Ярослав Васильев - Полночь XXI века

К удивлению Леонида, позвал его Новгородцев совсем не в кабинет, а повёл именно прогуляться. В промежутке между завесами лакеи подали господам пальто и шапки, после чего хозяин неторопливо повёл гостя за собой, обходя дом в противоположную от парка сторону, пока перед ними не встало высокое отдельно стоящее серое здание. На входе Новгородцев скинул пальто на руки прислуге, Леонид последовал примеру хозяина.

— Моя гордость. Океанариум. Словно и в самом деле под воду идёшь.

Хозяин двинулся первым, за ним гость. А дальше и в самом деле будто ты ушёл на глубину. Леонид аж невольно перевёл дух как от прыжка: длинный, извилистый и совершенно прозрачный коридор терялся в синеватой глубине. Вокруг — водоросли, много красивых и разных, целые поля, леса и рощицы, колышущиеся в безмолвии. Среди них плавали мелкие жёлтые и золотые рыбки размером от крупного жука до ладони, стаи чего-то окунеподобного. Внизу — какие-то донные рыбы вроде камбалы, ракушки, морские ежи и звёзды, непонятные сороконожки, торопливо обгрызавшие одну такую звезду. Длинная змееподобная рыбина безмолвно проплыла мимо и спряталась в маленькой пещерке в скале, откуда посмотрела на людей сквозь стекло унылым взглядом, словно жалуясь: понимает, что съесть людей у неё не выйдет, но очень хочется.

— Моя гордость, — повторил Новгородцев. — Стоит эта блажь уйму денег… а ещё полностью гарантирует от прослушивания. И сам по себе океанариум хорошо экранирован, так как рыбы типа плохо переносят колебания магнитного поля и остального. А ещё толща воды и куча тех самых рыбин и прочей ерунды, которую дочка запустила и насажала. Здесь мы сможем спокойно поговорить. Леонид, мы с вами знакомы много лет, и без крайне серьёзной причины ваш профессор не стал бы так бесцеремонно общаться с моими людьми. Обещаю. Что наш разговор отсюда не выйдет.

Пару секунд Леонид помолчал, собираясь с мыслями. Заодно восхитился идеей океанариума: пробить здешнюю защиту не смогла бы, наверное, даже «Хикари».

— Причины и в самом деле крайне серьёзные. Точнее, проблемы. Хотя профессор Коржиков и в самом деле сейчас разрабатывает реактор нового поколения. Точнее, у него есть лабораторная идея, но без помощи ваших специалистов, Андрей, до воплощения в железе дело не дойдёт. Начну я издалека. Из-за океана. Как вы догадываетесь, моя разведка гребёт там абсолютно все научные идеи. Особенно те, которые у них считаются бредом или тупиком. К слову, с новым реактором так и случилось. Во главе резидентур стоят люди грамотные и доверенные, немало я перетянул ещё из советской разведки. Резиденты проводят на месте первичную оценку информации, кое-что перепроверяют прямо там же: всегда есть те, кого за деньги можно использовать втёмную. Самое важное отправляют домой немедленно, остальное — по обычным каналам.

Новгородцев медленно кивнул и скрестил руки на груди: мол, кажется, я догадываюсь.

— Так вот, весной одна их моих американских резидентур вытащила данные группы как их принято называть «грантоедов». Учёные, которые ведут непонятные и зачастую сомнительные исследования, выбивая, где только можно, под это деньги. Эти люди занимались климатом, геофизикой, физикой и много чем ещё. Полная каша, зато красивая математика в моделях. И неожиданно они получили результат. Чёткий, ясный, логичный. Самое большее через десять-двенадцать лет нас ждёт катастрофа всемирного масштаба. Но запас прочности гарантировать могут не больше восьми. В час «Х» любые вещи и постройки возрастом больше десяти лет на глазах начнут стареть и разрушаться, словно пролежали в земле не меньше столетия, поля станут отравленными пустырями. Всё то, что человек жадно разрушал последние несколько веков, природа мгновенно вернёт ему сторицей.

— Это ведь не только… странная идея?

— Спасибо моему, — Леонид вздохнул, — уже покойному резиденту. Как раз из бывших «конторских». Он понял ценность информации сразу, сводку передал мне по личному «каналу ноль». Следом должны были прийти исходные расчёты и модели. Не успел. Точнее, сами данные он получил раньше заказчика, поэтому я хоть что-то узнал. Группу исследователей зачистили в ноль, причём кое-кого вместе с семьями. Мою агентуру вместе с резидентом тоже, хотя мужика не смогли взять живым, и на кого он работает плюс сумел ли хоть что-то передать, осталось неизвестным. Но стоит мне рыпнуться… весовая категория у меня не та. Тут успеть бы просто подготовиться. По оценкам шансов на катастрофу — четыре из пяти.

Несколько минут Новгородцев размышлял, глядя, как вокруг туннеля по другую сторону стекла в синеве кружит акула. А Леонид вдруг вспомнил, что собеседник-то заметно старше его. И если на балу этого было не заметить, стараниями врачей и стилистов хозяин выглядел старше дочери всего лет на пятнадцать, сейчас годы словно мгновенно взяли своё, навалившись тяжким грузом. А ещё Новгородцев строил свою империю самыми разными методами, и рассказ гостя в логику этих «методов», включая способы сохранения секретности, укладывался даже слишком хорошо.

— Четыре из пяти… много. О нашем разговоре я тоже молчу, согласен. Воевать с целой страной у нас пока не та категория. Будем надеяться, что головастики ошиблись, но запас карман не тянет. Леонид, я присоединяюсь к проекту вашего научного закрытого города. Я правильно понимаю идею? Будем, — он криво улыбнулся, — совместно разрабатывать и строить опытный реактор нового поколения. За которым — будущее, — усталость с лица Новгородцева будто смыло губкой, рядом стоял прежний матёрый волк, крепкий вожак стаи. — Тогда предлагаю следующее. Разговоры этого профессора оформить как официальное предложение с вашей стороны, меморандум о сотрудничестве тогда объявляем уже на нейтральной территории сразу после Рождества, а договор подписываем на моей территории.

— Согласен. По строительству «Ковчега» планы пришлю на днях. Точнее, по строительству закрытого научного центра, — уголком рта улыбнулся Леонид.

Новгородцев кивнул, соглашаясь: зная про второе дно проекта, он без труда разберётся.

— Отлично. Заодно присылайте Коржикова. Я отдам соответствующие указания. Время дорого, а работу можно начинать и сейчас, не дожидаясь бумажек.

Мужчины пожали друг другу руки, скрепляя договор.

— А теперь, — приглашающе махнул хозяин, — предлагаю вернуться к гостям. Эта шушера уже пальцы наверняка изгрызла до локтя, гадая, с чего это мы так надолго пропали вдвоём.

Новый год прошёл почти незаметно: в нынешней России ночь с тридцать первого на первое осталась концом финансового года и делового года, но основной упор теперь делали на Рождество, противопоставляя его прежней советской традиции. Юлю это давно уже не задевало, не царапало душу. Да и в этот раз Тимофей, который помнил, что в её мире и особенно в космосе отмечали именно Новый год, сделал любимой девушке небольшой подарок именно в ночь на тридцать первое. Дальше опять закрутилась рабочая суета, а у Тимофея — сессия. Впрочем, близость праздника всё равно ощущалась: пусть до Рождества без малого неделя, но оно уже обдавало жителей Москвы снежной пылью, припадало по утрам к морозным стёклам, шуршало шинами машин, развозивших украшения и сувениры по магазинам, скрипело под каблуками снежно-заледенелых тротуаров, тенью нашёптывало по церквям «Христос рождается, славите» и навязчиво снилось по ночам.