на вторую ступеньку, потом — уже осознанно — поставил ногу на третью. Остановился, тяжело дыша, будто поднялся на девятый этаж бегом. Телефон отключен, часов на руке нет, понятия не имею, сколько прошло времени. Может быть, у Харона ничего не вышло. Может, он валяется на полу, истекая кровью. А может, и не только он. Хуже не станет, если я поднимусь на площадку…

Рука вцепилась в перила, дрожала, будто по собственной воле пыталась затащить меня выше. Если сейчас вниз спустится кто-нибудь посторонний, я не выдержу. Весь мир должен замереть и ждать.

Первая ступенька нового пролета, и я остановился. Хватит. Шаг, и я смогу увидеть дверь — ту дверь, за которой скрылся Харон. Как долго я смогу стоять, увидев ее?

Я закрыл глаза, попытался успокоить дыхание. Знал, что с Жанной у меня никогда не было телепатической связи, но все же попытался наудачу. Представил себе ее, испуганную, несчастную, разочаровавшуюся во всем и подумал, что было сил: «Прости меня. Вернись. Я больше никогда тебя не оставлю!»

Стукнула приглушенно дверь. Я открыл глаза, слушая гулко отдающиеся быстрые шаги. Щелкнул замок, скрипнула и почти сразу хлопнула дверь секции. Шаги застучали по ступенькам.

Я вскинул голову, приготовившись увидеть все, что угодно.

Она заметила меня, пробежав первый пролет, и замерла в начале второго. Стояла и смотрела, широко раскрыв глаза. Живая. А все остальное перестало меня волновать.

Между нами оставалось штук семь ступенек, и Жанна, прижимаясь к стене, преодолела их. Смотрела на меня, словно пытаясь убедиться, что я — это действительно я. А я прижался к перилам, чтобы не мешать ей пройти.

В тот миг, когда Жанна оказалась на одной ступеньке со мной, я так явственно представил Элеонору, что буквально услышал ее слова: «Два идиота!», и этот воображаемый окрик сломал тонкую стенку.

Я протянул руку, а Жанна ответила на движение так быстро, что я усомнился, был ли это именно ответ, или мы просто одновременно приняли решение. Ладонь ее казалась горячей, и что-то как будто мешало мне чувствовать ее полностью. Мы с Жанной опустили взгляды. Я разжал руку, повернул ладонью вверх и увидел серебряный кулон на цепочке. Сам не заметил, как вытащил его из кармана.

— Надо уходить, — тихо сказала Жанна и опустила руки. — Он сказал уходить. Нам с тобой, вместе. Как можно быстрее.

В этот миг я ненавидел Исследователя в теле Пети сильнее, чем когда-либо, потому что нам действительно надо было уходить, вместо того чтобы поговорить, или хотя бы просто помолчать, глядя друг на друга. Жанна, однако, не трогалась с места.

— Ты с ней? — Она кивнула на кулон. Жанна знала — у меня не было этого кулона. И получить его я мог лишь от одного человека.

— Нет. — Я вложил кулон в руку Жанны, сжал в кулак ее пальцы. — С тобой.

— В смысле…

— Во всех смыслах. С тобой.

Пальцы Жанны дрогнули. Сжали серебряную безделушку. А ко мне пришло понимание — Жанна знает обо всем. Это не взаимная телепатия, как с Машей, я просто понял, что она знает. Догадалась раньше, или сейчас, — неважно. Она знает про Машу и знает, что я знаю про Петю. И что для меня сейчас это тоже не имеет значения.

— Побежали, — сказал я.

Мы выскочили под дождь. Я тащил Жанну за руку.

— Что это? — крикнула она, когда я распахнул дверцу «Крайслера».

— Ладья Харона. Садись.

С первым взмахом дворников мы рванули с места. Я мысленно извинился перед возвращающейся от павильона старушкой — ее обдало потоком из-под колес. Жанна вцепилась в рукоятку над дверью.

— А «весло» откуда? — Она кивнула на ключи в замке зажигания. — И что вообще происходит?

— Сначала скажи, с тобой все в порядке? — Я не мог смотреть на Жанну — приходилось следить за дорогой.

— В полном. А этот очкарик, который влетел в квартиру, — и есть Харон?

— Он самый.

— Никогда бы не подумала. И что он маньяк, и…

Я поморщился:

— Он не маньяк. Там сложно… Да черт с ним, продолжай. Как ты вырвалась?

— Ну, говорю же: явился этот Харон. С виду тихий, мухи не обидит. Вошел — слова не сказал, ни кто вы, ни что вам надо. Дверь открыл, к косяку прислонился — спокойно так. А этот на него уставился, и будто с разбегу в стену впилился. — «Этот» произнесла с таким отвращением, что Антонову я на секунду посочувствовал. — Глаза бешеные, пот потек — будто танк сдвинуть пытается. А Харон — хоть бы что, словно каждый день такое видит. Даже в лице не изменился. «Уходите, — мне говорит. — Быстро, пока этой твари не до вас. Дмитрий Владимирович ждет внизу». И дверь приоткрыл. До меня даже не сразу дошло, что не шутит. А потом как рвану оттуда! Выскочила из квартиры, и только когда по коридору бежала, опомнилась — вдруг он наврал про тебя? Но не возвращаться же. А на лестнице тебя увидела. — Голос у Жанны дрогнул. Рука легла на мою. — Не бросай меня больше, ладно?

Это прозвучало так по-детски и не похоже на Жанну, что я не сразу сумел ответить.

— Не брошу. Клянусь… Прости меня.

— И ты. — Жанна замолчала.

Я, миновав остановку, повернул направо. Пытался придумать лучший маршрут, такой, чтобы улица Взлетная не оказалась в пределах видимости. Проехал Комсомольский проспект, повернул на 9 мая.

— А куда мы едем? — очнулась Жанна.

— В Назарово. На середине пути бросим этот катафалк, пересядем в «Форд», если он, конечно, еще там. Покидаем в багажник самое необходимое, заберем Костика и все-все оставим позади. Никакого больше Назарово, никакого Красноярска. И пусть они тут сами со всем разбираются.

Пока говорил, думал, что знаю, как отреагирует Жанна. Сначала опешит, потом — улыбнется или даже засмеется. Я гордился собой. Но когда повернул голову, увидел, что Жанна кусает губы, будто вспоминает что-то.